Сбросив ноги с кровати, Мора закуталась в простыню, встала и сердито уставилась на Гейбриела.

— Ты спрашивал, почему я ничего тебе не говорила? Это одна из причин. Я знала, что ты не разрешишь мне заниматься расследованием. Что ты отодвинешь меня в сторону.

Он удивленно вскинул брови:

— Черт возьми, Мора, ты что, сумасшедшая? Начнем с того, что тебе вообще не следовало браться за подобные вещи. Ты должна была рассказать о своей находке отцу или полицейским с Боу-стрит.

— Ты не понимаешь. Папа был сильно болен, и потом, я не могла просто взять и передать улики чужим людям, а сама просто сидеть, сложа руки. — Она облизнула пересохшие губы, глубоко вздохнула и выплеснула все, что накопилось в ее душе за последние недели. — Я верила лживым обвинениям, Гейбриел. Думала, что все эти жуткие истории про мою маму — правда, и ненавидела ее. А потом я прочла ее дневник и поняла, что все было совсем не так. Выйдя замуж за папу, она ни разу не позволила другим мужчинам к ней прикоснуться — ни Лэнскомбу, ни Каннингтону, никому! А я все равно ее осуждала.

Теперь настал ее черед бегать по комнате. Простыня, скрывавшая ее наготу, шуршала при каждом шаге.

— Я испытывала страшные угрызения совести! Меня много недель подряд терзали ночные кошмары, и я решила, что мне удастся загладить свою вину, если я сама найду настоящего убийцу. — Она умоляюще взглянула на Гейбриела. — Ты должен меня понять, ведь что-то похожее происходило и с тобой. Я чувствовала себя одинокой, отдалившись от остальных членов семьи. Мне хотелось самой восстановить наше былое единство и уладить все проблемы. Я мечтала, как отдам папе дневник, скажу, что мамин убийца наконец-то пойман, и увижу радость на его лице.

Он схватил Мору за руку, заставив ее остановиться.

— Но ты хоть представляешь, какой опасности себя подвергала? А если бы кто-то из них — Лэнскомб, Бедфорд или Каннингтон — действительно оказался убийцей и раскрыл твои планы? Было крайне глупо с твоей стороны в одиночку затевать подобную авантюру!

Тревога на его лице вселила в Мору надежду. Если он так на нее смотрит, значит, она ему все еще небезразлична?

— Не совсем в одиночку, — пояснила девушка, — со мной была Вайолет.

— Мисс Лафлер? Мне почему-то кажется, что от нее было бы мало толку, если бы с тобой случилось что-то серьезное. — Он склонил голову набок и вопросительно взглянул на Мору: — С ее помощью ты наладила контакты с театральным миром?

Она кивнула, вспомнив обещание Вайолет провести собственное расследование:

— Да. Я разговаривала с ней перед отъездом в Роузмонт-Холл, и она сказала, что расспросит еще кое-кого из своих знакомых о бывших маминых мужчинах. Возможно, ей удалось обнаружить какие-то новые имена. Мне надо…

Гейбриел прервал ее, рубанув ребром свободной ладони по воздуху, и отпустил руку девушки.

— Нет, Мора. Я сам поговорю с мисс Лафлер, как только мы вернемся в город. Я сказал тебе, что твое участие в расследовании закончено, я не шучу.

— Но…

— Я сказал нет! — почти закричал Гейбриел. — Мора вздернула плечи и испуганно покосилась на стену, отделявшую ее комнату от спальни тетушки.

Невысказанное опасение почти тут же подтвердилось тихим скрипом, донесшимся из коридора. Оба застыли и, затаив дыхание, стали ждать стука в дверь или громкого возмущенного голоса, требующего объяснить, что происходит.

Однако ничего не произошло — они не услышали больше ни звука. Гейбриел устало выдохнул, взялся за переносицу и тихо продолжил:

— Можешь мне не верить, но я прекрасно тебя понимаю. Я знаю, что чувство вины — сильный побудительный мотив, оно может толкнуть человека на необдуманные поступки. Но это не выход из положения. Надо немедленно прекратить самодеятельность. Ты больше не должна рисковать жизнью.

— Ты не имеешь права…

— Имею! — Он вскочил с кровати и схватил девушку за локти, взглянув на нее с явной досадой. — Черт побери, Мора, неужели, по-твоему, я не достоин того, чтобы продолжить расследование?

Она ничего не ответила, только пожала плечами и отвела взгляд. Хоксли отпустил ее, резко развернулся и сердито прошагал к дальнему краю кровати. Встав там, он опустил голову и заговорил:

— Я знал, ты что-то затеяла. Что-то опасное. Сам не понимаю, как я догадался, но мой внутренний голос вопил с того самого момента, как я застал тебя на маскараде у лорда Лэнскомба. Ты тайком бродила по имению, и твое странное поведение меня насторожило. «Надо выяснить, в чем дело, — твердил я себе. — Любой ценой!» И, слава Богу, что я это сделал, ведь ты наверняка не сказала бы мне ни слова.

Эти слова насторожили Мору, возбудив в ней недавно забытые подозрения. Она пыталась убедить себя в том, что напрасно сомневается в Гейбриеле, но недоверие преследовало ее, точно злой призрак.

— Так вот зачем тебе все это понадобилось? — тихо спросила она.

Он взглянул на нее, нахмурив лоб.

— Что именно?

— Все, наши отношения.

Она подтянула простыню повыше, чтобы лучше закрыть грудь и тем самым как бы воздвигнуть между ними преграду, и на шаг отступила от Гейбриела. Сердце девушки болезненно сжалось, она с трудом разлепила губы и задала самый главный и самый ужасный вопрос:

— Ты занимался со мной любовью только для того, чтобы выяснить мои намерения?

Воцарилось ледяное молчание. Гейбриел смотрел на нее с бледным и застывшим лицом.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он, наконец, ответил. Его ответ содержал подспудную угрозу хмурого покорного смирения.

— Ты уже второй раз обвиняешь меня в этом, Мора, и я не собираюсь утруждать себя повторными оправданиями. Я уже говорил тебе, что никогда не сделал бы такого, но, похоже, ты мне не поверила.

Она взмахнула рукой, указав на пол, где валялся ее дорожный саквояж, а потом на стол, где лежали дневник и письма ее матери.

— А что еще я могу подумать? Ты сам только что сказал: ты твердо решил выяснить, чем я занимаюсь — любой ценой.

— Черт возьми, а тебе не приходило в голову, что я беспокоился о тебе? Я места себе не находил от тревоги и только поэтому вмешался. — Гейбриел опять перешел на повышенные тона и, спохватившись, закрыл рот, явно пытаясь успокоиться. Наконец, взяв себя в руки, он сдержанно продолжил: — Ты не сказала мне правду, Мора, и теперь, чтобы не чувствовать себя виноватой, нападаешь на меня. Но я не поддамся на твои уловки.

— Дело вовсе не в этом…

— Да? — Он презрительно сощурился. — По твоим словам, ты ничего мне не говорила потому, что не хотела быть отстраненной от расследования. Каковы же другие причины?

Мора готова была разрыдаться, и отвернулась, не в силах больше выносить его взгляда.

— Я совсем не знала тебя, Гейбриел. Я понятия не имела, как ты среагируешь. И не могла тебе полностью доверять.