Оставалось только дождаться воинов, посланных на запад. Те должны были набирать солдат в лесистой Галлии, среди племен ремов, в туманной Альбе и гористой Каледонии. Каждую ночь часовые высматривали их на западных холмах, но тех все не было.

Пока набиралось необходимое количество воинов, соответствующее увиденному Бренном в его знаменитом сновидении, проводились многочисленные состязания. Они проходили и днем и ночью, между племенами и воинами, между молодыми и опытными. Скачки на колесницах, состязания в беге, в метании копья, воспоминания о прошлых походах — все это скрашивало ожидание. Теперь наступила пора заняться прическами: подстричь волосы и вымочить их в известковой воде, обрезать бороды до минимума, раскрасить тела красками в цвета клана. Пора было начищать медь, точить мечи, расписывать жертвенные щиты и бросать их в воду, посвящая богам-защитникам: Даану, Тевтату и Неметоне. Ткани, сотканные за зиму, раскраивали, шили одежду, отделывали кожей. Умерших за зиму оплакивали и хоронили в курганах на северном берегу реки Даан под сенью деревьев.

Собак ловили и мыли. Лошадей приручали, подстригали хвосты и гривы, готовили им сбрую, давали имена. Несколько коней принесли в жертву, их задние части бросили в реку, остальное распределили между лучшими всадниками.

Постепенно накапливались беспокойство, нервозность, энергия — все это скоро выплеснется наружу, как вода, прорвавшая корку льда. Бренн уже чувствовал, что необходимо выступать как можно быстрее.

А время все шло.

Но вот зазвучали рога и трубы в дымке на западе. Наконец прибыли галлы, воины с Альбы с Острова Мертвых и горячие каледонцы, с их манерой двигаться, словно в танце. Был вечер. Оранжевый свет заплясал на тысячах взметнувшихся копий и щитов, еще тысячи поднялись на склонах холмов и внизу по реке, где тоже располагались воины. Все громко кричали, скакали верхом, а за ними носились лающие собаки и визжащие дети.

Вновь прибывших встретили, накормили, сосчитали и разделили между двумя армиями. А пока всем этим занимались, вдали от общей суеты, у южных ворот укреплений Бренна, объявился небольшой отряд застрельщиков, шесть человек. Они были тепло одеты, хорошо вооружены, у них был с собой запас провизии. Все они валились с ног от усталости. Болджос подошел поприветствовать их:

— Мы уже решили, что вы отправились к праотцам.

— Праотцы нас отпустили, — ответил их черноглазый предводитель. — Мы побывали в самой преисподней, без всякого сомнения, но, похоже, нам там не нашлось места. Маршрут, который ты выбрал, годится. В большинстве долин имеются дозоры, но их легко обойти. Единственное трудное место — Фессалия.

— Расскажете позже. Сначала вам нужно поспать. С возвращением, Оргеторикс. Молодец!

На следующий день Бренн зажег пять огромных костров в обширном главном укреплении и отправил людей, чтобы пригласить вождей, предводителей и лучших воинов из каждого племени на угощение. На празднике им сообщат подробности предстоящего похода. Все приехали празднично одетые, в высоких шлемах и боевых доспехах, сверкая бронзой и золотом, на своих лучших тщательно вычищенных конях. В воздухе запахло жареным мясом и медовым вином. Четыреста человек праздновали весь день. Споры было позволено разрешать только словами, хотя некоторые гости все-таки швыряли друг в друга кувшины и блюда. Вокруг пирующих стояли воины с копьями, которым было приказано пускать оружие в ход, если кто-то попробует вытащить меч из ножен.

Честно говоря, именно эта мера заставила собравшихся держаться в рамках дозволенного.

Днем появилась пара соколов, они парили над кострами в укреплении, словно наблюдали за происходящим. А когда подпивший аверниец Тунгорикс выстрелил из рогатки в крыло самцу, отчего тот потерял несколько перьев, Бренн велел воину покинуть пиршество. Он принял птиц за знамение удачи. А удачу ранили.

— Их послала Неметона. Соколы могут видеть и опасность, и добычу. Так и мы сможем предвидеть опасность и обнаружить нашу добычу, будто у нас тоже глаза сокола. Все птицы — добрые предзнаменования.

Чуть позже один из соколов спустился пониже, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Но неожиданно с неба упал ворон, он отогнал соколов ввысь, а сам приземлился на столе около Болджоса и его командиров, которые вдруг смолкли на полуслове. Он раскрыл крылья, отбросив тень на лицо Оргеторикса, сидящего за этим столом. Потом ворон схватил кость с деревянного блюда, с которого ел сам Болджос, и взлетел с ней в воздух, но, вместо того чтобы улететь, снова напал на соколов. Те ныряли в воздухе, взлетали, потом вовсе улетели, спасаясь от нападения. Но вскоре вернулись на свой наблюдательный пост.

После этого эпизода настроение Болджоса испортилось, но он упорно отказывался обратиться к совету мудрых, чтобы верно объяснить этот знак.

Теперь Бренн решил закончить пиршество и наконец объявить цель их похода, подготовке к которому он сам посвятил два года жизни и ради которого отправил гонцов во все концы света.

Он надел красный плащ из грубой шерсти, забрался по наклонной доске на смотровую площадку и окинул взглядом собравшихся внизу гостей, а увидев гору костей, хлеба и лужицы разлитого вина на длинных столах, заулыбался. Настроение было хорошее. Он поставил в ногах свой небольшой круглый щит. Шит был совсем простым: полированное дерево, бронзовая накладка в центре и никаких знаков высокого положения хозяина. Так же скромно начал он свою речь перед собравшимися вождями, предводителями и воинами:

— Я Бренн! У меня нет клана, семьи или земель. Вы мой клан. Вы моя семья. А моя земля — сон, который подарила мне Страна Призраков. Мне было предначертано собрать и повести огромную армию лучших воинов, самых отважных и самых грозных! Без вас я ничто. Когда мой сон сбудется, я снова стану ничем, человеком, который когда-то увидел сон. Но до того момента я — Бренн! Вы откликнулись на мой призыв. И теперь вы должны узнать цель этого призыва. Есть ли здесь хоть один человек, кто не знает, как наших предков грабили жестокие мародеры, убийцы и наемники, пришлые люди? Это были вооруженные воины, которые приходили не с миром, не торговать, а с одной только мыслью разрушать, грабить, опустошать и разорять наши священные рощи и дорогие нам могилы предков! Если такой человек здесь есть — он человек без прошлого. Но я твердо верю, такого человека здесь нет. Те люди забирали наши колесницы, наши щиты, наши головы и наши сердца. Они увозили все, что было сделано из золота и серебра, из бронзы и обсидиана, все, что было для нас свято, потому что в этом хранилось самое важное — память о наших предках! Все те ценные предметы были сосудами, через которые наши мертвые могли общаться с нами. И они были украдены. Их спрятали в темных горных пещерах юга, где болтливые, пропитанные вином боги и богини нашептывают ложь о будущем. Такие места называют оракулами, и у них дурная слава. А эти пещеры набиты сокровищами. Те сокровища — наследие, украденное у нас. Есть ли среди нас человек, кто не слышал стенаний наших предков, когда их жизнь, полная приключений, пиров и битв, закончилась в Стране Призраков? Память о них не хранится в наших домах, а увезена в те храмы лжи и стала добычей чужеземцев. Все мы слышали их плач, я уверен. Я вижу слезы в ваших глазах. Мы все страдаем.