– Скажите, пожалуйста, – мягко произнес Карелла, – на ваш взгляд, кто бы это мог быть?

– Понятия не имею, – решительно ответил посетитель. – Не знаю никого, кто был бы способен на такую подлость.

– Может быть, кто-нибудь имеет на вас зуб? – предположил Стивен.

– Нет, меня все уважают и любят, – ответил мужчина.

– Ну ладно, – протянул Карелла, – мы отправим человека, он займется вашим делом.

– Per piacere[23], – промолвил потерпевший.

Надев шляпу, он пожал Карелле руку и вышел из следственного отдела.

Часы показывали 10:33.

В 10:35 Мейер позвонил в окружную прокуратуру Раулю Шабрие. Сперва детектив минуты три чудесно щебетал с Бернис, а потом она уже соединила его со своим начальником.

– Привет, Ролли, – поздоровался Мейер. – Ну как, ты узнал?

– О чем? – озадаченно спросил Рауль.

– О книге. Помнишь, я звонил тебе…

– Елки-палки… – протянул Шабрие.

– Ясно, – бесстрастным голосом произнес Мейер, – ты забыл.

– Слушай, ты когда-нибудь занимался двумя делами одновременно?

– Никогда в жизни, – буркнул Мейер.

– Так вот, к твоему сведению, это очень непросто. По одному делу я сейчас изучаю литературу, а по другому – готовлю краткое резюме. И что, ты рассчитываешь, что я еще одновременно буду заниматься каким-то сраным романом?

– Ну… – промямлил Мейер.

– Да знаю я, – с досадой проговорил Рауль. – Да, я обещал.

– Тогда…

– Я обязательно займусь этим романом. Обещаю тебе, Мейер. Обещаю еще раз. Я никогда не отказываюсь от своих слов. Как, говоришь, называется книга?

– «Мейер Мейер», – ответил Мейер.

– Ну да, конечно, как я мог забыть. Немедленно займусь этим делом. Как что-нибудь выясню, тут же тебе перезвоню. Обещаю. Бернис! – крикнул Шабрие. – Запиши себе куда-нибудь, чтоб я Мейеру перезвонил.

– Когда ты со мной свяжешься? – спросил детектив.

Часы показывали 10:39.

* * *

Без пяти одиннадцать в почтовое отделение на Хэйл-стрит вошел высокий блондин со слуховым аппаратом. В руках он держал картонную коробку. Сразу подойдя к прилавку, он поставил на него коробку и подтолкнул ее к служащему. Внутри коробки лежало сто запечатанных конвертов с наклеенными на них марками.

– Это все внутригородские отправления? – спросил служащий.

– Да.

– Первого класса?

– Да, – повторил Глухой.

– Марки на всех наклеены?

– На всех.

– Отлично, – промолвил клерк и высыпал содержимое коробки на длинный стол перед собой.

Глухой терпеливо ждал. В одиннадцать утра служащий начал штемпелевать конверты.

Когда Глухой вернулся, на пороге его ждала Рошель.

– Ну? Отправил эту срань? – спросила она.

– Отправил, – улыбнулся Глухой.

* * *

Джон-портной не желал ничего слышать.

– Я не хотеть полицейских в своей ателье, – безапелляционно заявил он на ломаном английском языке.

Набравшись терпения, Карелла принялся на английском объяснять: полиция располагает точными сведениями о том, что в пятницу, в восемь часов вечера, преступники собираются совершить на ателье налет, и лейтенант предлагает заранее разместить в подсобке двух детективов на тот случай, если грабители передумают и заявятся раньше срока. Стивен заверил Джона, что они совершенно не будут мешать портному. Стражи закона тихо, как мышки, спрячутся за шторкой, отделявшей подсобку от передней части ателье, отведенной для посетителей, и покажутся на глаза только тогда и только в том случае, когда нападут налетчики.

