– Если бы мне могло это понравиться… – я встала, с притворным энтузиазмом сняла платье, поправила купальник, следя за тем, чтобы груди не вывалились из чашек, втянула живот и пошла за ним к волнам.

На самом деле я действительно боялась. Я хотела было сказать об этом прямо, но ни высота волн (очень небольшая), ни температура воды (хорошая) не оправдали бы моих страхов. Не могла же я ему признаться, что боюсь акул! Он бы рассмеялся и был бы прав, потому что у берегов Страны Басков еще ни разу не встречали акул – пожирателей людей. Если бы он знал, что с тех пор, как я в детстве посмотрела «Челюсти», меня охватывает ужас, даже если я дотрагиваюсь ногой до дна бассейна. Тот факт, что я не знаю, что находится под водой, доводит меня до истерики. И поэтому купание ночью в океане…

– Увидишь, как это здорово! – сказал Рафаэль, прыгая в морскую пену. – Восхитительно! Ты идешь или нет?

Он смеется. Вода доходит мне до талии, и я начинаю расслабляться. Мы не единственные, кто решили искупаться. Некоторые уплыли далеко от берега, и это внушает мне надежду: ведь акулы – ленивые животные, и если они нападут, то выберут ближайшие к ним жертвы. А я тем временем выбегу из воды. Я каждый раз подпрыгиваю, когда волна накатывает на меня, хотя вода действительно действует успокаивающе. Рафаэль кивает на высокую волну, приближающуюся к нам.

– Ну что, возьмем ее на себя?

Риторический вопрос: у нас нет другого выхода. Он схватил меня за руку, мы встали лицом к набегающей волне и бросились в нее, когда она подошла к нам. И вот мы уже скользим по воде, взлетаем кверху, пена обнимает нас, вихрь струй ласкает мое тело, потом волна убегает назад, ткнув меня головой в песок в десяти сантиметрах от берега. Я хохочу, как кит (если они вообще умеют смеяться), но то, что я похожа на кита, это совершенно точно. Рафаэль находится в том же состоянии. Вскочив на ноги, я спрашиваю его:

– Пойдем еще раз?

Он, смеясь, бежит за мной, во мне нет ни капельки страха, я ощущаю радостное возбуждение, ведь я уже почти забыла, какое это счастье – играть в догонялки с океаном. Мы заняли позицию в ожидании следующей волны, Рафаэль держит меня за руку, и мне кажется, что большим пальцем он ласкает мою ладонь, я смотрю на него, он смотрит на меня и улыбается, а я вижу нечто, шевелящееся у него за спиной, он продолжает улыбаться, а меня парализовало от ужаса. Не в силах сдержаться, я заорала:

– ПЛАВН-И-И-И-К!

Я пулей выскочила на берег, преодолевая сопротивление воды, которая вдруг стала моим врагом.

Потом выяснилось, что это был молодой человек, который плавал недалеко от нас. Никому, кроме меня, не показалось, что его голова имеет остроконечную форму. И надо же такому случиться, что именно в этот момент Грег и Марин появились на пляже, хоть и без мороженого, но довольные и умиротворенные. Они присутствовали при заключительной сцене, а Рафаэль рассказал им, что было вначале. Все трое рыдали от смеха, и остаток вечера меня называли Памелой[32], намекая на мой спринт с препятствиями.

Прежде чем пожелать мне доброй ночи и уйти к себе, Марин обняла меня и, погладив по спине, посмотрела долгим печальным взглядом. Бедняжка, для нее это было настоящим шоком. Ей потребуется время, чтобы понять, что, даже если они приложат все усилия, им не найти такого неадекватного во всех отношениях человека, который мог бы всерьез заинтересоваться мной.

62

– Как вы себя сегодня чувствуете?

– Решили зайти ко мне? Спасибо, Ливия! А вы?

Густав навел относительный порядок в студии: снял со стен постеры, очистил от окурков пепельницу. Едкий запах ментола и табака стал гораздо слабее, комиксы сложены стопкой, одежда не валяется на полу, а сложена аккуратной кучкой возле постели. В комнате светлее и чище, и я заметила деталь, которая заставила меня улыбнуться.

– Я вижу, вы добавили еще одну подушку!

Вот уж не думала, что он может покраснеть.

– Это из-за моей кривой шеи, я лучше сплю на двух подушках.

– Ну разумеется! – произнесла я, подходя к постели. – И именно из-за вашей шеи вы принимаете эти таблетки?

После этих слов он стал пунцовым.

– Мне их врач прописал.

– Надеюсь, вы покупаете их не у дилера на углу! – сказала я, улыбаясь. – Вам нечего стыдиться Леон, это называется любовью.

Он вздохнул.

– Я знаю, но Луиза предпочитает не распространяться об этом. Мне кажется, она хочет, чтобы все было тихо, а я мечтаю каждую оставшуюся минуту жизни проводить с ней.

Я никогда не видела его таким серьезным. Может быть, именно сейчас он перестал воспринимать жизнь как фарс.

– Джулия, у нас не осталось времени, чтобы разбазаривать его за здорово живешь. Хотите мне помочь?

– Помочь?

– Да. Вам удалось идеально организовать юбилей свадьбы Элизабет и Пьера. Все только об этом и говорят. Они вам так признательны. Праздник действительно получился на славу.

Я пока не понимала, что он имеет в виду, но глаза его светились от возбуждения, а за морщинистой кожей я разглядела восьмилетнего мальчишку.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне сделать незабываемое предложение руки и сердца.

– Предложение руки и сердца? Это невероятно! – воскликнула я вне себя от радости. Эта идея так воодушевила меня, что я готова была броситься ему на шею и расцеловать.

– Да. Я хочу, чтобы Луиза стала моей женой. Я хочу жить вместе с ней и не скрывать наши отношения. А самое главное, я хочу дарить ей счастливые мгновения и видеть слезы радости в ее глазах.

Какая прекрасная идея! Это замечательно – пожениться в их возрасте, когда не нужно никому ничего доказывать и создавать, кроме общих воспоминаний. Пожениться просто потому, что они хотят объединить свои судьбы и стать семьей. Я была польщена, что мне доверили главную роль в этом проекте.

Я уже задумалась над тем, как отметить их обручение, чтобы оно стало действительно незабываемым и достойным их любви, когда главный вопрос вдруг спутал все карты.

– Вы думаете, она согласится?

– Не знаю. В том-то и закавыка. Я буду знать ответ, только когда спрошу ее об этом. Как вы туго иногда соображаете, Джулия.

М-да, Густав мало изменился.

– А ваша дочь? Она не против?

Он сел на стул напротив меня.

– Понятия не имею. Честно говоря, это меня беспокоит больше всего.

63