просто ряд злых и катастрофических совпадений, не более и не менее.

Санни издал низкий рык.

«...Забудь об этом. Это все равно не имеет значения. Ни сейчас, ни в дальнейшем. Главное... Ноктис может выглядеть эксцентричным идиотом, но это не так. Если он хотел, чтобы я воссоединился с скакуном Лорда Теней, значит, на то была причина. Чего же он хочет на самом деле?»

Он заколебался, затем снова положил руку на амулет.

— ...Почему ты хотел, чтобы я встретился с этой тварью?

Колдун немного помолчал, затем очаровательно улыбнулся.

— О, точно. Случайно... до того, как ты его убил… Кошмар не поделился с тобой чем-нибудь? Например, местонахождением некоего стеклянного ножа?

Санни фыркнул.

— А. Так вот зачем всё это.

Он откусил кусочек от буханки вкусного свежеиспеченного хлеба, неторопливо прожевал его, совершенно ни о чем не думая, а затем ответил спокойным тоном:

— Конечно, есть кое-что, что я узнал. А что?

Ноктис прочистил горло, посмотрел на пейзаж, затем снова на Санни. Наконец, он сказал с явно вынужденным безразличием.

— О? Ну... может быть, ты поделишься этим со мной?

Санни немного посмотрел на него, затем усмехнулся.

...С его звериным лицом и двумя рядами острых клыков эта ухмылка выглядела по-настоящему пугающей.

— Я не против, наверное? Это зависит от обстоятельств. Зачем тебе этот нож?

Ноктис улыбнулся со своей обычной беззаботной улыбкой, затем пренебрежительно махнул рукой.

— А, ничего особенного. На самом деле это мелочь… видишь ли, я просто хочу собрать ножи, начать войну как против Города Слоновой Кости, так и против Красного Колизея, убить всех Лордов Цепи, бросить вызов Лорду Света, нарушить волю богов и освободить Демона Желания из ее тюрьмы. А потом, возможно, выпить чашечку чая.

Колдун на мгновение замолчал, а затем задумчиво добавил:

— Вообще-то, если подумать, может мне сначала выпить чаю...

Глава 649: Королевство Безумия

Санни уставился на бессмертного колдуна, ошеломленный этими словами. Масштабы и размах кровопролития и бедствий, к которым стремился Ноктис, были... были просто непостижимы. И все же он признался в этом ужасном желании с той же беззаботностью, беспечностью и весельем... как будто и впрямь говорил о заваривании чая, а не о войне с четырьмя бессмертными Святыми и их армиями.

Санни вспомнил, как впервые увидел Ноктиса... окровавленного, поникшего, неподвижно сидящего перед огнем, у ног которого лежал алмазный серп с багровым лезвием.

Мрачная мысль возникла в его голове сама по себе:

— Безумец... ты безумец. Все вы...

Он вздрогнул, затем убрал дрожащую руку от изумрудного амулета.

Ноктис откинул голову назад и рассмеялся, как будто услышал самую смешную шутку на свете. Безмолвные куклы-матросы стояли вокруг него, неподвижно, уставившись в пустоту своими грубо вырезанными глазами. Сцена, которая еще несколько минут назад была странной и фантастической, вдруг показалась угрожающей и жуткой.

Через некоторое время колдун замолчал, затем посмотрел на Санни с озорной улыбкой и спросил:

— Да, действительно. Я и сам не смог бы сказать это лучше. Все мы сумасшедшие. Но разве... разве ты еще не понял, Санлес? Разве ты не понимаешь, почему?

Санни нахмурился, затем покачал головой.

«Что, черт возьми, он пытается сказать?»

Откуда ему было знать, почему все в этом проклятом Кошмаре казались совершенно сумасшедшими…

И тут в его голове что-то шевельнулось. Зародыш мысли... зарождающийся намек на понимание.

Его зрачки слегка сузились.

В Королевстве Надежды было что-то... странное. Впервые он почувствовал это после побега из Красного Колизея и встречи с Солвейн, этим прекрасным и совершенно безумным извергом... ее действия имели извращенный и в то же время совершенный смысл. Но в ней все еще было что-то не так.

Еще тогда он почувствовал смутное подозрение. Что-то казалось не на своем месте, что-то не имело смысла. А после, когда он погрузился в бесконечные кошмары, это чувство только усилилось. У него просто не было времени подумать об этом.

Все здесь казались слегка... или сильно... не в себе. Каждая эмоция была острее и резала глубже, каждый порок или добродетель выходили из-под контроля, пока не превращались в разрушительную одержимость. Он испытал все это, пережил все это в кошмарах снова и снова.

Боль, горе, трагедия... безумие.

Даже сам Санни был поражен этой коварной странностью. Его навязчивое желание научиться ткать, внезапная привязанность к Элиасу, последующая сокрушительная боль в сердце из-за смерти юноши, неугасимая ненависть к черному коню... все эти вещи были не то чтобы совсем не в его характере, но несколько больше, чем следовало.

Вспомнив последние несколько месяцев, Санни вздрогнул.

«Подождите... подождите...»

Лихорадочно он пытался вспомнить все, что знал об этом Кошмаре. Семь ножей, семь бессмертных... тысячелетний священный долг... ужасные пытки, которым подверг один из правителей Города Слоновой Кости его собственного брата... уничтожение Священной Рощи... Лорд Теней, сделавший выбор в пользу трусливого пути, прежде, прежде...

Перед чем, что?

Внезапно на лице Санни появилось выражение потрясенного понимания.

Он некоторое время смотрел на Ноктиса, а затем осторожно взял в руки изумрудный амулет. В его голове сформировалось одно слово:

— Надежда?

Колдун улыбнулся, затем кивнул и посмотрел на бескрайние просторы разрушенного королевства под ними.

— ...Действительно. Надежда.

Ноктис сделал глоток вина, и улыбка исчезла с его лица. Через несколько мгновений он равнодушно произнес:

— Лорд Света сковал Надежду семью блестящими оковами, и сделал эти оковы вечными. Это были мы... я и остальные Лорды Цепи. Он возложил на каждого из нас судьбу другого и священный долг — никогда не позволить Демону вырваться на свободу. И в течение нескольких веков все было хорошо...

Его лицо стало мрачным и холодным. Колдун некоторое время молчал, а затем продолжил:

— Но медленно мы начали уставать. Сомнения проникли в наши сердца. Вечность... вечность — тяжелое бремя, Санлес. И под его тяжестью, незаметно для всех, один из нас свихнулся. И тогда другой сделал выбор, чтобы искоренить разложение... так погиб первый из Лордов Цепи. Эйдре, моя дорогая подруга... была убита этой злобной воительницей Солвейн, а её прекрасная роща была сожжена дотла.

Ноктис остался неподвижен, но окружавшие их деревянные манекены внезапно сжали руки в кулаки, и их пальцы затрещали от огромного давления. Их грубые лица не двигались, но Санни ощутил почти осязаемое чувство ярости, излучаемое их фигурами.

Колдун вздохнул.

— ...И вот, все наши судьбы были решены. Да, шесть оков все еще оставались. Но тюрьма Надежды уже не была идеальной. Ее воля, ее коварное влияние просачивалось наружу, мало-помалу заражая всех нас... медленно пожирая все королевство, каждое живое существо в нем, от мельчайшего насекомого до самого могучего бессмертного, разжигая наши желания, извращая