Взлетно-посадочная полоса Кандагарского аэродрома с высоты в две тысячи метров

Большая высота скрадывает скорость полета. Мне кажется, что машина медленно плывет вперед. Солнце на западе прячется за горизонт. С наступлением сумерек «вертушки» резко ныряют вниз. Высадка происходит быстро. Спрыгивая на землю, изо всех сил устремляюсь через столб пыли, перемешанной с мелкими камнями, вперед, к кромке мандеха, и скатываюсь в него. Рокочущий звук работающего двигателя вертолета быстро удаляется. Момент высадки занял от силы двадцать секунд. Ночь и оглушительная тишина накрывают нас. Затаившись, мы не производим никаких, даже мелких, движений. С нарастающим напряжением уже более получаса ждем, пока вторая часть группы выйдет к нам с места ее высадки.

Группа высаживается на горное плато в семи километрах на север от места проведения засады внутри хребтов, отделяющих Кандагар от водохранилища Аргандаббанд. Место высадки труднодоступно — горы двухкилометровой высоты с крутыми склонами, обрывистыми ущельями. Мы должны скрытно выйти к проходу в горном массиве и занять господствующий над ущельем отрог высотой 1379 метров. Разведчики выходят сюда не впервые. С этой горы два года назад разведгруппа 1-й роты под командованием лейтенанта Козлова дала первый крупный результат нашего батальона, забив из засады «караван» из пяти машин.

При подготовке к выходу, учитывая сложность района предстоящей засады, командир группы решил увеличить боекомплект к автоматическому гранатомету. Автоматический гранатомет АТС-17 «Пламя» — штатное оружие огневой поддержки подразделений спецназа в Афганистане. Его огонь позволяет противостоять многочисленно превосходящим силам моджахедов.

Отделение разведчиков переносит гранатомет в разобранном виде. Тело гранатомета весит восемнадцать с половиной килограммов, станок с прицелом — тринадцать. Емкость стандартной ленты — 29 выстрелов. Вместо двух сегодня мы имеем четыре такие ленты: две несет расчет гранатометчиков, дополнительные, разделив на две-три части каждую, переносят бойцы группы. Минерам досталась одна из лент. Расстилаю на земле кусок маскировочной сети песчаного цвета. Обычно мы используем ее во время днёвки, натягивая над окопом для защиты от палящего солнца и маскировки. Сложив сеть в два раза, заворачиваю в нее ленту. Забрасываю ее себе на спину поверх РД. Гранаты свисают мне на плечи. Это плюс десять килограммов к весу моей экипировки.

В подгруппе минирования нас трое, со мной братья Завистяевы. Близнецы, физически очень крепкие, отлично подготовлены. Да и интеллектом ребята не обделены. Мне нравится работать с ними в одной команде.

Службу Завистяевы начали год назад курсантами Чирчикского учебного полка в роте минирования, сержантом которой я тогда являлся. Высокие, крепкие русские парни достойно переносили все тяготы воинской службы. Они запомнились мне как кристально честные, открытые ребята. Поэтому, когда полгода назад на Кандагарской пересылке я отбирал бойцов в нашу роту из молодого пополнения, прибывшего в батальоны 22-й отдельной бригады спецназа, увидев близнецов, обрадовался. Теперь тамбовчане служат со мной в 173-м отряде. Внешне братья абсолютно одинаковые. Различить их можно, только приметив особенности характера каждого. Александр и Сергей — хорошие солдаты. Они не трусы, не лгуны, я горжусь дружбой с ними.

Разведчики-минеры, второй справа рядовой Завистяев, осень 1986 г.

Подрывники оснащены двумя минами ОЗМ-72 с взрывателями МВЭ-72, которые при переводе их в боевое положение встают в режим ожидания. Небольшой рабочий ток, проходящий через систему, свидетельствует о целостности обрывной линии — двух 25-метровых тонких проволок, очень хрупких, двадцать граммов на разрыв. При обрыве проход тока прекращается, что является взрывателю сигналом для срабатывания. Обезвреживать мину, установленную с МВЭ, запрещается.

