Он остановил коня и озадаченно посмотрел вперед.

Каким же образом он хотел, чтобы это кончилось?

Он хотел — он обязан был — сделать все пристойно и аккуратно, но даже не сказал ей, что планирует обеспечить ее будущее. А если она заупрямится и из гордости откажется от его помощи, он найдет ей какую-нибудь работу, за которую она будет получать хорошее жалованье. Он, конечно, оплатит обучение мальчиков, а девочкам даст щедрое приданое — уж он найдет какой-нибудь способ уговорить эту маленькую упрямицу принять все это.

Но беда в том, что все эти планы хороши для какой-нибудь другой женщины, не для Мэдди. Она не была похожа ни на одну другую женщину.

И чем больше он об этом думал, тем сильнее его тревожило безропотное смирение в выражении ее лица, которое он заметил, но не смог понять.

Неожиданно что-то промелькнуло в памяти. Он уже видел это выражение на ее лице раньше. Но когда?

И тут он наконец вспомнил. С выражением той же смиренной нежности она заворачивала портрет своей бабушки, альбом для рисования и свой девичий дневник.

Проклятие! Ведь она мысленно заворачивала его в кусок выцветшей парчи, готовясь убрать его вместе с другими драгоценными воспоминаниями.

Взглянув еще раз на унаследованное им поместье, он развернул коня и помчался галопом назад, по той же дороге, по которой приехал.

— Вся деревня только и говорит об этом, мисс! — запыхавшись, выпалила Лиззи, которая пробежала всю дорогу от фермы и постучала в дверь коттеджа, как только дети ушли в дом викария.

На какое-то безумное мгновение Мэдди показалось, это вернулся Нэш. Но это была всего лишь Лиззи.

— Что случилось, Лиззи? — спросила она, хотя отлично знала что.

— Вчера мой дядя зашел в гостиницу выпить, а там мистер Харрис рассказывал каждому желающему, что застукал вас с любовником в кровати. Многие его слушали и верили ему, мисс, включая дядюшку Билла, — сказала девушка, удрученно взглянув на Мэдди. — Он сначала не поверил. Он всегда недолюбливал мистера Харриса, но, вернувшись вчера домой из пивной, он спросил меня прямо, правда ли, что у вас живет мужчина. — Лиззи покраснела. — Меня удивил его вопрос, и я ответила «нет», но вы знаете, мисс, что я не умею врать, и он сразу понял, что что-то тут нечисто. Поэтому я объяснила, что ваш джентльмен — беспомощный инвалид, но дядюшка Билл не поверил мне. «Никакой беспомощный инвалид не смог бы сломать нос Харрису», — сказал он. Так-то вот!

— Понятно, — вздохнув, сказала Мэдди.

Скандальная новость распространялась быстрее, чем она предполагала.

— Так это правда, мисс? Я вижу, что вы плакали.

Мэдди покачала головой:

— Мистер Ренфру ничего плохого не сделал. Так и скажи своему дядюшке и всем остальным.

Она беспокоилась не о себе. Она отсюда уедет, и что думают о ней деревенские жители, не будет больше иметь никакого значения, но Нэш будет самым крупным землевладельцем в округе, и было бы несправедливо допускать, чтобы его обвиняли в том, в чем виновата она. Это был ее выбор.

Лиззи окинула ее пристальным взглядом.

— Если он не сделал ничего плохого, то почему же вы плакали?

— Он уехал, — сказала Мэдди, стараясь говорить как можно равнодушнее.

Но ничего у нее из этого не вышло.

— Ох, мисс, вы в него влюбились, не так ли? — прошептала Лиззи. — Ох, мисс!

Она заключила ее в теплые объятия, и от дружеского участия у Мэдди снова хлынули из глаз слезы.

Глупо плакать, когда все произошло по ее инициативе, мысленно бранила она себя. Просто она не знала, как это бывает, когда тебя переполняют чувства, а он уезжает, и ты знаешь, что все закончилось...

Мгновение спустя она высвободилась из объятий.

— Не обращай на меня внимания, — пробормотала она, доставая носовой платок. — Просто я дурочка, которая влюбилась в красивую физиономию, — объяснила она.

И позволила себе втайне насладиться несбыточными мечтами.

Лиззи утерла щеки Мэдди кончиком своего фартука.

— Такие уж мы обе с вами, мисс, — сказала она. — Женщины на то и созданы, чтобы отдавать свои сердца. Я даже вышла замуж за свою «красивую физиономию», но ничего хорошего из этого не получилось. Сердцееды о двух ногах — вот кто такие мой Рюбен и ваш мистер Ренфру.

Мэдди даже рассмеялась. Видимо, все женщины через это проходят. Через это прошла и ее мама, и бабушка.

— Дядюшка Билл вас не винит, мисс. Он говорит, что все эти утонченные джентльмены Одинаковы. Распутники — все, как один. Только и ждут, как бы воспользоваться удобным случаем... Но он говорит, — Лиззи в отчаянии поморщилась, — он говорит, чтобы я не смела и думать о том, чтобы стать служанкой у леди, потому что если какой-то утонченный джентльмен сумел погубить репутацию такой хорошей леди, как вы, то девчонке вроде меня, у которой слабость к красивым мужчинам, нечего даже надеяться остаться добродетельной. — Лиззи скорчила гримасу. — Но мне такая опасность не угрожает. Мой Рюбен излечил меня, и я больше не влюбляюсь в красавцев. Многие парни подкатывались ко мне, думая, что я, испытав удовольствия супружеской постели, чувствую себя одиноко — и в этом они, пожалуй, правы. — При воспоминании об этом лицо Лиззи приобрело мечтательно-нежное выражение. — Но если уж я не могу иметь Рюбена, то мне не нужно никого. — Она подмигнула Мэдди. — Тем более какого-нибудь потного неуклюжего деревенщину с огромными лапищами.

Мэдди постаралась улыбнуться, но у нее защемило сердце. Не неуклюжий деревенщина ее ждет, а привередливый старик с мягкой, белой, припудренной кожей и безупречно наманикюренными ногтями. Она едва подавила содрогание.

Разве сможет она вынести прикосновения мистера Хьюма после Нэша?

Но она должна, она должна. Если даже дядюшка Билл, который всегда был ее союзником, мог подумать о ней самое плохое...

До нее вдруг дошло, о чем говорит Лиззи:

—Он говорит, что я не должна больше ходить к вам на уроки, мисс, потому что вы замарали свое доброе имя... — Она взяла руки Мэдди в свои загрубевшие от работы ладони. — Не смотрите вы так, мисс. Я все равно прибегу, вот увидите. И мне наплевать на то, что говорит дядя Билл, потому что я все равно стану служанкой у леди. Я не собираюсь прожить с коровами всю оставшуюся жизнь. А если уж придется, то я твердо решила позаботиться о том, чтобы они были двуногие, красиво одетые и с хорошими манерами.

Она подмигнула, Мэдди фыркнула. Когда Лиззи была рядом, невозможно было оставаться мрачной.

— Уроки тебе больше не нужны. И я уже написала тебе рекомендацию. — Достав письмо из сумки, она отдала его Лиззи. — К тому же, я уезжаю из деревни.

Лиззи, не читая, положила документ в карман фартука.

— Спасибо, мисс. Уезжаете из деревни? Куда?