Красавчик повел себя, будто заправский сыщик. Вынул складную лупу, нагнулся над трупом, быстро задвигал головой, будто пойнтер, принюхивающийся к следу.

Потрогал щеку покойника.

– Что скажете про это п-пятнышко?

Лестрейд тоже достал увеличительное стекло. Ну да, маленькая красная отметина.

Пожал плечами:

– Сыпь какая-то. Кожа у покойника жухлая, нечистая, сами видите.

– Это ожог.

Красавчик склонился над вином, вытекшим из бокала.

– А это что у нас?

Обмакнул палец, лизнул, поморщился.

– Странная смесь. «Шабли» урожая семьдесят второго года, перемешанное с мочой бульдога.

– Ах, это, должно быть, мой Арчи, – сказала миссис Щ. Она держала секретаря за руку, тот напряженно переминался с ноги на ногу. – Ему только полтора месяца, он еще не выдрессирован.

– Лужа размазана, видите длинную п-полосу? – продолжал изучать следы Красавчик.

– Это, наверно, секретарь наступил, когда вошел, – предположил Лестрейд.

– Нет. Тогда к выходу вели бы мокрые отпечатки…

Шустрый мистер Фандорин уже был у окна.

– Тут никто не влезал, не вылезал, – поспешил сообщить Лестрейд. Он переживал, что проглядел ожог на щеке, – хотя черт знает, имело ли это какое-то отношение к делу.

– Это п-понятно. – Фандорин обернулся, еще раз окинул взглядом всю небольшую комнату и сам себе кивнул. – Вообще всё п-понятно.

Колонна с бюстом выглядела примерно так[97]

Стало тихо.

– Кто же убил моего мужа? – спросила миссис Щ, поднявшись со стула. Ее рука вцепилась в запястье мистера Кх. Должно быть сильно – тот покривился.

Уиллоугби настороженно смотрел на заику, очевидно приготовившись к новым обвинениям. Дворецкий слегка щурился.

Прямого ответа на вопрос не последовало.

– Произошло следующее, – сказал Фандорин, возвращаясь к двери. – Когда в кабинете погас свет, господин Щербатов вошел сюда, поставил вино, зажег свечу, снова взял бокал, приблизился к сейфу. – Свои слова Красавчик сопровождал демонстрацией – подошел к несгораемому шкафу с воображаемым подсвечником в руке. – В этот момент от порыва ветра распахнулось окно. Дунул сквозняк. Свечу покойный держал высоко, подле лица. Огонек к-качнулся, опалил ему щеку – на ней остался след ожога. От неожиданности и боли господин Щербатов отшатнулся, попал ногой в лужицу, оставленную щенком, поскользнулся. Пытаясь сохранить равновесие, задел плечом колонну, и бюст обрушился ему на м-макушку. Так что, если в точности ответить на ваш вопрос, мадам, господина Щербатова убил государь император.

– Не может быть! – вскричал Лестрейд, разозленный таким апломбом. – Не так-то просто сшибить с постамента скульптуру! По-вашему, стало быть, всё случилось вот так?

Он быстро подошел ко второй колонне и с силой толкнул ее плечом, насмешливо глядя на русского.

Самоуверенная рожа нахала было последнее, что увидел Лестрейд, прежде чем мир с ужасным грохотом провалился в тартарары.

– Именно так, – подтвердил Эраст Петрович, озадаченно глядя на распростертое тело.

Каменная голова ее величества тюкнула инспектора точеным датским носом прямо в темя. Теперь они лежали рядом, щека к щеке – заслуженный сыщик Скотленд-Ярда и государыня императрица.

Из послужного списка инспектора Отдела криминальных расследований Лондонской городской полиции Г. Лестрейда.

…В ходе следствия по поводу скоропостижной кончины русского поверенного в делах г-на. Шчербатофф получил травму головы. По заключению врача, от смерти или тяжелого увечья инспектора спасла только феноменальная массивность, костей черепа. За успешное разрешение инцидента, чреватого серьезными политическими последствиями, м-р Лестрейд был отмечет, в приказе и награжден денежной премией в размере пяти фунтов стерлингов и десяти шиллингов.

Как видите, я уложился меньше чем в лист. Детектив получился незамысловатый, но от короткой новеллы сложной интриги ожидать и не приходится.

История показана глазами сыщика, потому что герметичный детектив обычно выстраивается по схеме «подозреваются все кроме следователя» (бог судья Агате Кристи за «Убийство Роджера Акройда», где преступником оказывается помощник Эркюля Пуаро, он же нарратор). Лестрейд и читатель заодно. Все остальные – чужие и подозрительные. До тех пор, разумеется, пока не появился Эраст Фандорин.

Прилагаю заранее составленный список действующих лиц, чтобы показать, как велась подготовительная работа к этому короткому, немудрящему тексту.

Лестрейд

Эксплуатируем литературный багаж читателя. Берем классического персонажа, который в представлении не нуждается. Своего почти ничего не прибавляем.

Актер Фрэнк Финли в роли инспектора Лестрейда. Кадр из фильма “Murder By Decree” (1979). Legion-Media.

В оригинале портрет инспектора таков: «щуплый человечек с изжелта-бледной крысьей физиономией и острыми черными глазками».

Из «Этюда в багровых тонах», действие которого происходит в 1880 году, известно, что Лестрейд служит в полиции уже 20 лет. Значит, возраст – лет сорок пять. Правда, имя инспектора у Конан-Дойля не названо, только инициал С. Пускай будет мой тезка – Грегори.

Из сорока двух актеров, сыгравших Лестрейда в экранизациях, для рассказа лучше всего подойдет Фрэнк Финли.

Эвелина Карловна Щербатова

Кадр из фильма «Гараж» (1979). «Россия сегодня».

Молодящаяся блондинка под сорок – для той эпохи критический женский возраст. Остзейская немка несколько фарфоровой наружности. Золотые кудряшки, пухлое лицо, голубые глаза немного навыкате. Внутренний трепет и надлом – типаж «жены Гуськова» из фильма «Гараж» (Светлана Немоляева).

Была выдана замуж за человека, который ее на пятнадцать лет старше. Влюблена в секретаря Храповицкого. Ничего неподобающего пока не произошло, но между ними существует эмоциональное напряжение. В середине рассказа потрясенной смертью мужа Щербатовой вдруг приходит в голову революционная мысль: а не к лучшему ли это? Ведь теперь она свободна!