Также мы несем МОН-90, четыре МОН-50 и приборы радиолинии ПД-430.

Мой «повидавший виды» рюкзак десантника РД-54 привычно оттягивает плечи. Этот компактный, но удобный ранец — основной предмет боевой экипировки спецназовца в Афганистане. Он достался мне от прежнего хозяина с уже обрезанными от него неиспользуемыми сумками для гранат и магазинов. Емкости рюкзака не хватало. Опробовав различные варианты, я модифицировал его, как мне было нужно для работы: нашил сзади два предназначенных для транспортировки мин МОН-50 тряпичных чехла. Вышло четыре дополнительных кармана. Ношу в них воду.

Даже в самое пекло я не могу себе позволить взять более четырех фляг емкостью 1,7 литра каждая. Этого количества жидкости недостаточно. Часто приходится терпеть, страдая от жажды. Чтобы тщательно контролировать расход воды, использую маленькие хитрости: первая — не пью во время марша; вторая — никогда не пью из горлышка.

В одном из своих первых выходов имел печальный опыт. После длительного перехода на минутном привале запрокинул флягу и не смог остановиться. Пальцы сами, помимо моей воли, давили на пластиковые бока, вливая живительную влагу внутрь меня. При этом сознание твердило: «Стой! Хватит! Остановись!»

Помня этот казус, сейчас поступаю так. Наливаю воду в крышку, в ней всего глоток. Обычно принимаю две-три дозы. После еды могу разрешить себе пять-семь. Очень действенный способ контролировать норму расхода жидкости.

Большой центральный карман ранца используется для размещения минно-взрывных средств, пяти снаряженных магазинов и десяти пачек патронов, упакованных в заводскую бумажную укупорку. Кусок оргалита служит опорой под спину, чтобы не сбить ее в кровь. На дне двух боковых карманов уложено по четыре пачки патронов к автомату, на них снаряженные магазины к АПС и сухой паек. В правый карман сверху вставлен HP — нож разведчика. Его массивный вороненый клинок, как маленький ломик, эффективен для скалывания грунта, когда необходимо отрыть окоп-укрытие, лунки под мины или канавки для укладки проводов. В левом боковом кармане поверх всего лежит то, что требует самого деликатного обращения, — детонаторы. Снаружи РД-54 с помощью лент-завязок, удлиненных парашютными стропами, закреплена значительная часть моей боевой экипировки. Скатка из одеяла верблюжьей шерсти и специальной плащ-накидки «Дождь» приторочена снизу ранца. Сверху размещена маскировочная сеть, под ней ночной бинокль в жестком чехле.

Более трех часов лезем вверх по скалам. Мы следуем в ядре группы сразу за командиром и радистами. Подъем крутой, видимость нулевая, передвигаемся медленно, ощупью. С каждой сотней пройденных метров все больше и больше ощущаю неудобства от дополнительного груза. Гранатометная лента окончательно съехала на шею. Гранаты в ее окончании, раскачиваясь в такт моих движений, бьют по груди. Чтобы удержать ее, мне приходится выпустить оружие из рук. Голову просовываю под ремень, автомат перемещаю за спину. Двигаться очень тяжело. Вся одежда на мне промокла насквозь. Пот пропитал штаны, влажные даже носки. Не доходя до вершины сотню метров, замерли. Вперед пошел только головной дозор. Отдохнуть, расслабиться не получается, наши чувства обострены до предела. Что, если нашу высадку засекли «духи» и уже ждут, когда мы подойдем, чтобы ударить в упор? Максимальная концентрация, чувствую себя на пределе своих физических и эмоциональных сил. Вот и разрешающий сигнал от дозора — два коротких тоновых слышны из рации командира. Этот звук как путь к спасению. Собрав остаток сил, броском поднимаемся на гребень. Я от усталости валюсь с ног.