– Ты вот что, Герман Капитонович, пиши представление на Героя для Нечаевой, это вполне тянет. И теперь можно на законном основании капитана ей дать, хоть чуть солидности ей прибавит.

– Я так думаю, что теперь у нас минимум неделя есть.

– Ты про что?

– Про бардак. Сейчас у немцев в штабах должно черт знает что твориться. Сам знаешь, они дисциплиной и порядком сильны, а сейчас штаб второй танковой уничтожен, значит, начнется бардак в исполнении приказов, и немцам на время станет не до наступлений. Надо по полной использовать выигранную для нас Нечаевой передышку. К тому же, думаю, после такой оплеухи немцы на дыбы встанут, чтобы ликвидировать ее отряд. Раз он смог сделать такое, то что еще натворит, если дать ему спокойно резвиться в своем тылу? Они просто обязаны бросить на ее ликвидацию все наличные силы. Возможно, с фронта ничего снимать не будут, но вот все резервы точно пустят на ее поимку, а нам уже и это хлеб.

– Будем надеяться, что вывернется наша Валькирия.

Капитан Соколов получил странный приказ от командира полка: лично ему приказали вылететь всем наличным составом к линии фронта, где они должны встретить группу немецких самолетов из двух транспортников Ю-52 и трех бомбардировщиков Ю-88, после чего сопроводить их на наш аэродром. При этом он должен делать что хочет, но все немецкие самолеты должны долететь, пускай при этом он даже угробит все свои истребители.

Хорошо хоть, что его личный И-16 был оборудован рацией, которую их умелец за бутылку водки настроил как надо, экранировав от помех, и она нормально работала, а не хрипела почти неразборчиво, как раньше. Именно так он после получаса патрулирования у линии фронта получил данные от ВНОС о пролете группы немецких самолетов. Быстро найдя их после этого, он увидел как раз пять самолетов, как и говорили – два транспортника и три бомбардировщика.

Открыто подлетев, он увидел, что при их подлете самолеты стали качать крыльями, а потому, убедившись, что это те, кого они ждали, Соколов повел их на свой аэродром. Он как раз вовремя их встретил, так как появившаяся четверка «мессеров» попыталась их атаковать, при этом бомбардировщики открыли по ним огонь. Потеряв два своих истребителя, Соколов смог отогнать «мессершмитты», всего лишь повредив один из них. Долетев до своего аэродрома, он дал сначала приземлиться немецким самолетам и лишь потом, последним, пошел на посадку.

А внизу, на земле, его ждал шок. Оказалось, что взлетная полоса оцеплена бойцами НКВД, а из севших транспортников выводят немецких офицеров и генералов, в то же время доставая из бомбоотсеков бомбардировщиков какие-то мешки, которые под охраной складировали в подогнанные прямо к самолетам грузовики. После чего под усиленной охраной (кроме пяти грузовиков с бойцами НКВД были четыре машины с зенитными установками и три бронемашины – два пушечных БА-10 и пулеметный БА-20), поместив грузовики с мешками и пленными в середину колонны, они выехали с территории аэродрома.

Баба с возу – кобыле легче… Избавившись от пленных и штабных документов, я мог теперь снова шалить, не сдерживаемый гирями на ногах. А что если сделать ход конем? После моей последней выходки немцы точно сорвутся с цепи и приложат все усилия для нашего уничтожения. С одной стороны, это для меня, конечно, хреново, тяжелее будет работать, зато, с другой стороны, нашим будет легче. Как говорил генералиссимус Суворов, удивил – значит победил. Вот и буду немцев удивлять, больно и сильно.

Для начала можно заставить их побегать, а для этого я приказал всем составом двигаться по главной дороге на Минск, типа это моя следующая цель. Разумеется, захватывать Минск я не собирался, да у меня и сил на это не хватит, но ведь немцы этого знать не могут. Правда, отойдя в лес, пришлось снова сделать передышку в пару дней. А все несовершенство техники: хоть, кажется, только что ее ремонтировали, а снова то одно летит, то другое, вот и пришлось пару дней шаманить над танками.

Наконец, когда все было готово, мы выдвинулись в направлении Минска, причем сразу стали продвигаться по главной дороге, уничтожая все встречные немецкие колонны. Правда, теперь придется беречься от их авиации, но мы ее и так немного проредили, да и в колонне у нас уже почти два десятка различных зениток, в том числе и трофейных на базе немецких бронетранспортеров, так что как минимум они не дадут немцам бомбить прицельно.

Вот так мы и двигались. Передовой отряд разведчиков так и продолжал изображать из себя патруль, исправно докладывая нам о встреченном противнике. Заранее зная о составе и численности встречных немецких частей, я мог принимать решение: просто давить их танками, если встречные колонны были небольшими, или устраивать им засаду. Так мы уничтожили четыре немецкие колонны, это было в общей сложности не менее полка пехоты. Причем глушить их вопли о помощи мы даже не пытались, наоборот, это было мне нужно.

Видимо, они все же докричались до своего начальства, так как внезапно встречные немцы прекратились, а наши разведчики под видом патруля засекли, как перед небольшим городком немцы срочно рыли траншеи и готовили позиции для противотанковой артиллерии. Они явно ждали нас, вот только мы не появились, уйдя незадолго до этого городка в сторону. Главное, мы явно обозначили направление нашего движения в сторону Минска.

Переночевав, мы двинулись дальше также в направлении Минска, уже лесными дорогами, но дали немцам пару раз нас засечь, таким образом убедив их, что именно Минск и есть наша следующая цель. Только в середине дня я приказал изменить направление нашего движения и теперь тщательно скрывать его от противника.

Моей целью был Могилев, который еще держался в полном окружении[17]. Конечно, много я своими силами не навоюю, но вот напакостить противнику смогу. Даже не буду прорываться в сам Могилев, еще чего: кроме больших потерь при таком прорыве мне потом назад, в немецкий тыл, надо будет пробиваться. Нет, выйду к городу, наведу шухер, немного побезобразничаю, заставив противника отвлечься на меня, и рвану назад. Вот как-то так примерно.

Остаток дня мы тихо пробирались лесными дорогами к намеченной мной цели, обходя крупные поселения и стараясь по возможности не выходить на более или менее наезженные дороги, и нам удалось до самого вечера никого не встретить. А там отбой и приведение техники в порядок после марша: что подбить и подкрутить всегда найдется.

Вот так мы и вышли к Могилеву, причем до города было еще километров тридцать, не меньше, а моей целью стал штаб 47-го моторизованного корпуса, который был ближе всего ко мне, что и определило мой выбор его в качестве цели. Кстати, именно в составе этого корпуса и была 18-я танковая дивизия вермахта, чей штаб в полном составе был уничтожен нами при прорыве из Барановичей, а ее командир, генерал-майор Вальтер Неринг, повешен за свой приказ добивать наших раненых бойцов и командиров.