– Зачем ты им это говоришь? Они все равно сделают по-своему. – Михаил развернулся и зашагал вниз, направляясь к грунтовой тропе, ведущей в город.

– Я думаю, у тебя, Матвей, хватит ума присмотреть за своей девочкой. А ты носи крестик и не снимай. Поняла? – Марьян запахнул полы плаща и последовал за братом.

Городок казался притихшим. Улицы опустели, фонари еще не успели включиться, и в синих сумерках лишь черные коты шастали по дорожкам. Где-то мерзко выла собака, а на пустой автобусной остановке звучно тошнило пьяного мужика.

– Как будто что-то происходит, – заметила я и осторожно взяла Матвея за руку.

– Оно и происходит. Представляешь, сколько злых сил проникнет в город во время шабаша? Завтра наверняка будет несколько аварий, драки и еще какие-нибудь неприятности.

– Они уже сегодня были. В школу заявился тот парень, который требовал у меня книгу Желанную.

– Не говори так громко! – Осторожный Матвей оглянулся и ускорил шаг. – Пошли быстрее. Может, останешься у меня этой ночью?

– А мать с сестрой? Я их не оставлю.

– Даже за мать переживаешь?

– Она, конечно, ведьма, но не из тех, кто ходит на шабаш. И все-таки моя мать.

– Да, к сожалению, от своих родителей никуда не деться.

– Братья Вивчары подобрели, тебе не кажется? Я думала, что они скормят нас этим злым псам.

– Псы – не от Вивчаров. Марьян и Михаил не занимаются ворожбой. А собаки – это колдовство.

– Что, не настоящие собаки? Призраки?

– Настоящие, только кто-то собрал их по всему городу и натравил на нас. Чья-то злая воля и злая сила, понимаешь?

– Понимаю. Вивчары за нас заступились.

– Они сами за себя заступились в первую очередь. Да и что им десяток злых собак? Они же чистильщики и обычно имеют дело с гораздо более опасным противником.

– А что будет делать Жнец?

– Он главный в кланах, его решения все обязаны выполнять. Так положено.

– Кем?

– Не знаю. Он и разберет это дело. Все, теперь, надо думать, пропажи девочек прекратятся.

– Надеюсь, что Марьяна и Кристина найдутся, – мрачно сказала я и вздохнула. Тревога за подругу не давала мне покоя.

– Марьяна уже нашлась. Вчера. Только она ничего не помнит, как и Леська. Даже собственное имя забыла. Никого не узнает, молчит. Не буйствует, нет, но такая странная, что ужас. Родители ее убиваются от горя.

– Нашлась? Жива? Уже хорошо. Слава богу, что ведьма хоть не расчленяет их. Зачем они ей?

– Кто знает? – Матвей пожал плечами.

– Знаешь, я зайду к Богдану сегодня вечером. Давно уже не видела его. Хочу предупредить, чтобы сидел дома.

– Скажешь, что будет ведьмацкий шабаш? – Матвей удивленно поднял брови, и его разноцветные, такие дикие и странные глаза блеснули весельем.

– Нет конечно. Что-нибудь придумаю.

– Не разболтай ему.

– До сих пор же не разболтала.

– Ты молодец.

– Чудесная похвала.

– Ты действительно молодец, Мирослава. И я буду волноваться за тебя. Давай лучше я доведу тебя до твоего подъезда, тогда буду спокоен.

– Меня Богдан доведет до подъезда. И купи уже себе телефон, у тебя ведь есть деньги. Тогда мы всегда будем на связи.

– Куплю завтра.

– Серьезно? Ты решился купить гаджет? И даже номер у тебя будет?

– Зачем мне телефон без симки? Конечно будет.

– Здорово. Я буду ждать завтра, чтобы узнать твой номер.

– Завтра и встретимся.

Мы расстались в начале небольшой улочки, на которой стоял особняк Богдана, и я заспешила по мощенной брусчаткой дорожке. Знакомые ворота темнели в сумерках, и я улыбалась, представляя, как наболтаю Богдану о сегодняшней ночи, о том, что хочу с ним переговариваться по скайпу, и пусть он мне позвонит ровно в двенадцать.

Идея так себе, но зато я буду точно уверена, что мой парень сидит ночью у себя в комнате за компьютером и разговаривает со мной, а не болтается где-то в опасном городе в опасное время.

Я уже почти дошла до кованых, украшенных металлическими листочками ворот, как они распахнулись и со двора вышла сначала моя сестра Снежанка, а за ней – Богдан. На улице уже порядочно стемнело, но уж свою сестру я узнала сразу. Ее косу-колосок длиной почти до попы, розовую толстовку, на которой стразы поблескивали даже в абсолютной темноте.

– Пахнет тюльпанами, чувствуешь? – весело пропела Снежанка и повисла на руке моего парня.

Богдан приобнял ее и что-то ответил в самое ухо, тихо и весело.

– Невероятный запах. Давай пройдемся до кафешки, возьмем кофе? – снова сказала Снежанка. Ее звонкий голосок отлично долетал до меня.

Небольшой выступ кирпичного забора скрывал меня от этих двоих, и я могла сколько угодно наблюдать, как они шагают по улочке, как Богдан прижимает к себе Снежанку, как она весело щебечет и тоже обнимает его за талию. Идеальная парочка. Просто приятно посмотреть.

Вот, значит, какого парня нашла себе Снежанка!

Вот, значит, почему в последнее время мать так много рассуждала об удачном замужестве. Еще бы, выйти замуж за Богдана – парня, у которого уже есть собственное жилье (второй этаж особняка родители планировали отдать старшему сыну), которого родители отправят учиться в Польшу, купят ему машину. И вообще – жизнь его заранее распланирована и наверняка будет удачной.

Лучше не бывает! Мечта моей матери.

И наплевать, что Снежанка отбивает парня у собственной сестры, потому что сестра – дьявольское отродье и шлендра. Да у нее следует отобрать парня! Так же, как следует покупать вещи и плазму на деньги, которые поступают на мой счет! А я в это время пашу как проклятая в кафе, чтобы купить всего лишь толстовку на распродаже или джинсы в «хенде». А мать еще называет меня паршивкой и бьет по лицу!

От осознания этого у меня просто перехватило дух. И что делать?

Снежанка и Богдан удалялись в темноту, а я стояла, как дура, у кирпичного забора и смотрела им вслед.

Дома никого не оказалось. Мать куда-то унеслась – может, к подружке этажом ниже, поболтать и попить кофе с сигареткой. Снежанка все еще шастала с моим парнем, и квартира встретила совершеннейшей тишиной.

Помыв руки, я уселась за компьютер, включила неизменного Адама Ламберта и какое-то время тупила в экран, а после вдруг рванулась к сестринскому комоду. Не знаю, что меня дернуло проверить ее ящики. В самом верхнем на стопках полотенец лежал полотняный мешочек. Странный такой, серый, завязанный веревочкой. А в нем – сухие травы. Не все я знала, но некоторые угадала по запаху. Мята и ромашка пахли знакомо, я пила иногда чай из этих трав. Какие-то желтые сухие цветочки и нечто странное, похожее на замысловатую ветку дерева. Сухую, черную, с абсолютно гладкой корой и уродливо изогнутыми длинными колючками.