– Мне уже страшно! – рассмеялся Андре, делая небольшой глоток. – Мне молчать?

– Да, и не перебивай. Хотя нет: ответь мне прямо и честно на один вопрос: в каких ты отношениях с мадам де Шеврез?

Андре поперхнулся вином. Некоторое время он и вправду хранил молчание.

– Ни в каких.

– Она тебе написала хотя бы один раз за эти годы?

– Да.

– И ты, разумеется, ее простил?

– Зачем ты спрашиваешь?

– Не увиливай от ответа!

Андре опять помолчал.

– Не знаю. Иногда кажется, что да. Иногда – нет. Тебя устраивает такая степень откровенности?

– Вполне. Ты еще привычно вздрагиваешь, когда при тебе неожиданно произносят ее имя, но уже не краснеешь, когда я вот так начинаю задавать неприятные для тебя вопросы. Это хорошо… Итак, ты вернулся. Ты здесь. Париж – в нескольких лье. Кто из твоих знакомых дам знает, что ты приехал?

– Мадам де Лавернь.

– И только? Тогда почему мадам де Монбазон умоляет меня при возможности передать тебе весточку и утверждает, что видела тебя на каком-то придворном приеме?

Андре скрипнул зубами.

– Так, можешь не отвечать. Вижу, что сам раскаиваешься в своей опрометчивости. И что мадам де Монбазон действительно видела тебя издалека. Меня интересует другое: ты окончательно решил порвать со всеми своими воздыхательницами? Мадам де Монбазон, герцогиня де Роган, герцогиня де Шеврез, мадам де Кавуа, еще с десяток придворных дам королевы и парочка особ почти королевской крови… Андре, ты что, нарочно их выбираешь?

Де Линь криво усмехнулся.

– Мадемуазель Лисичка, в ту пору я был моложе на пятнадцать лет и на столько же лет глупее. Мне льстило, что я могу общаться с такими дамами… Кроме того, я был лейтенантом гвардейцев. Это накладывало определенные обязательства. За женщинами нужно было волочиться непрерывно. А где еще, по-твоему, я нашел бы таких шлюх, которые не требуют денег?!

– Ага, и поутру украдкой засовывают в карманы твоего мундира то кошелек, то расшитой платочек, то какую-нибудь драгоценную безделушку? Я и не знала, что ты настолько практичен, Андре! Вот что, оказывается, может скрываться за романтической связью! – Элиза хихикнула и одобрительно кивнула. – Следующий вопрос. Ныне на тебе сутана. Это окончательное решение оградить себя от мирских соблазнов?

– А ты как думаешь?

– Вот я и думаю, что если так, то ты подвергаешь себя опасности соблазниться и морально пасть.

– В смысле? – Андре напрягся.

– Милый мой, не разыгрывай из себя святошу, о котором намедни пел. Я не сомневаюсь, что ты можешь твердо соблюдать данные обеты. Просто до меня дошел слух, что в свете ты появился именно с мадам де Лавернь, которая вряд ли стала бы слушать твои душеспасительные беседы… У Сюзанны другие интересы. А ты – мужчина, мой милый. И я, признаться, рада, что могу совершенно свободно общаться с тобой, не переходя дружеских границ. Другие так не могут. Например, моя милая Анна-Женевьева.

Андре вздрогнул.

– Пока у меня была слабая надежда, что она просто влюблена в тебя, я молчала. Мало ли что. У бедняжки просто появился интерес к жизни и к красивым мужчинам, которого раньше в ней не было сначала благодаря матери, а потом благодаря мужу.

– Лонгвиль – порядочный болван! – Андре презрительно скривил губы.

– О! Ты не представляешь, до какой степени! А мне она рассказала все начистоту. Веселенькая супружеская жизнь у моей кузины… А тут – воля и безнаказанность. Можешь сказать огромное спасибо де Ру, который, сам того не желая, показал ей, что она может быть любима не за свой титул и не за свою внешность, а просто так. За сам факт своего существования на земле… Знаешь, вы похожи. Я помню юного Андре де Линя, который мучился оттого, что природа не позаботилась сотворить его высоким и плечистым, как друг Дориан. Не дала такой мужественной внешности, как другу Дориану. Что и говорить, тогда ты не был уверен в себе. А по тебе вздыхали все окрестные барышни и их матери тоже… А потом для Андре пришла пора влюбиться и потерять голову… Помнишь?

