– Он далеко пойдет.

– Брат хочет поехать в Афганистан. Я боюсь, что он уже там.

Кайл сразу же сказал, что ему, наверное, следовало отказаться от интервью. А Корин спросила себя, как сказать ему о том, что эта статья спасла ей жизнь и она же едва не отняла ее. Как Кайл стал бы жить с этим?

– В Лондоне я познакомилась с Мэри, – продолжала Корин.

– Мэри?

– Она дала мне книгу, которая…

Она описала свою краткую и насыщенную встречу с Мэри. Кайл спросил, о чем была книга. Корин в нескольких словах описала Энди, его решимость, его отвагу, его надежду и горячий песок Сиуатанехо.

– Красивая история, – ответил Кайл, говоря себе, что мог бы составить точный список того, о чем мечтала Корин. Ключ от дома/фотоаппарат/заработок/счет в банке на ее имя/дни и дни свободы и спокойствия… И никого, кто мучил бы ее сердце и тело.

– Иногда я спрашивала себя, почему происходит то или другое, – продолжала Корин, вытирая руки.

– Моя мать всегда говорила: «Мне бы хотелось вернуться в тот самый миг, когда сплетаются судьбы».

Кайлу незачем было упоминать, что он никому об этом не говорил. Корин поняла это интуитивно. Как понимали они оба, что первая встреча «сплела их судьбы». Но они не посмотрели друг на друга. В это мгновение они очень этого боялись и очень этого хотели. И главное, они думали, что это совершенно… невозможно.

– Тарелки еще остались? – спросила Корин.

Десерт принесли как раз в тот момент, когда они заняли свои места за столом и включились в общий разговор.

– Шоколадное мороженое или пирог с кремом?

Оба выбрали шоколадное мороженое, от вида которого разыгрался аппетит у маленького любопытного паучка, жившего на большой люстре под самым потолком. Он наклонил голову, чтобы посмотреть, как пустеют тарелки, как их протягивают за добавкой. Паучок видел, как быстро мелькают ложки, которые подносят к большим улыбающимся и перепачканным ртам. Он спустился по своей нити и начал раскачиваться влево и вправо, чтобы услышать прилагательные, которые эти рты произносили. На паучка с любопытством смотрел маленький мальчик. А люди за столом говорили о погоде, о метеорологических прогнозах и, естественно, о потеплении климата. У каждого было свое мнение на этот счет. Кайл сказал, что за последние два года ледники в Аргентине сократились. Он говорил об океанах и о мусоре, который образует большие темные пятна… Когда кто-то спросил его, не собирается ли он заняться борьбой за экологию, паучок вздохнул: «Почему сразу не в президенты?» Его так рассмешило собственное замечание, что он упал в тарелку мальчика. Тот не закричал от страха, а стал смотреть, как паучок вылезает из английского крема и карабкается на гору пирога.

Мальчик потянул за рукав мать, которой не очень хотелось его слушать. В эту минуту его старший брат поднял ложку, чтобы убить насекомое. Малыш удержал его руку, и в следующую секунду паучок исчез, как будто улетел. Да, этот день стал передышкой. Пауков никто не будет убивать ударом ложки, женщины будут говорить, не боясь получить пощечину, дети будут есть крем руками. Джейн радовалась, что никто не позвонил в дверь и что Дэн будет с ней этой ночью…

Вскоре пришло время укладывать маленьких детей спать. Кайл успел шепнуть Корин, что собирается выйти за покупками.

– Сейчас? – удивилась она.

– Мы в Америке, Корин… И я оставляю тебе вот это, – добавил он, кладя ей в ладонь предмет, названия которого она не знала. – Я хочу, чтобы ты послушала мой последний набросок, мне бы хотелось услышать твое мнение.

– Мое мнение?

– Да, я хочу услышать твое мнение.

Когда дети крепко уснули, Корин постояла несколько минут возле дивана, на котором накануне… Она посмотрела на покрывало, которое постелила утром. Это ничего не изменило. Отпечатки их тел никуда не исчезли. Она схватила «радионяню» и отправилась бродить по «Дому», пока шаги не привели ее в библиотеку, где никого не было. Она не стала закрывать за собой дверь и встала у окна в глубине комнаты. Снег давно прекратился. Палец нажал на кнопку «play», и Корин погрузилась в музыку.

Когда Кайл заметил Корин, она все так же стояла у окна, неподвижная, одна, в полумраке. Он знал, что она слушает его музыку. Может быть, она закрыла глаза? Она казалась такой хрупкой. Ее хрупкость была хрупкостью женщины, которая страдала. Это было заметно по тому, как она держится. Кайл испугался, как бы она не растаяла в воздухе. Он закрыл дверь, и Корин увидела движение на стекле.

– Я тебя нашел.

Корин улыбнулась. Он положил пальто и пластиковый пакет на одно из кресел и подошел к ней.

– Тебе нравится?

Она кивнула и негромко ответила:

– Очень.

– И как ты ощущаешь эти мелодии?

– Это… Это… Я не знаю толком, как объяснить.

Кайл сделал еще один шаг к ней.

– Попробуй. Скажи мне, как ты их ощущаешь.

Корин не подумала о том, что Кайл подошел к ней опасно близко (или восхитительно близко), она сосредоточилась на том, чтобы найти верные слова. Ей нравилось, что Кайл ее тормошит. Что он помогает ей освободиться от цепей. Что это именно он подталкивает ее к тому, чтобы она обрела уверенность в себе. «Да, что это именно он». И тут перед ее мысленным взором появился образ, и Корин сказала, что для нее в этих мелодиях был объем… Они…

– …заставляют меня думать о волнах.

Образ понравился Кайлу.

– Меня впервые сравнивают с волной. Но я вырос в Сан-Франциско и бо́льшую часть года путешествую над океанами. Возможно, они в конце концов меня вдохновили, а я этого даже не заметил.

– В любом случае два последних мотива мне показались смелыми, волнующими и…

– И?

– …мятежными, меланхоличными и…

– И?

Она подняла на него глаза.

– Ты сам такой, верно?

Это был не вопрос. Кайл был тронут. Он подошел к Корин максимально близко. Ему хотелось услышать ее дыхание. Кайл любил слушать дыхание людей, потому что оно задавало такт их эмоциям. И в этот момент их с Корин настоящего Кайл испытывал настойчивую потребность узнать ее подлинные эмоции. Самому измерить их.

О нет, он не признался себе в этом и даже об этом не подумал. Потому что в таких случаях ничего себе не говоришь. Ты просто висишь, как марионетка, которую чья-то рука будет трясти и заставлять танцевать по своей воле. Ты наслаждаешься тем, что проживаешь все эти впечатления, которые превратятся в воспоминания, потому что невозможно остановить время. Впрочем, ты и не хотел бы этого. Лучшее по-прежнему остается – всегда остается – возможностью.

Нет, когда Кайл скользнул к Корин, он обо всем этом не думал. Он просто был Кайлом, который дышал одним воздухом с ней. Рефлекторно, как на сцене, он начал дышать в такт с ней. Так голос подстраивается под мелодию. Ему нужно было такое же движение, та же волна, та же тональность. Невозможно разъединиться. Так слова соединяются с образами. Так волны соединяются с берегом. «Корин права». Кайл не думал и о том, что это борьба против искалеченного детства заставляет его искать такого единения. Он протянул руку, чтобы взять один из наушников.