тебе по-свойски, откровенно: каким ты был мужланом, таким и остался. Но это не твоя вина, а твоя беда, – резюмировал он и по-отечески нежно похлопал Николаи по плечу. – Не тушуйся, для настоящего солдата светский лоск – не самое важное, главное – строгое и точное выполнение команд, а ты, кроме этого, обладаешь еще и аналитическим складом ума, а это дорогого стоит. Так вот, скажи мне, как военный разведчик, какие, по-твоему, страны должны стать для нашего Большого Генерального штаба объектом особого внимания?

– Я думаю, прежде всего – Франция, – озвучил общепризнанную в Германии истину Николаи, намереваясь и в дальнейшем не рассказывать больше того, что можно было прочитать в досужих до всего газетах. – По имеющимся у меня данным, за последние годы эта страна показывает значительные успехи по совершенствованию вооружения. Франция ввела в боевой состав мотоциклетные и автомобильные подразделения, развивает авиацию, изыскивает новые возможности гелиографа, телефона и телеграфа. А недавно стало известно, что французы перевооружают артиллерийские батареи своими знаменитыми 75‐мм пушками с противооткатным устройством и телескопическим прицелом для непрямой наводки… Не менее опасна и Британия, которая формирует и экипирует новейшим оружием и техникой армию, состоящую из шести пехотных и одной кавалерийской дивизий. К этому необходимо прибавить и воинственный потенциал всей Британской империи в целом, в который входят военные мощности Канады, Австралии и Новой Зеландии…

– Британцы не сунутся на континент, – категорически заявил генерал. – Неужели ты не понимаешь, что нашим главным трофеем должна быть Россия с ее необъятными землями и природными богатствами…

– Россия, потерпев поражение в войне против Японии, теперь, чтобы вновь утвердиться в роли великой державы, может направить оружие против Германии, – допустил Николаи. – Уже сегодня русская армия удивительно быстро оправилась от поражения в Русско-японской войне и ускоренными темпами наращивает свой экономический и военный потенциал. Но во многом от Германии будет зависеть, станет Российская империя с нами воевать или торговать. Еще Бисмарк предупреждал немцев: «Заключайте союзы с кем угодно, развязывайте любые войны, но никогда не трогайте русских».

– Он слишком долго жил в России и потому боялся этой страны…

– Позвольте с вами не согласиться, – неожиданно прервал тестя Николаи. – Наш Великий канцлер не боялся России, он скорее опасался ее, ибо, будучи рациональным и трезвым политиком, он не раз выступал с предупреждением, что «…мировая война завершится для Германии катастрофой», говорил, что «…Германия непобедима до той поры, пока не столкнулась с Россией, в груди которой бьются два сердца – Москва и Петербург».

– Я вижу, что после своей поездки в Россию ты, как и твой любимчик Бисмарк, страдаешь русофобией… Но это, мой мальчик, скоро пройдет. Недавно в войска спущена новая инструкция Генштаба, которая прямо говорит, что после поражения российской армии в Русско-японской войне, «…несмотря на хорошую оснащенность русский императорской армии современным оружием и техникой, не следует ожидать от русского командования ни быстрого использования благоприятной обстановки, ни быстрого точного выполнении маневра. Передвижения русских войск крайне медленны, велики препятствия при издании, передаче и выполнении приказов. На русском фронте можно разрешить себе маневры, каких нельзя с другим противником». А это значит, что мы в состоянии не только переиграть русских, используя передовую германскую военную науку, но и просто задавить их своей силой. Ты же прекрасно знаешь, что наша великая армия с каждым годом укрепляется, получая новейшие пушки, которые не хуже французских, бронеавтомобили и даже, я слышал, разрабатываются новые, более мощные машины прорыва… Как их назвали, я что-то запамятовал?

– Бронемашины, – услужливо подсказал Николаи.

– Да! Эти самые машины. Кроме всего этого, полным ходом идет формирование и германской военной авиации. Вот только я думаю, что тратить деньги немецких налогоплательщиков на изобретения графа Цеппелина нецелесообразно, ибо я больше чем уверен, что самолет имеет значительно больше возможностей, чем дирижабль… Вот, смотри, – генерал подошел к карте Европы, висевшей напротив его рабочего стола. – Германия почти со всех сторон окружена далеко не дружественными ей странами, и ей, чтобы не быть вновь расчлененной на мелкие княжества, ничего не остается, как крепить свою силу. Нам надо не только противостоять враждебным союзам, но и попытаться выйти из прокрустова ложа нынешних границ, чтобы принести миру германский порядок и мироздание. Вот за это и выпьем. Прозит!

– Яволь, господин генерал! – воскликнул Николаи и, словно вышколенный болванчик, вытянулся в струнку, прекрасно понимая, что ему никогда не переубедить этого до мозга костей пруссака и потому лучше с ним не спорить.

– Я слышал, ты едешь с особым заданием в Кёнигсберг, – промолвил, медленно смакуя коньяк, Кольгоф.

– Да, предстоит длительная командировка.

– Я не спрашиваю, чем ты там будешь заниматься, но думаю, что помощь кого-то из моих боевых товарищей тебе не помешает.

– Буду вам очень признателен, – бесстрастно ответил Николаи.

– Я посоветую тебе, прежде чем представляться начальнику первого армейского корпуса, под началом которого тебе придется служить, зайти к моему старому товарищу и сослуживцу полковнику Фалькенгайну. Он возглавляет секцию в оперативном отделе Большого Генерального штаба и, насколько я знаю, планируется на должность начальника штаба этого армейского корпуса. Передай ему от меня привет и пожелание скорейшего продвижения по службе. Слушайся его во всем, не лезь в политику – и тебя ожидает блестящее будущее!

– Яволь, господин генерал! – вновь воскликнул Николаи и, осторожно поставив пустой бокал на поднос, вытянул по швам руки.

Он прекрасно понимал, что прусская военная каста, подобно масонской ложе призванная поддерживать во всем всех, кто к этой касте принадлежал, распространяла свое влияние не только на Генштаб, но и на верхние эшелоны власти. И потому безоговорочно последовал совету тестя…

– Прежде чем вплотную заняться своей деятельностью, я бы порекомендовал вам посетить Россию, – неожиданно посоветовал полковник Фалькенгайн. – Больше того, я рекомендую вам ни в коем случае не скрывать там, что вы германский офицер.

– Но русские контрразведчики не дадут мне прохода, – попытался возразить капитан, однако, наткнувшись на надменный взгляд пруссака, сразу же осекся. – Яволь, господин полковник! – механически произнес Николаи и вытянулся перед полковником в струнку.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно произнес фон Фалькенгайн и улыбнулся уголками губ. – Объясню. Пока вы еще не занимаетесь свои основным занятием, у вас нет никаких оснований скрывать свое офицерское звание. Для русских вы будете обычным армейским офицером…

Россия 1906 года значительно отличалась от России начала столетия, которую Николаи наблюдал в первое свое знакомство с этой восточноазиатской империей.

После Кёнигсберга и последующих немецких городков, мимо которых пролетал скорый поезд Берлин – Санкт-Петербург, в котором капитан Николаи занимал купе первого класса, российская приграничная станция Вежболово казалась захудалой провинцией, а проще сказать – захолустной дырой. Узкая речонка, через которую был перекинут грубый деревянный