Все это означало, что его старший брат был счастливым мужем и отцом. Фердинанд почувствовал неожиданный приступ зависти, когда выходил из детской, пожелав няне спокойной ночи.

Но почему, черт побери, Трешем так и не продал свой второй дом? И знала ли о нем Джейн?

– Зайди на минуту в библиотеку, – сказал Трешем, – и я напишу записку для тебя. Где ты оставил ее?

– Возле твоего дома, в коляске, – ответил Фердинанд.

Его брат промолчал.

* * *

Виола не покинула экипаж, хотя после того, как Фердинанд исчез за дверью дома герцога Трешема, ей очень хотелось это сделать. Его коляска остановилась позади кареты, в которой ехали Ханна и его слуга. Можно было легко позвать свою горничную, отыскать их багаж среди других сундуков и чемоданов и раствориться в наступающих сумерках.

Но, возможно, все не так просто. Виола понимала, что была своего рода пленницей. Один из его слуг мог забеспокоиться, попытаться остановить ее, постучать в дверь дома герцога и поднять тревогу. Дело, конечно, не в том, что ее будут удерживать против воли. Но она поставит лорда Фердинанда в неловкое положение перед его и герцога слугами и, возможно, даже перед его братом.

На это она не пойдет.

В эти минуты она могла бы находиться в «Сосновом бору», подумала Виола. Одна. Неоспоримая владелица. Как глупо вместо этого сидеть здесь. Но «Сосновый бор» больше не мог дать ей мир и безопасность. После того как она прочитала письмо Клер, она поняла, что весь доход от «Соснового бора» будет уходить Дэниелу Кирби на погашение долгов отчима, даже если это приведет к обнищанию имения. Однако позже Виола догадалась, что его не устроит подобное решение. Он хотел, чтобы она вернулась и начала работать на него. Если она не вернется, он накажет ее, используя Клер.

Лорд Фердинанд, безусловно, будет щедро платить ей, когда она станет его любовницей. Но Виола знала, что Дэниел Кирби не удовлетворится частью ее заработка. Он хотел сам контролировать ее доходы.

Всю дорогу до Лондона Виола обдумывала сложившуюся ситуацию и задавалась вопросом, что ей выбрать. Но приходила к одному и тому же выводу – ей придется вернуться к жизни куртизанки.

Кроме того, ей была невыносима мысль стать любовницей лорда Фердинанда. Она не хотела заниматься с ним любовью, как они делали это на берегу реки, в качестве его содержанки. Она не хотела зарабатывать на жизнь, удовлетворяя его в постели. Нет, только не Фердинанда.

Дверь экипажа открылась, и прервалась цепь ее размышлений. Фердинанд сел рядом с ней. Она повернулась к нему, но уже наступил вечер и внутри экипажа было темно. Даже при всем этом она вздрогнула при его появлении и пожалела, что у нее не хватило смелости скрыться вместе с Ханной, пока он находился в доме брата. Виолу чрезвычайно тяготило ее положение.

– Мы будем там через несколько минут, – сказал Фердинанд, когда экипаж тронулся в путь. – Вы, должно быть, устали после такой долгой дороги.

– Да.

Он взял ее руку в свою и крепко сжал, но не сделал попытки притянуть Виолу к себе, поцеловать или даже заговорить с ней. Его рука не расслабилась. Она подумала, что, возможно, он сожалеет об их уговоре и герцог Трешем пытался отговорить его от этого. Но это было не важно.

Ничто не имело смысла. Завтра он сможет отправиться в «Сосновый бор». Его место – там, как ни горько это сознавать. Он забудет ее, и очень скоро.

О будущем она будет думать завтра. Виола закрыла глаза и прислонилась головой к стенке кареты. Да, да, она позволит себе ни о чем не думать сегодня ночью.

Дом, в котором герцог Трешем устраивал своих любовниц, располагался в тихом респектабельном районе Лондона. Слуга, вышедший на стук лорда Фердинанда, также прекрасно мог служить в любом приличном семействе. Его жена отвечала тем же требованиям. Она тоже вышла в холл, чтобы узнать, кем были поздние гости. Она сначала сделала реверанс перед лордом Фердинандом, а потом перед Виолой, когда он представил ее и объяснил, что она проведет здесь несколько дней. Они бросили на нее взгляд, к которому она уже привыкла, словно она была достойной уважения леди. Герцог Трешем не потерпел бы слуг, которые стали бы обращаться с его любовницами, как со шлюхами.

– Я покажу мисс Торнхилл дом, – сообщил Фердинанд дворецкому. – Пожалуйста, займитесь багажом леди и отведите горничную в ее комнату.

– Так вы бывали здесь раньше? – спросила Виола, когда он повел ее в комнату налево.

– Нет, никогда, – признался он, – но это не очень большой дом, и я не думаю, что могу заблудиться.

Виола вспомнила, что он произнес похожие слова, когда впервые попал в «Сосновый бор» и отправился на поиски гостиной. Казалось, это было в какой-то далекой жизни.

Гостиная, в которой они очутились, была со вкусом обставлена и убрана в изысканных тонах серого и лилового, словно цветы лаванды. Это была очень женская комната, хотя в ней не хватало тепла. Очень приятное для любовницы место, где можно развлекать своего хозяина, решила Виола, осматриваясь вокруг наметанным взглядом, прежде чем отправиться в спальню.

Следующая комната была менее симпатичной, но более уютной. Около камина стояли удобные кресла, там же находился маленький, но элегантный письменный столик со стулом перед ним. Здесь же стояли полки с книгами и фортепьяно. Перед одним из кресел стояли пустые пяльцы, а к стене был прислонен мольберт.

Любовницы герцога Трешема – или по крайней мере одна из них – сохранили свои привязанности. У комнаты был такой вид, словно в ней жили долго и, возможно, даже счастливо. Может, в конце концов, быть любовницей действительно предпочтительнее той, жизни, которую она вела четыре года. Возможно, так появляется перспектива каких-то отношений. Но кем бы ни была та бедная женщина, познавшая счастье с герцогом Трешемом, сейчас она уже покинула это место. Он женился на герцогине.

– Мне нравится эта комната, – заметила Виола, – кто-то создал здесь уютный дом.

Фердинанд тоже пристально рассматривал предмет за предметом, слегка нахмурив брови. Но он не высказал никаких замечаний вслух. Он провел Виолу в столовую, затем наверх.

Вид спальни крайне удивил ее. Хотя она была обильно убрана в бархат и атлас, а на полу лежал толстый ковер, она не выглядела типичным любовным гнездышком. Большинству мужчин нравился красный цвет как фон для их чувственных наслаждений. Спальня Лилиан Тэлбот была выдержана в красных тонах. В этой же преобладали разнообразные оттенки зеленого мха, кремовые и золотистые тона.

В этой комнате чувствуешь себя скорее любимой, нежели любовницей. Виола обрадовалась, что именно здесь проведет свои последние часы с лордом Фердинандом. Она не будет его любовницей, потому что не хочет, чтобы он платил ей, но ей будет приятно, если вся обстановка поможет ей видеть его любовником, а не клиентом.

Дверь, ведущая, должно быть, в гардеробную, слегка приоткрытая, когда они вошли в спальню, была плотно закрыта с другой стороны. Виола обернулась, чтобы взглянуть на лорда Фердинанда. Он стоял в дверном проеме, заложив руки за спину и слегка расставив длинные ноги. Он выглядел красивым, могучим и слегка опасным – и явно смущенным. Конечно, она поняла, что все это было внове для него.