— Мы пошли в придорожное кафе.

— Широкий жест! — пошутила Эльв.

— Вообще-то платила она.

Оба снова засмеялись.

— Узнаю свою маму.

— Я влюбился в нее без памяти.

Пит отвернулся. Он поразил Эльв своим признанием и явным горем. Ее сердце смягчилось.

— Что ж, прекрасно, — заметила она. — Я рада. Она это заслужила.

За год работы в прачечной ладони Эльв потрескались, а ногти расслоились от горячей воды и мыла. Она подала заявку в класс дрессуры, потому что руки болели от загрузки тяжелых полотенец в сушилки. Эльв тошнило от запаха отбеливателя. В первый день она спустилась в подвальный спортзал, надеясь, что сумела увильнуть от настоящей работы, как в Уэстфилде, когда попала на конюшни.

Эльв дали пса по кличке Полло. Завсегдатаи собачьих боев прозвали его Зайчишкой, потому что он боялся драться. Но если Полло удавалось разозлить, он сражался как лев. Вцеплялся зубами и не отпускал. Пес был белым с темными шрамами на теле и морде. Лапы у него были переломаны — хозяин избил пса за проигрыш. Даже после операции Полло хромал и был донельзя кривоногим. Смешно, если не знать причины. Пес даже не взглянул на Эльв, когда тренер Адриана Бин поставила их в пару. Полло единственный из своры не буянил и оттого казался еще опаснее. Остальные собаки сторонились его, как женщины сторонились Эльв. Пес был самым уродливым в своре. Эльв, как всегда, не повезло. Другим женщинам достались немецкие овчарки, щенки или пушистые дворняги. Все собаки были изранены или брошены, их нашли на шоссе или городских улицах. Большинство боялись грома, шагов, машин, людей. Были и злобные псы. Им хватало ерунды, чтобы напасть.

Адриана напомнила дрессировщицам, что от них зависит будущее их подопечных. Если собак удастся перевоспитать, им найдут новых хозяев. Если нет — их усыпят.

— Вот дьявол, — пробормотала Эльв.

Она не хотела нести ответственность за смерть собаки из-за своей неудачи. Полло повернулся на звук ее голоса и посмотрел на Эльв. Наверное, узнал ругательство. Девушка и пес уставились друг на друга. Эльв на мгновение оторопела. У Полло были такие же, как у нее, желто-зеленые глаза.

Когда началась тренировка, собак посадили на поводки. Полло не двинулся с места. Он даже отказывался от печенья, которое Эльв положила на пол, пока не подошел недотепа-щенок. Тогда пес зарычал, цапнул угощение, мигом проглотил и закашлялся. Эльв машинально похлопала его по спине. Полло повернулся, оскалив зубы. Он собирался укусить, но Эльв быстро отдернула руку, больше ради него, чем ради себя. Если пес ее укусит, его усыпят.

— Вот дьявол! Тупая скотина! — воскликнула она.

Полло поднял взгляд. Похоже, других слов он не знал. Эльв заглянула в его желтые глаза. Он не был трусом. Он был сломлен. Девушка положила на пол второе печенье, хотя пес так и не послушался команды.

— Не надо его жалеть, — возмутилась Адриана, заметив нарушение правил. — Я серьезно, мисси. Тебе хоть раз помогла чужая жалость?

Эльв работала с Полло шесть месяцев по пять часов в день. «Он самый умный пес на свете, — писала она Наталии. — Я говорю с ним, и он действительно слушает». Ее одиночество отступало рядом с псом. Он сумел сохранить достоинство среди лютой жестокости. Эльв хотелось плакать. Она смотрела на его шрамы, и ей было стыдно за человеческую расу. Эльв ходила в библиотеку и читала о питбулях, американских стаффордширских терьерах, бультерьерах и истории собачьих боев. Изучала волков, способы их общения. Брала труды по психологии, особенно по выработке навыков поведения. Она проштудировала Берреса Фредерика Скиннера и «Мой пес Тюльпан», «Пес по кличке Лэд», «Путешествие с Чарли в поисках Америки» и «Лесси». Она не читала с тех пор, как уехала из Уэстфилда. Эльв совсем забыла, как любила «Алую букву», как книга дарила ей надежду в нью-гэмпширской тьме.

