Джулия с трудом кивнула — тело и голос по-прежнему плохослушались ее.

— Это хорошо. — Еще несколько секунд она мяла в рукахписьмо, но потом решительно протянула его отцу. После того как тот взял его иразвернул таким образом, чтобы Тед тоже видел написанное, Джулия сказала:

— Я… я собиралась завтра уехать… к нему. Это правда, —добавила она, глядя прямо в сузившиеся от ярости глаза брата.

Тед сделал шаг вперед и попытался взять ее за руку, ноДжулия резко дернулась и попятилась назад.

— Не прикасайся ко мне! — теперь в ее голосе снова появилисьистерические нотки. Прислонившись спиной с стулу, она повторила:

— Не прикасайся ко мне.

Джулия перевела затравленный взгляд на печальное, искаженноестраданием лицо отца, ожидая, пока он закончит читать и встанет.

— Помоги мне, — обратилась она к нему с отчаянно! мольбой. —Пожалуйста, помоги. Ты всегда мог отличит! добро от зла. Скажи, что мне делать?Умоляю, — добавил; она, вновь обращаясь к Теду и Кэтрин, которая с трудомсдерживала набегающие на глаза слезы, — кто-нибудь, по могите мне.

Джулия и сама не заметила, как оказалась в объятия: отца,который крепко прижимал ее к себе и гладил по голове так, как это бывалораньше, когда она выплакивала ему свои полудетские обиды.

— Ты и сама уже поняла, что тебе нужно делать, — охрипшим отволнения голосом сказал преподобный Мэтисон. — Этого человека необходимоостановить. Тед, — по вернулся он к сыну, — ты же юрист. Скажи, как нам лучинвсего поступить, чтобы у Джулии было как можно меньше неприятностей с законом?

После недолгого раздумья Тед уверенно сказал:

— Наша единственная надежда — Пол Ричардсон. Я позвоню ему иобо всем договорюсь. Джулия выдает им Бенедикта, а они не задают ей никакихвопросов. Такая сделка, вполне возможна.

Слово» вопросы» моментально вывело Джулию из прострации, вкоторой она до этого пребывала. Когда он заговорила, в ее голосе звучалитревога и испуг:

— Скажи Полу, что я не буду отвечать ни на один вопрос поповоду того, как я узнала, где находится Зак!

В эту секунду она думала только о Мэтте и Фаррел, а также овеселом молодом человеке, который при гнал ей машину. Все они любили Зака иверили ему, а он обманул их доверие, потому что был серьезно болен. Потом; чтоне отвечал за свои поступки.

— Если ты будешь звонить Полу, — предупредил. Джулия брата,стараясь, чтобы ее голос звучал как можно тверже и ровнее, — то не забудьсказать ему, что я согласи. сообщить только одну вещь — где именно Зак будетнаходиться завтра вечером. Я не желаю втягивать в это дело других людей,слышишь?

— Тебе сейчас лучше побеспокоиться о себе — ты по уши увязлав абсолютно противозаконной афере! — взорвался Тед. — Ты хотя бы понимаешь, вочто влипла и что Ричардсон может с тобой при желании сделать? Тебе крупноповезет, если еще сегодня тебя отсюда не увезут в наручниках!

Джулия уже открыла рот, чтобы что-то ответить, но,почувствовав, что выдержка снова начинает изменять ей, не сказала ни слова, алишь резко развернулась на каблуках и ушла на кухню. Там она обессиленноопустилась на стул и беззвучно зарыдала. Слезы, которые она до сих пор с такимтрудом сдерживала, теперь ручьями текли по щекам.

— Прости меня, любимый, — задыхаясь, шептала она, — прости…

Кэтрин принесла ей носовой платок и, почувствовав, что ееподруга отчаянно нуждается хоть в чьей-то молчаливой поддержке, села рядом.

К тому времени, как Тед вошел на кухню, Джулия уже вновьобрела хоть какое-то подобие контроля над собой.

— Ричардсон согласен на наши условия, — сказал он. — Онбудет здесь через три часа.

Зазвонил телефон, и Тед снял трубку.

— Да? Да, она дома, но я не знаю, сможет ли она подойти ктелефону… — Нахмурившись, Тед повернулся к Джулии. — Это какая-то женщина поимени Маргарет Стенхоуп. Она говорит, что ей необходимо срочно переговорить стобой.

Джулия согласно кивнула, сделала глубокий вдох и взяла трубку.

— Вы позвонили, чтобы позлорадствовать, миссис Стенхоуп? — сгоречью поинтересовалась она.

— Нет, — ответила бабка Зака, — я позвонила, чтобы проситьвас… Умолять, если нужно, выдать его до того, как погибнет еще один совершенноневинный человек.

— Его зовут Зак! — чуть не захлебнулась от бессильной яростиДжулия. — Прекратите наконец называть вашего внука «он»!

Возникла небольшая пауза, прерываемая только учащеннымдыханием миссис Стенхоуп. Когда же пожилая дама снова заговорила, в ее голосе звучалопочти такое же страдание, как и в голосе Джулии.

— Если вам известно, где находится Зак, — взмолилась она, —если вы знаете, где находится мой внук, то заклинаю вас, ради всего святого,остановите его.

Теперь с ней говорила не прежняя высокомерная аристократка,а просто глубоко страдающая пожилая женщина, и враждебность Джулии мгновенноулетучилась.

— Хорошо, — прошептала она и повесила трубку.

— От имени экипажа рейса 614 благодарю вас за то, что вывыбрали самолет компании «Аэро-Мексика», — сказал стюард и жизнерадостнодобавил:

— Наш самолет прибыл к месту назначения на двадцать минутраньше расписания. — Очевидно, это была шутка, потому что сразу же после этойфразы стюард вновь перешел на деловой, заученный тон:

— Прошу всех оставаться на местах и не расстегиватьпристяжные ремни до полной остановки двигателей.

Сидя почти в самом хвосте самолета между братом и ПоломРичардсоном, Джулия мертвой хваткой сжимала руку Теда и с трудом сдерживалаприступы тошноты. Самолет подрулил к зданию аэропорта, последний раз дернулся иостановился. Теперь отступать было некуда. Сердце Джулии кричало, что онасовершает непоправимую ошибку, но разум тотчас же вступал в борьбу и говорил,что это ее долг, что это единственно возможный выбор, что она просто не имеетправа поступить иначе. Эта внутренняя борьба становилась невыносимой. ПолРичардсон заметил учащенное дыхание Джулии, но не правильно истолковал причинуее волнения.

— Не нервничай, — начал он успокаивать ее своим низким,приятным голосом. — Через несколько минут все это закончится. Аэропорт оцепленсо всех сторон.

— Я не могу этого сделать, — повторяла Джулия, наблюдая заостальными пассажирами, которые уже начали вставать и собирать свои вещи. — Немогу. Мне станет плохо. Меня стошнит.