Рядом покоился второй вооруженный тип. У Порядкова сложилось впечатление, что бедолага словил головой всю обойму, так как выше плеч осталось лишь какое-то рванье.

Там и тут лежало еще пять убитых. В тех троих, чьи лица были видны, Порядков сразу узнал местных.

Волкова он определил по вытатуированному на лопатке портрету Дарвина. Еще одного лежавшего ниц он тоже отрядил к местным в силу отсутствия оружия.

– Здгавия желаю, товагищ стагший лейтенант, – сказал подскочивший к Порядкову завсегдатай бара.

– И тебе здравия, Никит. Ты все видел, что тут произошло?

– Так точно. Эти двое еще до темноты сюда пгишли. Вегнее, пгиехали. Ихняя «бэха» у «Гаштета» стоит. Они бухали и косились на всех. Что-то пго Ггиску газговагивали. Ну, Ггиска, котогый Манна Небесная. Они «пузыгь» усмоктали, и лысый начал искать, до кого докопаться. То музыку пгосил ггомче сделать, то тише. Пагней гомосексуалами обзывал, а багышень – кугтизанками. Потом Сашка Волков зашел. Он мне книжку занес, так как завтга на вахту должен был ехать.

– Ага, а из-за чего все началось-то?

– Из-за Гичагда Докинза.

– Американец?

Вот такого поворота вообще не нужно!

– Нет.

Фух, пронесло.

– Англичанин.

Еб твою за ногу!

– Ученый. Книжку написал «Бог как иллюзия». Вот ее-то Сашка мне и пгинес.

– Стоп. Значит, тут не было никакого англичанина?

– Нет.

Порядков облегченно улыбнулся.

– Свет, сделай кофейку, – обратился он к сидевшей за прилавком женщине.

– Она в прострации, – пробасил один из омоновцев.

– А-а… – Порядков взглядом указал на стаканчик с кофе в его руке.

– Самообслуживание.

– Понял. Так, Никит, продолжай.

– Ну, зашел Сашка сюда. Лысый сгазу как только книжку увидел, вскочил со стула и начал, мол, да ты фгаег охуел, ты что, хочешь, чтобы тысячи священников, тысячи пгавославных хгистиан, тысячи цегквей были снова газгушены? Потом он кгичал, что Докинз – жегтва педофилии, что он полностью себя дискгедитиговал.1 А потом, мол, ты че, гнида, Бога не уважаешь? Достал пистолет и выстгелил Сашке в голову. Люди повскакивали, стали выбегать. Тот, втогой, что с лысым бухал, на него накинулся, успокаивать начал, говогить, мол, валить отсюда нужно. А лысый давай по толпе стгелять. Мы выскочили. Глядь, ментовская… в смысле, ОМОН едет. Мы их тогмузнули, мол, так и так, товагищи, в «Гаштете» беспгедел.

Омоновец, внимательно слушавший Никиту, рассмеялся:

– Ага. Стучит в окно «Пазика» и орет: «Товагищи, товагищи, в баге теггогисты стгегяют»! Мы уж подумали, наш клиент. Мы в Теткино лабу «накрыли», но некоторые персонажи свалили, предварительно набив кендюхи своим продуктом. Вот мы и подумали, что это один из беглецов.

Снаружи послышался гомон.

В «Гаштет» вбежало несколько селян.

– Там зарево над колхозом поднимается – не иначе как пожар!

14

Гришка лежал на столе, постанывал, но в сознание не приходил.

Колян пощупал его грудь в том месте, куда угодила кувалда.

Мягенько.

– Бля, он все равно вряд ли очухается, так мож не будем привязывать?

– Будем. Нужно попрактиковаться.

Из-за ширины стола Сане пришлось лезть под него, так как протиснуться между ним и стенами (что справа, что слева) оказалось нереальным. Он перебрасывал веревку через стол, потом протягивал ее под ним, после чего повторял процедуру, пока не дошел до конца, где завязал двойной узел.

Развязал.

Стянул веревку, вылез и повторил все сначала.

По завершению получасовой тренировки он обратился к Коляну:

– Теперь ты хватай дрель и начинай пилить.

Колян взял инструмент и поднес к Гришкиному темени.

«Коронка» завращалась.

На стены, пол и потолок стали липнуть кровавые ошметки из кожи и волос.

Закончив с «оберткой», пила принялась за кость.

Дрель визжала на повышенных тонах.

Саня хотел крикнуть, чтобы Колян сильно не налегал, но не успел.

Теменные кости остались позади, руки Коляна резко подались вперед, «коронка» вошла в мозг, и из отверстия забрызгало, будто кто-то включил блендер, но не закрыл крышку.

Бо́льшая часть выплеснувшегося мозга оказалась на Коляне.

Колян выключил дрель. Облизнул губы, сглотнул. Перевел взгляд на Саню и простонал:

– А-а-а! А-а-а! Сра-а-ань!

15

– Непохоже, – возразил Саня.

– Бля, один в один, только усы длиннее.

– Вообще не похоже. У моей мамки только усики, а тут вон еще и на подбородке волосы.

Саня пристальнее вгляделся в присохшую к стене близ двери кляксу мозгов, кожи и волос.

– А если с этого ракурса посмотреть, то вообще на собачью морду похоже.

– Бля, так твой батя ж ее окромя как сукой больше никак и не называет.

– Зато моя мамка в Москву не ездит писькой торговать.

– Бля, ну так и моя тоже, и не в Москву, и не за этим ездит.

– А что ж тогда?

– Она просто хорошо дороги знает, вот и помогает глупым дальнобойщикам не заблудиться.

Саня подавился смешком.

– Я понял, кто твой батя.

– Серьезно? – глаза Коляна загорелись радостью. Неужели он узнает имя отца?

Мама говорила, что его папа – Дедушка Мороз. Но Колян дураком не был. Он понимал, что если его день рождения в марте, то зачали его где-то в июне. А Дедушка Мороз летом не приходит.

– Ну, Сань, кто?

– Твой батя, Колян – самый глупый в мире дальнобойщик. И знаешь, что ты от него унаследовал?

– Мамины глаза?

– В яблочко.

16

Порядков с ночи занимался писаниной. Работы – пруд пруди. Пришлось даже отказаться от бесплатного утреннего минета.

В кабинет ввалился председатель колхоза.

– Витя, – начал он гневную тираду, – хули ты сидишь? Жопу рви! Ищи поджигателя! Землю рой! Воздух нюхай! ФСБшников подключай! Путину звони на «Прямую линию»! Скажи ему, что какой-то долбоящер сжег пятьдесят две свинушки. Погубил души безвинные! Ирод!

– Иваныч, какие на хрен свинушки? Ты хоть понимаешь, что у меня перестрелка на участке была? Что в морг семь трупов увезли? Что один из зачинщиков – под воронежским авторитетом Костылем ходит? Что хотя личность второго бандюги не установлена, судя по всему он тоже из этих! Что у них, возможно, тут дела с Манной Небесной, которого никто с вчерашнего вечера не видел. И ты думаешь, сейчас кому-то есть дело до твоих сраных свиней? Да, поджог – это преступление, но в сравнении с расстрелом людей в «Гаштете» – хуйня.

– Хуйня? А что ты скажешь, если я тебе скажу, что мне сказал один из пожарных, а он между прочим десять лет ученым по костям проработал, что у некоторых свиней головы проломлены. А у двоих и вовсе в бошках дырки, словно кто-то их выпилил.

– Хочешь сказать, кто-то часть свиней зафигашил перед поджогом?

– Именно!

– В таком случае попробуй людям зарплату вовремя платить, чтоб в дальнейшем избежать подобной