Эльв приходила за новыми книгами каждые две недели. Библиотекарь начала откладывать то, что могло ее заинтересовать.

— А ты серьезная читательница, — заметила библиотекарь.

Эльв схватила экземпляр «Оливера Твиста» с фотографией бультерьера на обложке. Она вспомнила год, когда Мег прочитала всего Диккенса.

— Моя сестра была читательницей, — возразила Эльв. — Мне до нее далеко.

Последние два месяца дрессуры Полло спал у койки Эльв. Сокамерница Эльв по кличке Чудо попала за решетку за хранение наркотиков, проституцию и подлог. Она ничего не боялась, но Полло привел ее в ужас.

— Ты же знаешь, мисси, что я боюсь собак. Ей-богу, еще блох напустит. А если я наступлю на него среди ночи? Перепугается и укусит. И вообще, с чего он такой урод?

— Конечно, он уродлив с виду, — согласилась Эльв. — Но душа у него добрая.

Чудо была толстой, с гнилыми зубами. Она знала, каково сносить насмешки над уродством. Она еще раз взглянула на Полло и передумала.

— Ладно. Но если он хоть раз почешется — выгоню. Сама знаешь, он всего лишь подменыш.

Чудо кивнула на фотографии Лорри на стене.

— Его не заменить, — возразила Эльв.

— Ну да, конечно. Погоди, еще начнешь сюсюкаться с этим псом.

Круглосуточное общение было частью связи, которую Адриана считала необходимой для перевоспитания собак. Но для человеческой части уравнения общения было многовато. Эльв по ночам протягивала руку и гладила пса.

— Как ты, детка? — шептала она, опасаясь разбудить Чудо и доказать ее правоту.

Впервые после расставания с Лорри на Эльв снизошел покой. Она творила ужасные вещи. Кто сможет ее простить, кроме другого несчастного существа? Пес знает, к чему приводит людская жестокость. Он лежит рядом и понимает, что Эльв не хотела зла.

Через восемь месяцев собачий питомник устроил день открытых дверей для поиска собакам новых хозяев. Мероприятие прошло во дворе, который больше походил на парк, чем на тюрьму. «Больше всего на свете, — написала бабушке Эльв, — я хочу забрать его с собой. Ты не представляешь, какая это умная собака. Он знает мои чувства наперед. Знает, что я думаю». В ответ Наталия написала, что собака Клэр и спасенная Эльв кошка заключили странный союз. Решив, что никого нет дома, они садились на диван у окна и глядели во двор. Как только в двери поворачивался ключ, они соскакивали на пол, чтобы никто не видел их вместе. У кошек и собак тоже бывают секреты.

Люди пришли посмотреть на шоу заключенных и собак. Эльв хотела показать всем, насколько Полло умный, и одновременно хотела, чтобы он провалился. Несколько псов помоложе не подчинялись командам, а одна немецкая овчарка все время лаяла, но Полло не сводил глаз с Эльв. Чем лучше у него получалось, тем сильнее у нее сжималось сердце. Стояла весна, светило солнце, отчего становилось только хуже. Эльв ненавидела это время года. Зрители захлопали в ладоши, как на настоящем собачьем шоу. «Вот дьявол», — сквозь зубы прошептала Эльв. Сколько можно любить и терять? Полло в замешательстве глянул на нее. Эльв хотелось подстегнуть его, пусть рванет со всех ног, запрыгнет на машину какого-нибудь горожанина. «Вытащи нас отсюда, — взмолилась бы она. — Отведи нас к Лорри». Но она даже не знала, где ее любимый, уже месяц не получала от него писем. Сейчас она, наверное, осталась бы у тюремных дверей, не зная, куда идти.