— Но почему? — Петер изумленно захлопал ресницами. — Тереза, если бы не ты и не твоя сообразительность — я бы в жизни не нашел сокровищ! Ты заслужила по меньшей мере половину из них. Я хочу, чтобы ты примерила все, что тут лежит!

— Ты так любезен, Петер, — пробормотала я. — Но все-таки я откажусь. Эти драгоценности твои по праву. Я к ним не имею ни малейшего отношения.

— Да о чем ты таком говоришь? — Петер сурово сдвинул брови, недовольный моим странным упрямством. — Тереза, ты — моя жена! И я хочу, чтобы ты исполняла мои желания!

Ого, как он заговорил! В голосе Петера внезапно прорезалась сталь. Он весь как-то подобрался, как будто перед прыжком. И я заметила, что его глаза налились кровью, как будто он пришел в настоящее бешенство от моего отказа.

— Что с тобой? — с недоумением спросила я. — Петер, ты чего?

— Примерь! — отчеканил Петер и сделал шаг ко мне навстречу. — Сейчас же, немедленно!

Я не сомневалась, что мой супруг вдруг разъярился сверх всякой меры. Он побледнел, скулы заострились. И я искренне не понимала, почему он так злится. Подумаешь, не хочу диадему надевать. Эка невидаль. Зачем так беситься?

— С тобой все в порядке? — опасливо поинтересовалась я.

Петер вместо ответа вдруг рванул вперед. Щеку обожгла боль неожиданной хлесткой пощечины. Такой сильной, что я вряд ли устояла бы на ногах, если бы Петер не перехватил меня за руку и не дернул назад, не давая упасть. Тут же ударил вновь, теперь тыльной стороной ладони, и моя голова бессильно мотнулась.

Разбитые губы защипало от выступившей крови. Глаза наполнились слезами. Все произошло так быстро! А самое главное — внезапно и безо всякой внятной причины.

— Примерь! — прорычал Петер, возвышаясь надо мной.

Он поднял диадему, явно желая нахлобучить ее на меня самостоятельно. И я вдруг отчетливо вспомнила предупреждение, полученное от неупокоенной души барона Гейба. Скорая и страшная гибель ждет любого, кто не принадлежит к роду Теоль, но вздумает завладеть этими сокровищами. А что, если проклятие обрушится на меня, даже если я просто прикоснусь к сокровищам? Как-то не хочется проверять. И потом, слишком резко изменилось поведение Петера, стоило ему только подержать в руках драгоценности.

Что же делать?

Мысли заполошными птицами метались в голове. Петер продолжал держать меня за руку. Его пальцы так сильно впились в мою кожу, что я не сомневалась — наверняка останутся синяки.

— Петер, дорогой, успокойся, — заворковала я. — Что ты так разволновался? Конечно, я примерю диадему. Я сделаю все, что ты захочешь.

И с облегчением почувствовала, как железная хватка мужа немного ослабла.

Но этого недостаточно. Мне надо, чтобы он отпустил меня. Тогда можно попробовать сбежать.

Петер тем временем поднес диадему ближе, и неимоверным усилием воли я подавила порыв отшатнуться. Затылок внезапно заломило от сильнейшей боли, в висках закололо. Как будто вокруг головы сомкнулся ледяной железный обруч.

— Сейчас, — пробормотал Петер. — Сейчас ты станешь самой красивой женщиной в мире.

А в следующее мгновение я со всей силой пнула его по коленке, осознав, что дальше медлить опасно и просто глупо.

Петер, не ожидавший такого, со стоном отшатнулся, и я, задрав подол платья как можно выше, чтобы тот не мешался при беге, рванула прочь. Нырнула в узкий лаз, стараясь как можно ниже держать голову, лишь бы не врезаться лбом в свод. Затем, преодолев его, метнулась в сторону лестницы.

Магическая сфера была не в силах угнаться за нами. Она сразу же и безнадежно отстала, поэтому бег проходил в полной темноте. Я мысленно молилась всем известным мне богам, чтобы не заблудиться во мраке, направляемая лишь интуицией и страхом.

О, я прекрасно помнила все бесчисленные витки спиральной лестницы, ведущей в этот каменный подвал. Говорят, что спускаться всегда быстрее, нежели подниматься. Так вот, это справедливо лишь для того случая, если за тобой не гонится обезумевший мужчина, горящий жаждой убийства.

Я скинула туфли еще в самом начале, здраво рассудив, что они лишь замедлят меня. И стремительной птицей помчалась вверх, перепрыгивая сразу через две, а то и три ступеньки.

Позади я слышала натужное дыхание Петера. Он не пытался меня окликнуть и не сыпал угрозами. Но я и без того прекрасно понимала, что если он поймает меня, то, скорее всего, моя жизнь в новом теле окажется завершенной и я переселюсь уже в лучший из миров.

Я мигом забыла про свою брезгливость и вела ладонью по стене, более не опасаясь вляпаться во что-нибудь мерзкое и отвратительное. Да что там, поймай я сейчас огромного и мохнатого паука — и то бы не отдернула руку, а схватила бы его покрепче и бросила бы в Петера, попытавшись таким образом выиграть хоть несколько драгоценных секунд.

Очень скоро в левом подреберье неприятно заныло. Я жадно хватала открытым ртом воздух, не обращая внимания на стреляющую боль. Но, как ни странно, чем свежее становился воздух, доказывая, что совсем скоро подъем завершится, тем большая тоска меня охватывала.

А что дальше? Из памяти никак не выходил тот гулкий звук, который мы с Петером слышали внизу. Еще немного — и я упрусь носом в тяжелую закрытую дверь. Даже если предположить, что она не заперта, то мне вряд ли удастся так быстро открыть ее. Петер намного сильнее меня, да и то ему пришлось хорошенько напрячься, чтобы распахнуть ее.

Ах, если бы Джестер был где-нибудь поблизости!

Никогда бы не подумала, что буду мечтать увидеть главного инквизитора. Но он наверняка поймет, что произошло с Петером. Снимет с него чары и спасет меня. Неужели Джестер по-прежнему разговаривает с Агнессой? Неужели не понял, что она лишь отвлекает его внимание? Верится с трудом, если честно.

«Пошли ему зов».

Я едва не оступилась, лишь в последний момент успев вцепиться руками в поручень.

Позади раздался короткий торжествующий рык Петера, и я вновь ринулась вверх.

Мысль пришла словно извне, как будто ее кто-то украдкой шепнул мне на ухо.

Что значит — послать зов? Демоны, да я понятия не имею, каким образом работает мой магический дар! Не говорю уж о том, что даже в спокойной ситуации он не всегда приходит ко мне на помощь. По сути, у меня получилось создать полноценные чары лишь однажды — когда я разговаривала с Агнессой. А все остальные попытки с треском проваливались.

В ушах гулко бился пульс, по лбу струился горячий пот, боль под левым нижним ребром стала невыносимой. Каждую секунду я ожидала почувствовать на своем плече стальную хватку Петера. Боюсь, он бы просто рванул меня назад — и я бы покатилась кубарем по ступенькам, окончив свой путь во мраке со сломанной шеей.

Да уж, обстоятельства как-то не располагают к магическим экспериментам. Мне бы остановиться, отдышаться, сосредоточиться…

— Джестер…