Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Москва ни по ком не плачет, слезам не верит и воле не потакает. Из Москвы, как с большой горы, все видать: и как смерть за каждым приходит, и как уводит человека на высший суд. Там-то за все спросится, за все ответ держать. Помнят об этом москвичи и загодя готовятся к своему смертному часу. Комитет для просящих милостыню устраивает для нищих обеденные столы у Сухаревой башни и близ Смоленского рынка. Московское благотворительное общество разыскивает поистине нуждающихся в помощи бедняков и выплачивает им пособия. Тюремный комитет заботится о нуждах арестантов и членах их семей. Многочисленные, построенные на пожертвования москвичей богадельни, приюты, больницы каждодневно получают от благодетелей, многие из которых даже имена свои скрывают, возы с булками, калачами, солониной, сукном и прочим товаром.
Москва — сердце России и нигде в ней не проявляется так сильно характер русского народа… Московские жители гостеприимны, откровенны, услужливы, добры, легко знакомятся, щедры и вообще любят рассеянный и просторный образ жизни.
Московское утро набирает силу, все шумнее заявляет о себе будничный рабочий день, особенно в центре города. Приближаясь к Гостиному двору и Рядам, невольно ощущаешь, как на тебя накатывается многоголосый вал торговой предприимчивости.
— Свечи сальны, светильни бумажны, ясно горят, продаться хотят!..
— Блины горячи, с лучком и перцем, собачьим сердцем!..
— Ниточки! Ниточки! Ниточки!..
Розничная торговля идет в Ножевой линии и многочисленных рядах: Узеньком, Широком, Шляпном, Шелковом, Серебряном, Медном, Скобяном, Суровском, Суконном, Квасном. Оптовая — в Ветошном ряду, на Казанском, Пантелеевском и Бубновском подворьях.
Я часто любил шататься по Рядам без цели, от скуки. Купцы, бывало, так привыкли, что я ничего не покупал, а только ротозейничал, что мне никто и не кричал: «Пожалуйте-с, почтенный господин, что покупаете-с?!» Но зато я любовался, как они досаждали своим криком другим… Но кроме крика купцов, если что делает путешествие по Рядам несносным, это шалости мальчиков, находящихся при лавках, которые беспрестанно возятся среди дороги, так что того и гляди, что собьют вас с ног, и множество нищих, решительно мешающих рассчитываться. Сверх того удивительное неудобство для ходьбы представляет худо вымощенный пол в самих Рядах, где камни бывают разделены большими ямами, так что если немного зазеваешься, то легко можно свернуть себе ногу. Темнота, существующая во всех внутренних Рядах, почти лишает возможности различать цвета, в особенности когда купец умышленно старается вам заслонить свет для того, чтоб в тени товар его, как и многие вещи на свете, имел больше эффекта. Порядочный купец вас не обочтет, не обмерит и не обманет ценою; беспорядочный же — только развесьте уши — так обкарнает и продаст такой сентиментальный товар, что вы и дома не скажетесь. Проторговавшийся каким-нибудь случаем купец убежищем для своего рассеяния от тяжелых горестей здешней жизни обыкновенно избирает Марьину Рощу, где он уже с неистовством предается музыке, пению и поглощению разного рода дешевых горячительных напитков.
Да, по праву Москву называют крупнейшим коммерческим центром России. Ее снабжают левантскими (шелк, хлопок) и колониальными (пряности, сахар, кофе) товарами порты Балтийского, Черного и Азовского морей. Сибирь поставляет изделия горнозаводской промышленности. Хлеборобные южные губернии — продовольственные запасы. И со всех сторон везут лен, пеньку, сало, поташ, ягоду, гриб и овощ. Растут торговые обороты, и купец с рубля ступает на десять, на сто. Глядишь, а он уже тысячами ворочает, посылает детей учиться в Коммерческое и Мещанское училища, сам ездит за границу набираться уму-разуму на тамошних фабриках и биржах. Появились среди молодых московских торговцев и такие, что кончают университет, бреют бороду и рядятся во фрак.
Дворяне с опаской поглядывают на превращения купца, продолжая, как боевым знаменем, размахивать своим генеалогическим древом, одновременно выплачивая долги дедовскими особняками и переезжая жить в меблированные комнаты с клопами и сырыми потолками. Да что дворянин, даже чиновник — вечная опора русского бюрократизма и постоянства! — начал приобретать новые черты.
Не забудьте, что нынешний чиновник в Москве получает порядочное штатное жалованье, не назначаемое, как случалось иногда, по капризу секретаря. Он имеет тоже свою амбицию и гордость, порицает взятки, ходит в опрятном мундирном фраке с пуговицами под клапанами; манишка у него с запонками, он при часах, а часы у него с золотой цепочкой; хохол его завит и раздушен, сапоги — как зеркало и на высоких каблучках; у него на руке, которую прежний подьячий вам протягивал всю в масле и чернилах, блестит бриллиантовое колечко. Он часто обедает у Шевалье и Будье, курит предорогие пахитоски, воображает, что говорит по-французски, не употребляя ничего, кроме го-сотерна и шампанского, приказывая последнее подавать непременно на льду в серебряной вазе; танцует мазурки и голопады в маскарадах Немецкого клуба и Купеческого собрания, прогуливается в Элизиуме и нередко бывает львом Кремлевского сада; строит курбеты барышням; ищет себе богатую невесту, требуя, чтоб она была непременно милашка и благородная; сидит в театрах в креслах, гордо посматривая в зрительную трубу на ложи, да еще произносит свои приговоры на артистов, хлопая с самонадеянностью в ладоши или иногда, смотря по капризу, употребляя и змеиное шипение. Ну, попробуйте к такому чиновнику сунуться с пятью рублями. Да он вас вызовет на дуэль! Нынешний порядочный чиновник не берет таких крошечных денег. Все, что он может для вас сделать, это идти с вами, как знакомый, обедать в гостиницу. Ступайте же, пообедайте с ним и потом сочтите, что он вам будет стоить.
Бесконечен ряд самобытных московских типов. Здесь и оброчные крестьяне всех российских губерний, и отставные солдаты суворовских походов, и раскольники всех мастей, и прожившиеся помещики, пристроившиеся приживальщиками, и чужеземцы со всего света…
Но позвольте, а где город, о котором лет десять назад писал Пушкин: «Москва доныне центр нашего просвещения; в Москве родились и воспитывались, по большей части, писатели коренные русские…» Разве не здесь получили образование и начали печататься Карамзин, Жуковский, Белинский, Хомяков? Разве не в московских особняках живут Петр Вяземский, Денис Давыдов, Сергей Аксаков? Разве не великий Гоголь и юный Лев Толстой топчут московские мостовые?
Заглянем в первую попавшуюся по дороге книжную лавчонку, к примеру, Московского университета, что напротив Страстного монастыря.
— Что новенького?
— Пожалуйте. «Лучшие наставления для беременных», «Статистика» Зябловского, «Сельский домашний лечебник»… — начинает перечислять шустрый приказчик.
— Нет-нет, мне бы чего-нибудь из изящной словесности.
— «О воздыхании голубицы, или О пользе слез». Весьма назидательная и душепитательная книжица. Имеется еще философско-нравственная: «Переписка жителя Луны с жителем Земли».
— А наших известных сочинителей нет ли чего новенького?
![Коль с Фаустом тебе не повезло [= Если с Фаустом вам не повезло ] - Роджер Желязны](https://pbnuasecond.storageourfiles.com/s18/2310/img/2310.jpg)
