Он вышел из комнаты, спустился по лестнице и, не заходя в столовую, вышел на двор. Сел в машину, завел мотор и поехал домой в Коксу.

Надя провела следующие два дня после свадьбы у Гали. Первый просто пролежала в постели то принимаясь плакать, то засыпая от бессилия и пустоты, будто пожиравшей ее изнутри. На второй поднялась, умылась, спустилась вниз и нашла Галю. Она хозяйничала в своем стареньком домике на кухне. Улыбнулась Наде ласково и сострадательно.

– Ну как ты, маленькая моя? Судя по опухлостям вокруг глаз, выплакала все, что было в организме...

– Прости, я что-то расклеилась...

– Да чего ты извиняешься? Ерунда, я все понимаю.

Она подошла к Наде и крепко обняла ее за плечи.

– Ничего, малышка, это все пройдет, поверь мне, я знаю.

У Нади опять комок подступил к горлу, но она усилием воли проглотила его и спросила как можно бодрее:

– Покормишь меня?

– А как же! Выбирай, еды осталась куча.

Галя открыла холодильник и продемонстрировала полки, заставленные салатниками и кастрюлями. Надя поела немного: осторожничала, чтобы не заболел живот. Потом вышла на двор и посидела на лавочке, с удовольствием вдыхая прохладный, освежающий ноябрьский воздух. Пришел Максим, позвал ее играть в городки.

Весь день Надя вздрагивала от звука шагов, боясь и надеясь увидеть мужа, который приехал, чтобы забрать ее домой. Но он так и не появился. На следующее утро Лев отвез Надю сам, и уже в Коксе она узнала от бабы Зины, что Алёша уехал к какому-то другу в Пермь, на три недели. Как ни странно, слез не было. Он сбежал. Трус! Хотя, конечно, она и сама проявила в ту роковую ночь непростительную трусость... Надя буквально проклинала свой внезапный, неуместный страх, который обуял ее, когда Алёша уже почти сделал ее своей. Окончательно и бесповоротно. Она была уверена, что, случись это тогда между ними – он больше не стал бы бегать от нее и они наконец зажили бы счастливо. Как настоящие муж и жена. Навсегда. Надино сердце мучительно сжималось и обливалось кровью при мысли, что это она – она сама все испортила. Что ей нужно было только немножко потерпеть – и все было бы хорошо. А теперь она одна, с разбитым сердцем и пустотой внутри, которую, как ей казалось, ничем нельзя заполнить.

Надя включила давно забытый и заброшенный телефон и обнаружила там кучу пропущенных от Васи, но ни одного – от Алёши. Перезванивать не стала, и когда он снова её набрал, не взяла. А Вася взял да и явился сам. Увидев ее, он не на шутку встревожился и очень серьезно спросил:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Она искренне пожала плечами и, открыв калитку, впустила его во двор.

– У моего отца есть связи в больнице, – сказал Вася, присаживаясь на лавочку. – Давай я с тобой схожу... может быть, тебе надо к эндокринологу или еще что-то в этом роде...

– Что, я так паршиво выгляжу? – вяло поинтересовалась Надя, слабо улыбнувшись.

– Ну, я тебя еще никогда такой бледной не видел... Может, тебе витаминов не хватает? Или... – он запнулся, но помедлив секунду, продолжил: – что-то случилось? Надя, если тебе нужна помощь – какая угодно, только скажи, я и отца могу подключить...

Надя улыбнулась ему уже шире, растроганнее, теплее:

– Спасибо, Вася, ты очень хороший друг. Но все в порядке, помощь не требуется, а что касается витаминов, то этим Зинаида Павловна займется. Я... на свадьбе была... позавчера и, наверное, съела что-то не то – вот и чувствую себя не очень. Но скоро все наладится. Как твои дела?

– Всё отлично. С преподами договорился, так что я без хвостов.

- Василий Борисович! И кто же у нас в государстве с коррупцией бороться будет?

- Уж точно не я. Коррупция – это наше всё.

Надя покачала головой.

- Да не дрейфь. Я тебя сам от коррупции защищу. У меня есть связи, - и он захохотал по-гусарски.

– Может, зайдешь чаю выпить? – предложила Надя.

– А Алексей Иваныч не будет против?

– Он уехал на три недели, – Надя постаралась сказать это спокойно, но голос ее предательски дрогнул, а Вася вдруг изменился в лице. Пару мгновений он переваривал эту мысль у себя в голове, а потом бодро поднялся и с готовностью кивнул:

– С удовольствием!

Баба Зина проявила радушие к гостю, особенно заметив, что Надя немного ожила в присутствии Васи, усадила их за стол и принялась потчевать всем подряд: пирогами, ватрушками, вареньем, медом, конфетами.

– Я сейчас лопну! – пожаловалась Надя, допив вторую кружку чая, и, тяжело отдуваясь, облокотилась на спинку лавки, застеленную ковриком ручной работы.

– Тогда надо пройтись, чтоб быстрее утрамбовалось! – заявил Вася и потянул ее за руку.

– Я бы лучше прилегла, – возразила Надя, но подчинилась ему.

Надела теплое пальто, осенние сапожки и вышла вслед за молодым человеком на улицу. Какое-то время они спокойно шли, мирно беседуя о преимуществах высшего образования, как вдруг, выйдя на площадь, Надя увидела своего учителя музыки и помахала ему рукой. Они давно не встречались, потому что Адриан уезжал со своей бандой на гастроли по Сибири, и вот теперь они, похоже, наконец, вернулись в родные пенаты. Молодой человек заметил Надю, радостно улыбнулся, помахал в ответ и широкими шагами направился к ней. Последние несколько метров он почти пробежал, а потом набросился на ученицу с объятиями, почти оторвав ее от земли.

– Надюша! Ох, как же я рад тебя видеть! Знаешь, я думаю, это хороший знак: мы с народом только сегодня приехали и практически первый человек, которого я вижу – это ты. Ну не иначе, как удача, начиная твоим мистическим именем и заканчивая моими теплыми чувствами к тебе. Я очень часто вспоминал тебя во время турне и так жалел, что ты не с нами!

Надя не без труда выбралась из его объятий, смущенно улыбаясь, и поспешила представить двух молодых людей друг другу:

– Адриан, это мой друг Вася. Вася, это мой учитель скрипки и великий музыкант Адриан.

Переведя взгляд на своего спутника, Надя обомлела: парень рассматривал скрипача с выражением неприкрытой ненависти на лице. Странно... может, они давно знакомы..?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но по Адриану нельзя было этого сказать: его лицо было нейтрально-приветливым, с легкой ноткой замешательства – он, наверное, тоже заметил, что Вася недоволен им.