– Lei è pazzo! – с чувством произнес Джон, заявив на итальянском, что считает Кареллу сумасшедшим.

Тут на итальянский перешел уже Стивен. Язык он выучил в детстве и говорил на нем редко, пуская в ход, лишь когда не было иного выхода, как, например, в случае с бедолагой, которому кто-то высыпал в машину мусор. Сейчас как раз наступил такой момент. Старый портной очень удивился и обрадовался, узнав, что Карелла, как и он, итальянец.

Однажды Джон-портной написал на телевидение письмо. Его вывел из себя один сериал, пользовавшийся большой популярностью. В письме Джон выразил свое возмущение, вызванное тем, что в сериале большинство преступников являлись итальянцами. Семья Джона состояла из семидесяти четырех человек – все они проживали в США в одном городе, и все они были честными, законопослушными гражданами, зарабатывавшими хлеб насущный в поте лица. Так почему же телевидение пытается убедить зрителей, что все итальянцы – сплошное ворье? В ответе, который получил с телевидения портной, говорилось, что не все уголовники в сериале итальянцы, есть среди преступников и евреи, и ирландцы. Ответ старика не удовлетворил. У него хватало и образования, и мозгов, чтобы понять, чем фраза «Не все итальянцы уголовники» отличается от фразы «Не все уголовники – итальянцы». Именно поэтому Джон так обрадовался, узнав, что один из полицейских, явившихся к нему в ателье, – итальянец. Да, он обрадовался, несмотря на то что придется пустить в подсобку посторонних людей. Джон недолюбливал посторонних, даже если они были полицейскими итальянских кровей. Кроме того, второй полицейский даже отдаленно не напоминал итальянца. Бог Всемогущий знает, откуда этот второй легавый родом!

Дела у старика шли в гору, хотя Карелла сильно сомневался, что дед зарабатывает в неделю четыреста долларов, – а ведь именно эту сумму рассчитывали заполучить Ла-Бреска и Калуччи. Удивительное дело! Они собираются совершить ограбление с отягчающими обстоятельствами. За это преступление дают минимум десять и максимум тридцать лет. И все ради чего? Ради четырехсот баксов?! Хорошо, допустим, им дадут десятку, и они выйдут по УДО через три с половиной года. Разделим теперь на этот срок четыре сотни. Получается, за год тюрьмы, даже при самом удачном раскладе, преступники на двоих получат сто пятнадцать баксов. Да на самой дрянной, низкооплачиваемой работе можно заколотить куда больше!

Нет, ему никогда не удастся разобраться, что творится в голове у преступника.

Например, Карелла никак не мог понять Глухого.

От поступков Глухого веяло безумием. Он ведь пошел на чудовищный риск – на одной чаше весов какие-то жалкие пятьдесят тысяч долларов, а на другой – пожизненное заключение. С его умом и талантами Глухой не мог не понимать, что городские власти ни за что не выложат пятьдесят тысяч долларов просто потому, что какой-то неизвестный угрожает убить заместителя мэра. Шанс, что городская администрация вдруг возьмет и ни с того ни с сего раскошелится, был нулевым. И Глухой это знал. Что это значит? А это значит, что Глухой и не рассчитывал на выкуп, и он изначально собирался убить заместителя мэра – точно так же, как он до этого прикончил распорядителя садово-паркового хозяйства. Но зачем? Да, Глухой – личность загадочная, но в одном Карелла был уверен точно – для гения преступного мира убийство не являлось самоцелью. Нет-нет, мы имеем дело с хладнокровным дельцом и тонким расчетом. Делец никогда не станет рисковать просто так. Он надеется получить барыши. Сперва Глухой потребовал пять тысяч, получил отказ и совершил убийство. Затем он потребовал пятьдесят тысяч, заранее зная, что их не получит, после чего снова совершил убийство. Затем он сообщил в газеты о своих безуспешных попытках вымогательства, после чего залег на дно.