Смычок, едва касаясь струн, двигался сам по себе. Музыканта не было — скрипка самостоятельно играла нежную грустную мелодию.

Нина подошла к инструменту и почувствовала неодолимое желание взять в руки смычок и продолжить игру. Что она и сделала.

Захваченная мелодией, Нина играла на скрипке так, как будто всегда умела играть. Это было самое настоящее волшебство, природу которого она не понимала, но звучащая музыка так ее завораживала, что девочка исполняла сложную мелодию как настоящий профессионал. Страх покинул ее. Ушли все мрачные мысли. Проблемы, которые мучили, растворились в музыке. Ксоракс, Додо, Тайны, алхимические формулы — все было забыто. Она продолжала играть с закрытыми глазами, испытывая странное головокружение, словно в голове крутился какой-то вихрь. Она проваливалась в ничто… Но тут Нина открыла глаза и, осмотревшись, увидела в полумраке в углу… монаха!

— Я рад снова видеть тебя, я счастлив, что ты ко мне вернулась, — приветствовал ее Голос.

— Неправда! Это ты вторгся в мои сны! — вскричала Нина, приходя в себя и крепко сжимая палочки Правдус и Фальшус.

— Вспомни, я тот, кто тебе нужен! Не отталкивай меня! Я здесь, чтобы доставить тебе радость, которую ты заслуживаешь. — Монах поднялся и пошел прямо к ней. — Ответь, разве ты не испытывала необыкновенного счастья, играя на скрипке?

— Да, это было прекрасно, но… — Нина резко оборвала фразу на полуслове.

— Не пытайся понять, почему ты смогла играть на скрипке, хотя никогда прежде не держала ее в руках. Живи минутой, прелестью этой минуты, думая, что ты можешь делать и иметь все, чего бы ни пожелала. Для этого я рядом с тобой. И ты это знаешь… — Голос становился все более ласковым и вкрадчивым.

— Я не хочу тебя слушать! Тебя не существует! — попыталась Нина убедить самое себя.

Монах стоял у большого канделябра и играл с пламенем свечи.

— Посмотри, огонь становится неопасным, если знать, как его приручить. Знать, как использовать силу мысли. — Голос настаивал на своем.

— Силу мысли? — машинально повторила за ним Нина, также подходя к канделябру.

— Ну да, мыслью можно достичь всего, — подтвердил монах.

— И Этэрэя мне объясняла, что главное — мысль, — прошептала девочка, не отдавая себе отчета в том, что уже соглашается с Голосом.

— Она права. Но она требует от тебя жертв. Будто ты должна многое пережить. Она даже заставила умереть твоего деда, профессора Мишу. И теперь держит его при себе в качестве слуги, — отчеканил Голос.

Монах ясно давал понять Нине, что ему известно все. Включая знания и возможности Этэрэи, великой Матери Всех Алхимиков. Разговаривая с девочкой, Голос все ближе и ближе придвигался к ней. Вот он протянул руку, собираясь дотронуться до маленькой волшебницы.

— Мой дед — не слуга у Этэрэи! — Нина сопротивлялась изо всех сил. — Он Великий Алхимик! А убил его Каркон! Я сейчас докажу тебе, что ты говоришь неправду!

Отступив от монаха, девочка ловко бросила в пламя свечи черную палочку с надписью ФАЛЬШУС, которая мгновенно вспыхнула, испустив тонкую струйку ароматного дыма.

— Что ты сделала! Ты пожалеешь об этом!

Голос сделался хриплым и неприятным. Монах надвинул на лоб капюшон, чтобы скрыть лицо, неловко повернулся и сбил огромный канделябр, который с грохотом упал на пол. Свечи погасли, и башня погрузилась в темноту. Нина поняла — она победила монаха, хотя бы на время. Палочка Фальшус доказала ему, что он разоблачен и сказанное им есть ложь. В темноте девочка ничего не видела, но зато почувствовала, как монах, проходя мимо, слегка коснулся ее, и это наполнило ее ужасом. В состоянии паники она начала на ощупь искать выход, нашла и бегом бросилась по всем винтовым лестницам. В спешке она поскользнулась и съехала по ступенькам до самого нижнего этажа. Вся в синяках и ссадинах, девочка попыталась подняться… и вдруг вновь услышала звук скрипки.

Она посмотрела вверх и ничего не увидела. Только Голос, проклятый Голос, опять был с ней.

— Я тот, кто тебе необходим, — повторял и повторял он. — Зло, которое ты мне причинила, вернется к тебе. Ты не сможешь избавиться от меня. Я внутри тебя. Если ты меня убьешь, ты убьешь саму себя. Слушай эту музыку. Она очень грустная: это моя душа разговаривает с твоей. Не избегай этого разговора. Ответь. Я буду ждать.

Нина была и испуганна, и смущенна.

И в этот миг появилась красная кисея и закружила ее, как смерч. С криком ужаса Нина проснулась. Кошмар кончился.

В полумраке спальни она сидела на постели, пытаясь успокоиться.

Мало-помалу девочка пришла в себя. Она зажгла лампу на тумбочке и направилась в ванную попить воды.

В зеркале Нина увидела свои покрасневшие глаза, темный болезненный румянец на щеках, взлохмаченные волосы. В руке она все еще сжимала белую палочку с надписью ПРАВДУС. Она прижала ее к груди и попросила Белых Магов Ксоракса о защите. Слезы невольно полились по лицу, и девочка разрыдалась, призывая на помощь любимого деда Мишу…

Обессиленная, Нина опустилась на постель, смочив слезами всю подушку. Верные Красавчик и Платон лизали ее, стараясь успокоить.

Что ж, ей пришлось пройти еще через одно испытание, которому подвергло ее Зло. Но и в этот раз девочка Шестой Луны выдержала его.

— Ниночка, вот твой завтрак. Вставай, уже девять часов, и если ты откроешь окно, то увидишь то, что тебе очень понравится! — Люба входила в спальню с подносом, будя девочку.

— А что там за окном? — спросила Нина, протирая глаза, еще опухшие от слез.

— Отодвинь штору и увидишь. Я буду на кухне. До Рождества осталось два дня, а у меня еще так много дел. Не забудь, что завтра приезжают твои мама с папой и тетушки. — С этими словами няня покинула спальню.

Нина неохотно поднялась, взяла с блюда бисквит и, сунув его в рот, приподняла штору. Невероятный пейзаж за окном поразил ее.

— Боже, сколько снега!

Она распахнула окно, вдохнула чистый морозный воздух и почувствовала, как окончательно приходит в себя.

Крыши домов были белыми, из каминных труб вился дым, чайки летали низко, на ветках деревьев в парке возились воробьи, сбивая снег с веток.

«Венеция под снегом прекрасна, еще прекраснее Москвы», — подумала девочка, вспомнив детство, проведенное в холодном русском городе, где работали ее родители.