Прощаясь с коммерсантом, Николаи по секрету сообщил о том, что кайзер намерен поощрять тех, кто оказывает услуги военной разведке, не только морально, но и материально, и что таким людям будет позволено иметь двойное гражданство.

Принимая офицера германского Генерального штаба в своем петербургском доме, Альтшиллер старался роскошью своих апартаментов, обильным столом и вышколенными слугами ослепить гостя. И это у него отлично получилось. Такой богато обставленный дом Николаи видел только у своего тестя генерала Кольгофа.

– Как прекрасно вы здесь устроились, – польстил он хозяину.

– Стараюсь в меру своих сил и возможностей, – скромно промолвил Альтшиллер, – только вот благодарности от вашего ведомства я так и не дождался, – сухо добавил он. – Насколько я помню, вы намекали мне на финансовую помощь. Но, как говорят русские: «Воз и ныне там». И вот наконец-то вы обо мне вспомнили…

– Но вы же прекрасно знаете, что Германия находится в окружении враждебных государств и очень нуждается в помощи своих соотечественников…

– Меня не надо агитировать, господин капитан. Я прекрасно понимаю, что для осуществления величайшей пангерманской миссии, которая разрушит преграды, разделяющие великий немецкий народ и даст немцам право на мировое господство, необходимы не только наши деньги, но и наши головы! Я готов, приказывайте…

– Вы правильно оценили потребности фатерланда. Да, для создания самой сильной армии в Европе нам необходимы средства, но в большей мере нам необходима, как вы ярко выразились, голова, ясная и мудрая. В том смысле, что нам необходим здесь не просто информатор, а тонкий и дипломатичный организатор разведки в самом сердце России, в ее столице. Кайзер назначил меня руководителем разведывательного бюро в Кёнигсберге, и потому мне, как воздух, понадобится помощь такого человека, как вы.

– Да-а, нелегкую задачу поставил перед вами император… – задумчиво промолвил Альтшиллер, обдумывая слова капитана Николаи. – Я бы согласился на ваше предложение, но боюсь, что эта деятельность плохо отразится на моей коммерческой репутации. Вы не знаете, скольких трудов и унижений стоило нынешнее мое положение среди столичных коммерсантов, и тем более в высшем петербургском обществе…

– Я понял, что вы хотели сказать, – оборвал словоохотливого хозяина Николаи, – и имею официальное разрешение правительства на предоставление режима наибольшего благоприятствования лояльным нам российским кампаниям, имеющим рынки сбыта не только в России, но и в самой Германии, а также на территории ее союзников.

– Все это, конечно, хорошо, – продолжал торговаться Альтшиллер, – но мне хотелось бы точно знать, на что я могу рассчитывать при ликвидации русскими моей коммерции в случае провала.

– Фатерланд примет вас как героя. Кайзер наградит вас Железным крестом с мечами, а правительство выделит субсидию в размерах, сопоставимых с вашими потерями в России. Вас это устраивает?

– О да, господин капитан, – радостно провозгласил Альтшиллер, – на большее я и не рассчитывал.

– Я бы хотел знать, что интересного для нас вы можете предложить уже сегодня, – сразу же перешел на деловой тон Николаи.

– Немного, господин капитан, пока совсем немного, – загадочно промолвил хозяин дома, – но думаю, что многие мои хорошие знакомые уже в ближайшем будущем могут занять достаточно высокие посты в русском правительстве…

– Кого вы имеете в виду? – навострил уши Николаи, словно терьер, унюхавший лисий дух.

– Вы слышали о Сухомлинове?

– Насколько я знаю, это командующий войсками Киевского военного округа, – промолвил Николаи.

– Это уже устаревшие сведения, – многозначительно взглянув на капитана, сказал Альшиллер. – После недавних революционных бунтов, произошедших не только в центре, но и на окраинах России, император назначил генерала от кавалерии Сухомлинова Киевским, Подольским и Волынским генерал-губернатором. И генерал оправдал его доверие, быстро разогнав бунтовщиков.

– Чем же генерал-губернатор может быть интересен военной разведке? – пожав плечами, с деланым равнодушием сказал Николаи.

– О-о, господин капитан! – загорелся желанием во что бы то ни стало доказать значимость знакомого генерала Альтшиллер. – Вы и не предполагаете, каким влиянием он пользуется в правительстве. Мало того, генерал – любимец и главный советник самого царя! – Победоносно взглянув на удивленного таким сообщением офицера, хозяин с еще большим пылом продолжал: – Это очень полезный для нас человек. Имея доступ к высшим секретам государства, он по натуре человек сладострастный, слабовольный и управляемый…

– Вы, наверное, что-то путаете. Не может генерал с такими изъянами командовать целым военным округом, – перебил коммерсанта Николаи. – Разве такому человеку царь доверил бы разгон бунтовщиков в своих западных губерниях?

– О-о, господин капитан, вы еще мало знаете русских. На самые важные государственные посты император назначает не самых умных и деятельных военных и чиновников, а людей, преданных ему душой и телом. А если говорить о Сухомлинове, то я довольно близко знаю его вот уже шесть с лишним лет и за все это время повидал многое, о чем не пишут в газетах. Скажу вам со всей откровенностью – это ловкий, хитрый, рабски почтительный перед императором человек, окруженный преданными ему людьми, которые зачастую служат ему посредниками для интриг и уловок. К тому же он, как говорят русские, «бабник». При здоровой красавице жене ухлестывает за молодкой, которая ему в дочери годится…

– Вы, я вижу, прекрасно изучили своего «визави», – удовлетворенно промолвил капитан. – Дружите с ним и дальше. Я думаю, что это нам когда-нибудь пригодится… А пока я хотел бы с вашей помощью попасть на Путиловский завод, в мастерские, где разрабатываются и производятся новейшие образцы оружия и боевой техники. Было бы прекрасно, если бы удалось раздобыть чертежи таких изделий.

– Я думаю, это возможно, – заключил после небольшого раздумья Альтшиллер.

– Что именно возможно? – нетерпеливо спросил Николаи.

– Я постараюсь устроить вам экскурсию на Путиловский завод через своего компаньона, который служит в заводоуправлении…

– Но как же я попаду в нужные мне мастерские? Ведь туда, я знаю, иностранцам вход воспрещен.

– Какой же вы иностранец? – хитро стрельнув глазами, произнес хозяин. – Вы отлично, почти без акцента говорите по-русски. Осталось только обрядить вас в соответствующее платье, и дело в шляпе.

Записывая в свою порядком потертую записную книжку очередную, уже не первую за время пребывания в России непонятную ему русскую поговорку, Николаи деловито спросил:

– Дело в шляпе – это значит, что для моего камуфляжа необходимо непременно приобрести шляпу?

– Нет, не обязательно. Русские говорят «дело в шляпе», когда уверены, что вопрос будет решен полностью.

– Как нерационально русские используют слова, – посетовал Николаи, закончив писать.

– Вы правы, – согласился коммерсант, – русские, насколько я знаю, вообще иррациональная нация.

– Да, плохо нам придется, если придется воевать с русскими, – неожиданно заключил Николаи. – Недаром великий Бисмарк говорил, что с Россией надо не воевать, а торговать…

– Откровенно признаюсь, – возбужденно произнес Альтшиллер, – что ни в одной стране, кроме России, я бы не смог так быстро сколотить капитал и обзавестись необходимыми