– Прошла, моя девочка. Ты все прошла. Вот только это мне пришлось открыть на тебя охоту. И ты самая сложная и строптивая добыча, которую я только встречал.

– Я не добыча. Снова ты за свое – поймал и съел, – вырвались из меня мысли без всякой ширмы – все, что думала.

Взгляд Картера стал голодным:

– Я хочу есть тебя много раз. Бесконечно много.

– Удел добычи – быть съеденной один раз. Максимум – разделят на куски и съедят в течение месяца-двух, сохранив в морозилке, – откровенно прошептала я то, что никогда бы не сказала.

Это моя боль. Наверное, не отходи я от наркоза, так и держала бы язык за зубами. Не сказала бы ему это в лицо.

– Ты не жертва на заклание. Ты очень желанная мной женщина, о которой я хочу заботиться. Сколько можно себя калечить, девочка моя? Не надоело?

Я сжала кулаки, закусила губу.

Калечить? Что я такого сделала? Свела клеймо?

Словно прочитав мои мысли, Картер сказал:

– Ты убивала себя на работе, работая как робот. Хотя нет, даже круче – робот давно бы вышел из строя, а ты нет. Терпела приставания шефа, хотя у тебя не двойная метка сироты. Готова была лететь на другую планету, постигать чужой менталитет, вырывать зубами место для «Авенса». Знаешь, как мне было больно на это смотреть?

– Почему больно?

– Потому что моя девочка не должна так убиваться. Я могу дать тебе это все просто так.

– Просто так ли?

– Просто так.

– Ты предлагал роль содержанки.

– Я хочу тебя. Что в этом плохого? Хочу твое тело, хочу снять с тебя нагрузку, хочу защищать. Я кайфую от одной мысли, что сделаю это. Тебя это так напрягает?

Наконец-то он спросил, чего хочу я. Но не поздно ли?

Я закрыла глаза, прислушавшись к себе.

Не знаю, подействовали ли так лекарства и общее состояние, но я ощущала силу сказать все, что думаю.

– Я хочу заниматься любимым делом, от которого получаю удовольствие. Хочу быть свободной женщиной, которая с мужчиной добровольно, потому что выбрала его. А выбрать я могу лишь того, кому верю. А я тебе не верю, Картер.

– Не веришь? Что ты имеешь под этим в виду?

– Что ты со мной надолго. Что ты не наиграешься после того, как мы несколько раз переспим.

Картер пододвинулся ко мне и посмотрел как на неразумную крошку:

– А ты можешь дать мне гарантии, что после нескольких дней со мной не разочаруешься и не улетишь на Мансогу?

Неожиданный вопрос так меня поразил, что я приподняла голову.

А правда…

Мало ли, меня будет раздражать какая-то его черта в быту? Или мы не подойдем друг другу в плане близости? Или еще что.

Никаких гарантий, что я не разочаруюсь.

– Не могу, – удивленно ответила я, понимая, что так и есть.

– Тогда какие ты хочешь гарантии отношений? Я впервые чувствую подобные желания к женщине. Еще ни одну из них я так не хотел взять под свое крыло. И я не знаю, что будет дальше. Обещаю одно: тебе со мной будет спокойно.

– Спокойно? – переспросила я.

– Да. Ты, как женщина, будешь защищена со всех сторон. Материально и морально. И если у нас не сложится, я не обижу тебя. Квартира на Рантаре уже твоя. Просто так. Уже сейчас. Работа тоже твоя, если захочешь. Не хочешь – я буду рад видеть тебя дома. Скажи, плохие условия?

– Условия сказочные.

– Тогда что не так?

Я не знала, как ему сказать. Сейчас для меня все это имело не такое большое значение, как спасение единственного близкого человека, который был ко мне добр.

Я собралась с духом, прежде чем попросить:

– А я могу обменять все это на помилование Сида?

Картер тут же окаменел. Я живо ощутила, что зашла на запретную территорию.

– Нет, – твердо ответил он. – Это не обсуждается.

Я ощутила ледяную волну, что прошла по телу.

– Тогда я не могу быть с тобой, – прошептала я, понимая это на все сто.

– Шантажируешь меня? И ты туда же? – рыкнул Картер, вскакивая с места.

Стул со скрежетом отъехал назад.

– Нет. Говорю как чувствую. Ты мне очень нравишься. И я готова попробовать, но Сид… Понимаешь…

Я не сразу смогла продолжать. Мне хотелось ему объяснить, что я не манипулирую, как другие. Что я так чувствую.

– Как я буду с тобой, зная, что ты отправил брата на казнь?

– Это не я его отправил, а закон. И он там за свой поступок. А ты о своем брате только недавно узнала. Ты придумала себе эти связи с ним. Он тебе никто.

Эти слова словно открыли во мне тайник детских воспоминаний. И они захлестнули меня, заполнили собой. Именно благодаря им я смогла дальше говорить, правда с хрипотцой в голосе.

– Он кто , Картер. Он тот , кто ночью тихонько выбирался ко мне на крыльцо и совал печеньку, подкладывал под голову подушку и давал попить. Он тот, кто вставал между мной и отцом, когда тот замахивался. Если бы он меня не обнимал, отец бы меня убил.

Лицо Картера изменилось. Челюсти сжались, в глазах застыло обещание скорой смерти, но не мне. Его грудь стала видимо подниматься и опускаться. Создавалось ощущение, что он прямо сейчас сорвется с места.

Картер отвернулся, подошел к окну и несколько секунд простоял там. От него так и веяло угрозой, но не мне. Я это совершенно четко осознавала.

Он хотел смерти моего отца.

Неожиданно Картер развернулся, подошел ко мне, присел у койки и протянул руку к лицу. Нежно погладил щеку:

– Отдохни, моя девочка. Ты столько всего пережила, но теперь все в порядке. Я с тобой. Я тут.

Он нажал что-то на кровати. Вошла медсестра и молча встала у койки.

Картер отошел, дал доступ ко мне. Медсестра склонилась надо мной, взяла руку и достала шприц.

– Что это? – спросила я.

Она промолчала. Воткнула в венозный катетер иглу и сделала инъекцию.

Меня тут же потянуло в сон.

– Мы… мы… не договорили… – прошептала я.

Силуэт Картера стал нечетким.

– Поспи, моя девочка.

Но…

Глава 20

Гром разбудил меня, подбросив на кровати. Я привстала на