Когда стало совсем невыносимо, Кэт задрала голову ипосмотрела на софит, который находился прямо над ней. Именно он скрипел, хотявисел неподвижно.

«Уже звуки мерещиться начали, – сокрушенно подумалаКэт. – Слуховые галлюцинации – явный признак скорого помешательства... Ещеодин труп и пару кошмаров, и меня можно будет увозить в дурку...».

И как только эта мысль пронеслась в Катиной голове, софит,издав реальный скрип и скрежет, сорвался с кронштейна и с бешеной скоростьюполетел вниз...

Прямо на голову Кэт!

Димона Игорь застал в кабинете. Боярский сидел на крутящемсякресле перед компьютером, взгромоздив ноги на стол, и пялился в монитор, накотором мелькали голые ягодицы какой-то аппетитной барышни.

– Салют, майн херц! – бодро приветствовал онСерова. – А я тут порнушкой с утреца балуюсь – отлично бодрит, скажу ятебе!

Игорь пересек кабинет, подошел к компьютеру и щелкнул покнопке выключения монитора.

– Нет, ну ты че делаешь, а? – недовольно протянулДимон. – Ты не думай, я не с твоей драгоценной Кэт кино смотрю... Я нелюбитель отечественного порно, знаешь ли... – И потянулся к кнопке, чтобывновь включить монитор, но Игорь перехватил его руку и вернул на столешницу сословами:

– У меня сюрприз для тебя, Дима.

– Да? Отлично! Обожаю сюрпризы по утрам. Они бодрят дажелучше порнушки... – Он азартно потер ладони. – Ну, что там у нас?

Игорь вынул из кармана четки и без слов положил их передДимоном.

– Вот это класс! – восхитился тот, хватая их ипринимаясь рассматривать. – Точно такие, какие я потерял... Один водин! – Боярский схватил руку Игоря и потряс ее, выражая там самым своюблагодарность. – Спасибо, друг, порадовал! Только ума ни приложу, где тыумудрился их купить – я вчера столько магазинов объехал, и нигде не было дажепохожих...

– Дим, это твои четки.

Боярский недоверчиво уставился на Серова. Улыбка с его губеще не успела сойти, но в глазах она уже потухла.

– Моя горничная обнаружила их под кухонной тумбочкой.Тумбочка эта стоит возле двери, ведущей на задний двор... – Игорьвнимательно посмотрел в лицо друга, стараясь не пропустить ни единой эмоции,отразившейся на нем. – Из этого я сделал вывод, что ты их обронил, когда вспешке покидал мой дом... И было это позавчера... В ночь убийства!

– Что за чуть ты мелешь? – хрипло проговорил Димон.Лицо его было напряжено, но не более того. По крайней мере, паники Игорь на немне увидел. – Я не был в твоем доме три недели. С того дня, когда мыотмечали мой отпуск...

– Тогда как ты объяснишь тот факт, что четки, с которыми двадня назад ты садился в самолет, оказались в моей кухне?

– Может, они и не мои?

– Твои, Дима, твои, потому что четки эти были произведены вединственном экземпляре в одном индийском монастыре...

– Индийцы те еще пройдохи! Шлепают сотню таких вотбезделушек и каждому покупателю врут, что они эксклюзивные...

– Четки изготавливали при мне и по моему специальномузаказу. На каждом камешке выбит символ, означающий слово, видишь? Слов всегодва и они повторяются через раз. «Ахам» на одном, «Сах» на другом. Это словаАджапа Мантры, означающие: «Я есть То» и «То есть Я»... Эта мантра считаетсявыражением преданности... В общем, я выражал тебе свою преданность, после тогокак ты мне продемонстрировал свою... – Игорь, устав стоять, сел врасположенное по другую сторону стола кресло. – Так что скажешь, Дима? Былты в моем доме в ночь убийства?

– Конечно же нет! – в сердцах воскликнул Боярский икрутанул четки на пальце. Они соскользнули с него и отлетели в угол кабинета.Димон проводил их взглядом, но поднимать не стал. – А ты уже меня в убийцызаписал? – Игорь молчал. Смотрел на Димона пристально и молчал. – Ненадо с таким подозрением на меня пялиться! – возмутился Боярский. –Никого я не убивал, и в доме твоем не был... Это Лика!

– Что – Лика?

– Лика была. Но она тоже Антона не убивала. Когда онаявилась, он уже был мертв.

– Первое, откуда ты все это знаешь? И второе, при чем туттвои четки?

– Она мне сама об этом рассказала. Вот тебе ответ на первыйвопрос. А насчет второго я только предположить могу. Похоже, я действительночетки забыл в самолете, а она их подобрала, чтобы потом мне отдать. А так кактеребить их она любила не меньше моего, то во время ночного визита в твой домдержала их в руках, а когда убегала – обронила...

– Из всего услышанного я могу сделать вывод, что между тобойи Ликой существуют... отношения?

– Да какие там отношения! Голимый секс!

– И давно вы?.. Вместе?

– Да, говорю же, не вместе мы! Просто трахаемся, каккролики! Эта сучка так хороша в постели, что я не могу ею насытиться. Она же,как мне думается, не только из-за секса со мной встречается, но и ради выгоды.Поездку в Канны, например, я ей оплатил. Да мало того, еще и пекинесу ее, всмысле, Славке!

– А когда-то, помнится, ты говорил, что не воспринимаешьЛику, как женщину...

– Врал, – сознался Димон. – На самом деле менявсегда к ней тянуло, но я свои порывы сдерживал.

– Что так?

– Гош, ну что я тебе объяснять буду? Ты же сам знаешь –почему. Лика из породы тех женщин, с которыми я всю жизнь предпочитал несвязываться.

– Самка богомола, понятно...

– Да не в этом дело... Вернее, не только в этом. – Он помолчал,подбирая слова. – Она из тех, в кого если влюбляются, то без памяти. Я жеот таких глубоких чувств бегу, как от чумы. Не надо мне африканских страстей!Мне мое душевное спокойствие дороже...

– Что же заставило тебя рискнуть своим душевным спокойствием?

– Как всегда – алкоголь! Напился до потери контроля надинстинктом самосохранения и давай к Лике приставать...

– Это случилось на вечеринке по случаю третьей годовщинынашей с ней свадьбы?

– С чего ты взял?

– Александра Егоровна сегодня поведала мне о том, что сталасвидетельницей того, как ты в тот день приставал к Лике, а она тебя отшила.Бросила тебе что-то вроде: «Даже не мечтай!», – припомнил Игорь. –Выходит, она потом передумала и осуществила твои мечты?

– Слушай ты больше свою маразматичку-горничную, –проворчал Димон. – Эта старая перечница все неправильно поняла. Ядействительно приставал к Лике, и она на самом деле меня отшила, только речьтогда шла совсем о другом.

– О чем же?

– Помнишь, я тебе в подарок торт преподнес?

– Конечно, помню. Такого огромного кондитерского изделия мнев жизни видеть не приходилось.