* * *

И с того самого утра неудачи следовали за нами по пятам. Словно сын бога Смерти дал начало чему-то темному, что непременно должно было прийти в нашу жизнь. Року, от которого не скрыться.

Через несколько дней после утреннего разговора на пляже ты ворвалась в мою комнату днем, не заботясь о скрытности. Я так опешил, что не сразу заметил мертвенную бледность твоего лица. Побросав простыни, которые перестилал, я бросился к тебе и испуганно спросил:

– Что стряслось?

– Талия, – почти беззвучно выдавила ты, и вид у тебя был испуганный, но покорный. – Я проспала дежурство на кухне из-за недомогания… Она пришла ко мне в комнату, чтобы устроить выговор и отвести к Жрецу, но…

– Но? – нетерпеливо продолжил я, когда молчание затянулось.

– Она нашла меня спящей, конечно же, – снова принялась рассказывать ты, отводя глаза. – А потом увидела кровь на простынях…

Я похолодел, все звуки исчезли, остались лишь твои распахнутые в испуге глаза. Я скорее прочитал по твоим губам, чем услышал в действительности:

– Прости…

– За что ты извиняешься? – просипел я, понимая, что это конец. – Нам и так удавалось дурачить их достаточно долго.

– Это значит, – спросила ты, – что я теперь отправлюсь в Столицу?

Я неопределенно пожал плечами.

– Давай поглядим, что скажет Верховный Жрец.

Но за завтраком все было как обычно, лишь Талия сидела, низко опустив голову, словно увидела что-то занимательное в своей миске. Ты беспокойно ерзала весь завтрак, и, не выдержав, я дотронулся своей ногой до твоей под столом, пытаясь успокоить. Именно в эту самую секунду Верховный Жрец пронзил меня многозначительным взглядом. Он знал. И время моей расплаты пришло.

Но ты ничего не заметила, и я был благодарен за это. В остальном – все как обычно. Тренировки, обязанности по хозяйству и вечерняя баня. В этот день недели мы всегда мылись. Но, вернувшись в комнату незадолго до отхода ко сну, я заметил на кровати нарядный хитон, расшитый золотыми нитями. И золотой венец. Это была старая и нелепая церемониальная одежда. Никто не носил такое. Только сандалии были более или менее привычными, хотя слишком высокими. Такое количество ремней было просто-напросто непрактичным. После нашей удобной повседневной одежды – штанов и просторных рубах, в которых удобно тренироваться, – я вообще не представлял, как носить такое. Но понимал, что эти одежды не для удобства, а чтобы подать товар, которым я был, в лучшем виде. Скрипя зубами, я принялся облачаться. Хитон был до неприличия коротким, я даже не хотел думать зачем и ощущал себя практически обнаженным. И молился всем богам, а не только отцу, чтобы ты задержалась у себя, но иногда ты была настолько нетерпеливой, что пробиралась ко мне, едва лишь все расходились по своим комнатам.

Но сегодня боги были благосклонны, и стук в дверь я услышал раньше, чем скребущие звуки в створку окна. Почти с облегчением рванул открывать. Верховный Жрец собственной персоной.

– Я знал, мой мальчик, что эти одежды украсят тебя, – пробормотал он, лоснясь довольством. Мне хотелось ударить его. Но я поспешно перешагнул порог комнаты, отрезая от него захлопнувшейся дверью наш с тобой безопасный мирок.

За спиной Жреца стояли Кирос, Орест и Деймос. Все одеты, как я, но цвета хитонов отличались. Йоргоса нигде не было. Деймос невесело усмехнулся мне, Кирос и Орест не смотрели на меня вовсе.

Едва покинув виллу, Верховный Жрец протянул каждому из нас по плащу, и я с облегчением закутался. Если бы мог, укрыл бы плащом и голову, но капюшона не было. Да и металлические листья венца торчали во все стороны. Свет лампад у дверей виллы отбросил на камни легкую тень, и я подивился, как странно выглядит моя голова – будто крошечные рога выросли со всех сторон. Но стоило сделать шаг от двери, как тень исчезла, а за ней и все беззаботные мысли.

За Верховным Жрецом мы проследовали к небольшой бухте, что располагалась неподалеку. В ней швартовались суда, на которых прибывала наша провизия и новые наставники. Эту бухту знали все: отсюда мы таскали тяжелые ящики с продуктами и бутылками вина для запасов Верховного Жреца, здесь же раз в шесть месяцев знакомились с новыми тренерами и стражниками. Для тайных встреч и веселья мы, Чемпионы, выбирали отдаленные уголки острова и никогда не ходили сюда ранним утром или в предрассветные часы. Бухта принадлежала Верховному Жрецу и использовалась как официальная пристань нашей обители. Сам я бывал здесь только днем, а потому удивился, как хорошо освещено это место ночью.

У небольшого причала стоял необычный корабль. Он не походил на судно, что доставляло нам провизию, но и на военный корабль Ареса смахивал лишь отчасти – как минимум, был в два раза меньше. Словно привычную триеру переделали для патриция. Очень-очень богатого патриция.

Зато гребцов, что сидели друг за другом, было в два раза больше, чем на тяжелом торговом судне, и вообще-то, кроме места для них и скамеек на носу, обитых мягкими тканями и заваленных пузатыми подушками, больше не было ничего.

Деймос подтолкнул меня за Орестом и Киросом, которые, негромко беседуя, уже устремились на нос. Верховный Жрец, только ступив на корабль, куда-то исчез. Едва мы уселись на подушки, судно плавно отчалило от берега и понеслось на неимоверной скорости в открытое море. Меня замутило: я уже и забыл, как это – бывать в море.

– Ты привыкнешь, – зашептал Деймос мне на ухо.

– Где Верховный Жрец? – спросил я, опасаясь, что тот следит за нами.

– О, у него тут отдельное местечко, – хохотнул Орест, потянувшись куда-то вниз и доставая бутылку с вином и кубки. – Хочешь?

– Нет, спасибо, – ответил я. – Так куда именно он подевался? Где тут можно скрыться?

– Его каюта на корме, – невозмутимо выдал Орест, но я не знал, что такое эта его каюта. Не дав мне вымолвить и слова, парень продолжил чуть заплетающимся языком: – Я бы все же советовал вина. Это легче выносить после пары бутылок.

И я понял, что он начал пить еще на острове. Как ему это удавалось, почему Верховный Жрец спускал ему воровство? Кирос молча протянул руку за кубком, и Деймос тоже взял свой. Я заметил, что Орест и вправду избегает касаться кого-либо, передавая кубки осторожно. Но это было почти не заметно, если не знать. Наклонившись в мою сторону, он доверительно прошептал:

– Я бы и вправду советовал.

Нехотя я согласился. За ужином мы пили разбавленное вино, но здесь напиток был крепким