Народ сначала ничего не понял.

– Так это вроде Моришкин телефончик… – пожала плечами Идея. – Вы же из ее комнаты его взяли? Значит, ее вещица.

Вот ведь какая баба деятельная! О чем кого ни спроси – первая в разговор влезет, во все технические отверстия нос сунет, осведомленность свою продемонстрирует!

– А мне казалось, у нее другой аппарат был, – подала голос Белла. – Этот темный, а у нее трубка светлее была, по-моему, хромированная. У Ларски все всегда блестючее было… Точно, я вспомнила – она при мне на улице звонила помощнику, от телефона аж солнечные зайчики брызнули. Я же говорила, что тогда, в номере, мне почему-то лежащий на столе мобильник странным показался…

Проговорив это, Статская метнула взгляд в сторону Никифорова, но тут же взяла себя в руки и изобразила на лице равнодушие. Но это ее секундное замешательство не ускользнуло от наблюдательного детектива.

– Вы правы. Мне тоже показалось, что эта вещица никак не вяжется с имиджем пострадавшей. Он выглядел среди ее ярких и вызывающих вещей так же странно, как в руках серьезного мужчины – яркий хромированный аппарат. Казалось бы – модели совершенно одинаковые, а в разных корпусах совсем по-разному смотрятся. Вы тоже это заметили, месье Никифоров? Или вам на такие мелочи всегда плевать было? Я думаю, что плевать – иначе вы так спокойно его на стол перед собой не выкладывали бы. Вы же известный… Как это у вас на русском звучит… ммм… pofigist, так кажется?

Детектив убрал вещдок в портфель и повернулся к Никифорову:

– Так чем же вас, такого спокойного и уверенного в себе человека, смогла так разъярить бедная журналистка, что вы ее задушили?

* * *

– То есть просто по-человечески интересно: вы задушили Ларски в порыве минутной ярости или же заранее все продумали?

Француз нависал над развалившимся в ресторанном кресле Никифоровым эдаким символом неотвратимости европейского правосуди, а Мишаня смотрел на детектива вроде как снизу – но все же свысока. И молчал. Безразлично так и снисходительно.

– Мне почему-то кажется, что вы совершили убийство совершенно обдуманно. Не в вашем это характере – в приступе гнева девушек душить. Как только Мориша заикнулась о имеющемся компромате, вы за доли секунды просчитали ситуацию и поняли, что избавиться от шантажистки – самый лучший способ похоронить информацию. Отправить, так сказать, в могилу обеих – и тайну, и Ларски. Вы хладнокровно просчитали ситуацию, никакого затмения рассудка и вспышки слепой ярости не было, ведь так?

Никифоров криво ухмыльнулся.

– Но Ларски была далеко не дура. Зная, на что вы способны, она подстраховалась – перед отъ ездом в Куршевель копии компрометирующих вас документов оставила своему помощнику. Она ведь рассказала вам об этом? Конечно, рассказала, именно поэтому вы затеяли сложную схему с подменой телефонов – чтобы, если этот помощник позвонит, иметь возможность договориться с ним, прежде чем он сообщит опасную для вас информацию кому надо. Я опять прав?

Лицо олигарха не выражало ни одной эмоции. Он словно не слышал всего того, что говорил детектив, полностью погрузившись в себя.

– При чем тут телефоны? – естественно, это Идея со своим чрезмерным любопытством влезла в односторонний диалог олигарха и детектива.

– Телефоны? Телефоны тут при всем. Телефоны – это вообще самая главная улика. Дело в том, что, решив расправиться с журналисткой, месье Никифоров максимально замел следы – он стер все отпечатки пальцев, не тронув только дверную ручку, уничтожил все электронные носители – прихватил ноутбук, флэшки и даже фотоаппарат потерпевшей, а вот с телефоном у него вышла заминка.

Выключать аппарат было нельзя – именно на Моришин номер должен был позвонить помощник. Переставить СИМ-карту господин Никифоров не мог – он банально не знал ПИН-кода. Просто взять телефон Мориши и унести его с собой, как, например, ноутбук, тоже не годится – в отличие от другой техники, сотовый аппарат можно найти по сигналу. И первое, что сделали бы представители французской полиции, – начали бы разыскивать телефон. Так что если и брать мобильник Ларски, то потребовалось бы оставить что-то взамен, чтобы никому не пришла в голову мысль его вычислять. Месье Нахимов так и поступил – он вычистил абсолютно все данные со своего собственного аппарата, вынул симку и оставил совершенно пустой и девственно чистый телефон на растерзание французской полиции – мол, нате, детишки, играйтесь….

Детектив на каблуках повернулся к Мишане и прижал руку к нагрудному карману пиджака – как бы к сердцу:

– Это было гениально, месье, – оставить свой телефон взамен унесенного! Имея на руках аппарат убитой, никому из нас в голову не пришло бы искать то, что уже у нас в руках! Мы все решили, что информацию удалил убийца, так же, как и остальные улики. А на самом деле вы просто подсунули нам «куклу». И если бы вашего покорного слугу, то есть меня, не смутил тот факт, что находившийся в номере мобильник никак не соответствует имиджу потерпевшей, вас, наверное, никогда бы не вычислили.

Француз картинно развел руки в стороны, мол, любуйтесь все, какой я умный. Публика любоваться не спешила. Публика «висела».

Первой пришла в себя Ёлка:

– Дык… Это он, значит… То есть…

– Никифоров с самого момента убийства ходит с Моришиным телефоном, пользуется им у всех на виду, а нам никому даже мысль в голову не пришла, что здесь что-то не так! – перевел Элкины мычание и «ёптыти» Сашка.

– А… И… Но…

– И на звонки в самые неподходящие моменты отвечает потому, что ему ни в коем случае нельзя пропустить звонок Моришиного помощника. Вдруг тот обидится, что с ним говорить не хотят, и быстренько побежит сообщать компромат на Мишаню кому надо, – развил Ёлкину мысль Женька.

– Да, но ведь… Он же на эти звонки отвечает, разговаривает с кем-то, указания раздает! Вы же не хотите сказать, что Михаил весь день с Моришиными друзьями общается… – недоумевала обычно хладнокровная и нелюбопытная Белла.

– Конечно, нет! – прояснил ситуацию Сашка. У него вообще всегда хорошо получалось с бестолковыми и не въезжающими в ситуацию женщинами общаться. – Он просто сделал переадресацию – со своего номера на номер журналистки. Видите ли, перенаправить звонки с чужого телефона на свой гораздо сложнее, надо знать секретные слова, паспортные данные и массу прочих условностей. А вот со своего на чужой – легче легкого. Собственные секретные слова и паспортные данные он знает. Месье Никифоров связался со своим оператором сотовой связи, и вот уже вторые сутки на принадлежащий журналистке номер поступают звонки с личного телефона господина Никифорова. Согласитесь, все довольно просто и понятно.

– Нет, вы все таки объясните мне… – Идея так ничего из вышесказанного не поняла, поэтому принялась скандалить, требуя досконального разъяснения сложившейся ситуации.

Сашка открыл рот, дабы объяснить даме непонятные моменты, но…

– Господи, Миша, ты опять за свое! Да выруби ты его уже, наконец!