потрудиться, чтобы отцепить бельё от декоративных листьев.

Гад… Лучше бы помог!

Ровно через час, после того, как оставляем спящую Нику на бабушек, приезжаем в клинику, где я ставила спираль. И меня снова накрывает тоской и бесконтрольной дрожью.

Не хочу я ребёнка от Арса.

Господи, от Итана хоть три, хоть пять, хоть восемь! Потому что любимый.

От Арса не хочу…

Как мы будем со всем этим справляться?

А если он не сможет полюбить малыша? Начнутся скандалы и ссоры. Упрёки. Разделение детей на «твоих» и «моих»…

— Анна Карпович? — мои мысли прерывает голос медсестры.

— Проходите в кабинет. Доктор готова вас принять. Муж может присутствовать, если есть такое желание.

Не успеваю опешить, как Итан подтверждает готовность сопроводить меня на кресло.

— Есть. Я пойду с ней.

— Боже, мне стыдно, — шепчу, сжимая его ладонь. Наши пальцы переплетены. И он не думает меня отпускать.

— Что за глупости? — развернув к себе лицом, негромко добавляет, чтобы только я слышала: — Я же знаю, какая ты у меня красавица. Даже там… — он стреляет по животу мимолётным взглядом и подмигивает.

Капец…

Щеки заливаются краской. Потому что я несовременно вспоминаю, как он меня ночью ласкал. Там. Языком. И как мне было горячо и охренительно приятно. И как я кончала от этого. И как хотела ещё…

Живот сводит сладостной судорогой. Тоненькая гигиеническая прокладка за считанные секунды становится влажной. Я чувствую, как из вагины хлюпает сок.

Черт…

Спустя мгновение мы заходим в кабинет. Здороваемся. Медсестра уводит меня за ширму. Итан присаживается на стул напротив врача.

— Раздевайтесь. Располагайтесь в кресле. Надежда Сергеевна сейчас подойдёт.

Смущение всё ещё топит меня в огне. Не представляю, как смотреть ему в глаза с расставленными на кресле ногами.

Боже, зачем ему это нужно?

Снимаю джинсы. Затем белье. Заметив на прокладке коричневые мазки, замираю. Шок пробирает до дрожи, вызывая массу разнообразных эмоций и чувств.

Со мной такое впервые: чтобы атаковали и паника, и страх, и смятение, и облегчение разом взятые.

* * *

— Ну как вы, Анна? Всё ещё сомневаетесь, забираться на кресло или нет? — подшучивает Надежда Сергеевна, увидев меня застывшей с трусиками в руках.

— У меня тут… вот… — демонстрирую растерянно. — Только-только, видимо, началось. До этого момента не было. Усиков от спирали я не нашла. Может она потерялась? У нас три положительных теста на беременность…

— Давай-ка, милая, посмотрим тебя. Залезай на кресло.

С колотящимся сердцем в груди, забираюсь на чертово приспособление. Оно холодное и жёсткое.

Расположив ноги на подставки, сверлю взглядом потолок. Меня потряхивает из-за острого чувства незащищенности.

Ненавижу эти процедуры. Заниматься сексом куда более приятно, но рожать и позволять врачу ковыряться в матке — это жесть…

Боже, пусть у меня начнутся месячные.

Пусть со мной всё будет хорошо.

Пусть… Пожалуйста, пусть…

— Я не нахожу спираль, — гинеколог прерывает мои молитвы, проводя УЗИ. — Ты её действительно потеряла. Иногда такое случается. Что касается беременности, Аня… — врач на секунду замолкает, гипнотизируя взглядом монитор с чёрно-белым изображением. — Утешительных новостей для вас у меня нет. Замершая беременность на сроке трёх-четырёх недель. Сейчас она стремится саморазрешиться. И это прекрасно. Не потребуется выскабливание. Как только закончатся выделения, обязательно приходите на повторную консультацию. Нужно будет убедиться, что в полости матки не осталось никаких элементов плодного яйца.

Она говорит, а у меня слезы летят из глаз. Двойственное ощущение.

С одной стороны мне безумно жаль… Там был ребёнок. В первую очередь мой ребёнок…

С другой — мне хочется выдохнуть напряжение и порадоваться за нас с Итаном. Теперь ничто и никто не встанет между нами. У нас должна быть крепкая семья. Я, он и наша Ника. И если мы решимся расширить семейство, то это будут только наши с ним дети. Наши и больше ничьи!

— Господи… — всё, что я могу из себя выдавить, слезая с кресла.

Слёзы всё ещё катятся. Смахиваю их пальцами. И дышу.

Мне необходимо успокоиться. Всё худшее позади.

— Новость, конечно же, неприятная, но это не конец света. Аня, вы молодая девочка. Рожавшая. У вас всё ещё впереди. Полгодика потерпите и снова пробуйте. Одевайтесь. Я выпишу витамины для восстановления. И вот, — протягивает мне гигиеническую прокладку, — возьмите. Она вам понадобится.

— Благодарю, — принимаю запечатанный индивидуальный конвертик.

— Не за что. Поправляйтесь.

Дальше быстренько вытираюсь салфетками. Привожу себя в порядок. Радуюсь, что Итан оставался всё это время за ширмой. Спустя минуту выхожу. Встречаемся взглядами. Он поднялся со стула и теперь идёт ко мне. Навстречу. Попадаю в его тёплые объятия. И мне становится как никогда хорошо. Тепло и уютно.

— Всё, что не делается, к лучшему, Эн, — говорит он, целуя меня в висок.

— Я знаю. Просто… Просто… — всхлипываю, не в силах выдавить больше ни слова.

— Я люблю тебя… — шепчет на ушко. — После завтра домой?

— С тобой, хоть на край света, — отвечаю на португальском.

Чувствую, как щеки заливаются румянцем.

Знаю, что за нами следят две пары любопытных глаз. Ну и пусть. Мне нужно урвать приятных эмоций и пусть весь мир подождёт!

— Мой дом и есть на краю земли, Энни. Там только не хватает тебя и нашей Бусинки. Всё будет хорошо.

— Я знаю… — шепчу ему, прижимаясь щекой к громко стучащему сердцу. Обнимаю его за спину. Она тёплая и твёрдая, словно скала.

— Веришь мне? — притискивает сильнее к груди.

— Теперь да.

Глава 32. С возвращением

Анна

Несколько дней спустя…

Стеклянные двери аэропорта мягко распахиваются. С трепетом и волнением ступаю на родную землю Итана, откуда сбежала четыре года назад с крошечным ребёнком под сердцем.

Страна приветствует нас тёплым апрельским ветерком. Воздух врывается в лёгкие и оседает в альвеолах солёной влагой, чарующим запахом морского песка и волн. А ещё он пропитан сладким ароматом цветущих деревьев и кустов. Щекочет ноздри. Наполняет грудь тревожным томлением. Затрагивает в памяти горестные воспоминания.

Испугавшись сделать шаг в неизвестность, торможу в нескольких метрах от такси. Крепко прижимаю к себе спящую Нику. Целую ребёнка в макушку.

Перед глазами чёткая картинка превращается в расплывчатое панно. В памяти всплывает неприятное прошлое. Невидимой рукой хватает меня за горло и усложняет дыхание.

И если до этой минуты я была уверена, что всё делаю правильно, то сейчас я полностью растеряна. Мне кажется, что я допустила ошибку, вернувшись сюда.

— Энни?

Не сразу замечаю подошедшего к нам Итана.

Он отдал чемоданы таксисту. Тот пакует их в багажник мерса. Я наблюдаю, испытывая внезапный прилив паники. На глаза наворачиваются слёзы. Скатываются по щекам.