Ответом был тяжелый вздох.

– Для моей кузины тоже настала пора влюбиться. Я так понимаю, что она поначалу пыталась вызвать в себе чувства к де Ру. Не получилось. То есть получилось, конечно, но… Она просто перенесла на него часть любви, которую питает к брату.

– Герцогу Энгиенскому?

– О да. Они очень любят друг друга. Потому что больше их никто не любил. Ни мать, ни отец, ни кто-либо еще. Герцогу не досталось красоты сестры, и это делает его более счастливым… Не уводи разговор в сторону. Итак, де Ру сыграл свою роль. А потом появился ты, синеглазый красавец. К тому же красавец, влюбиться в которого можно без опасений за собственную репутацию. Ты же священник. Стало быть, существо бесполое. Будь на твоем месте кто другой, ее чувство угасло бы очень скоро. Ей двадцать два года, у нее горячая кровь Конде. Но она встретила именно тебя… А ты не умеешь любить женщин на расстоянии. Тебе нужно обладать ими. Даже сейчас. Точнее, особенно сейчас. Невзирая на твою сутану. Ты понимаешь, о чем я? Извини, но я видела, как не далее как час назад некая герцогиня висла у тебя на шее. И ты прекрасно понял, чего она хочет. Потому что сам захотел того же. И перепугался. Правда ведь, перепугался?

Андре судорожно вздохнул и побледнел.

– Еще бы! – продолжала Элиза. – Она оказалась существом из плоти и крови, а не бестелесной Прекрасной Дамой. И ты тоже не сошедший с небес архангел Гавриил.

– Мадемуазель Лисичка, зачем ты мучаешь меня? – Андре так сильно теребил упавшую на лоб прядь, что в конце концов выдрал у себя порядочный клок волос. – Я уж сам как-нибудь разберусь…

– Не разберешься. Знаешь, почему? Тебе мешают призраки прошлого. Тебе страшно вновь кому-то довериться так же безоглядно, как в двадцать два года. Хотя ты чувствуешь, что уже не властен над собой: появляешься здесь каждый день, потихоньку соблазняешь герцогиню. Да-да – не смотри на меня так – соблазняешь! Ведь она буквально тает от того, сколько времени ты уделяешь общению с ней. И влюбляется все больше и больше. Вчера, насколько я могу судить по ее сегодняшней выходке, она поняла, что мирные беседы у камина и вокальные упражнения перестали ее удовлетворять. Будь она наивной девочкой, она бы так скоро до этой мысли не дозрела. Но Анна-Женевьева уже почти год замужем. Лонгвиль – ничтожество, но кое-что он сумел ей показать. И уж если моя милая девочка почувствовала, что ее физическое отвращение к мужскому полу прошло… Словом, я поздравляю вас, шевалье. В толпе ваших поклонниц появилась еще одна, готовая ради вас на все. Гордячка Анна-Женевьева, висящая на шее у аббата де Линя… О, я дорого бы дала, чтобы утренняя сцена повторилась!

Андре почувствовал, что краснеет.

– Ага! Господину аббату стало стыдно за то, что он не прочитал нахалке проповедь на тему «Жена да убоится мужа своего»? – Элиза приняла самый торжественный вид и тут же хихикнула. – Ладно, Андре. Что случилось, то случилось. Главное теперь, чтобы ты и сам понял, что совсем даже не безразличен моей девочке, что ваши желания совпадают. Призраки хороши тем, что в нашей власти их прогнать. Судьба дает тебе шанс на исцеление. Теперь ты в роли мадам де Шеврез. Ты старше, ты опытнее. Ты помнишь свою собственную историю. Подари бедняжке счастье. И будь искренним. Ради себя, ради ее блага. Она заслуживает счастья. Покажи ей, ради Бога и всего святого, что такое настоящая любовь. После замужества Анна-Женевьева живет в настоящем кошмаре. Помоги ей поверить в то, что она может быть желанной и счастливой. Сделай то, что сделала для тебя Мари де Шеврез. Пусть и из других побуждений. Отпусти птицу на волю. Я верю, что у тебя достанет благородства не совершить ни одной подлости. Научи девочку летать… И будь осторожен. У тебя в запасе месяц. Потом будет поздно. Муж ни на день не оставит ее здесь. Я буду помогать вам, хоть это и безнравственно.