И синий кристалл замерцал, как будто отвечая ему. Пристально вглядываясь в таинственный камень, Абрам заглянул в самую его сердцевину. И уже в следующий момент как будто пелена спала с его глаз, и ему явилось ослепляющее откровение: в беловатой жидкости, напоминающей неиссякаемый источник, которую он видел когда-то внутри кристалла, он теперь распознал мужскую жидкость, которая выходит из него во время близости с женщиной. «Богиня совершает чудо, соединяя в женском чреве менструальную кровь и жидкость мужчины».

И все встало на свои места. Как будто всю свою жизнь он смотрел на мир затуманенным взором, а теперь его зрение внезапно прояснилось. Значит, все имеет смысл — и это потрясающее чудо! Теперь он замечал его повсюду, куда бы ни шел: птицы, самец и самка, вместе свивают гнездо, чтобы откладывать яйца и кормить птенцов; в ручьях плавают рыбы — самки откладывают икру, а самцы кружатся вокруг, окропляя ее своей животворящей жидкостью. И он ощутил такую сильную связь со всем человечеством и со всей природой, которой никогда прежде не ощущал. Он уже не был посторонним наблюдателем зарождения жизни, теперь он стал неотъемлемой частью этого процесса. И он вспомнил, что когда-то говорила ему Марит про звенья длинной цепи. Теперь он тоже стал звеном этой цепи, без которого последующие звенья нельзя будет соединить с предыдущими. Марит беременна его ребенком!

И он прямиком направился в свой шатер, где распростерся на земляном полу и заговорил с Юбалем, изливая ему свое сердце и душу, выражая свою любовь и почтение; по лицу Абрама текли слезы облегчения и радости, когда он называл Юбаля «авва», потому что теперь это слово обрело новое значение: если раньше оно означало лишь «господин» или «хозяин», то с этих пор оно будет означать еще и «отец».

Абрам не стал рассказывать о своем открытии, потому что знал, что люди только посмеются над ним и скажут, что он насмотрелся на луну. Он как бы невзначай посоветовал Намиру, чтобы в следующий раз тот отлавливал не только коз, но и козлов, а изготовителю лампад Гури сказал, что его план разводить свиней не так уж и бессмыслен. Однако он рассказал о своем чудесном открытии Марит, и та поверила ему, потому что это было откровением от Богини. Абрам знал, что со временем, когда люди начнут выращивать ослов и собак, коз и свиней, они заметят то же самое, что заметил и он, и придут к такому же выводу.

Наконец стена была построена.

Все собрались, чтобы отпраздновать окончание строительства новой башни, которую они решили назвать «Иерихон», что означает «благословенная луной». И теперь, спустя почти двенадцать лет с того дня, как он взбирался по деревянной лестнице сторожевой башни, расположенной в винограднике отца, Абрам поднимался по новым каменным ступеням.

Тогда он был безусым мальчиком, не имеющим цели в жизни, который заставлял себя взбираться все выше, познавая этот непонятный мир. Теперь это был мужчина, уверенный в себе и знающий жизнь, твердо ступающий по каменным ступеням.

В толпе счастливых зрителей была и Марит, прижимающая к себе их ребенка — здорового тринадцатимесячного мальчика. Рядом с ней стояла Собака, у которой снова вырос живот, в окружении подросших щенков. Неподалеку, щурясь от солнца, Намир — раздобревший и процветающий владелец большого козлиного стада — он послушал совета Абрама.

Гури снова начал проводить свои эксперименты со свиньями, а Луковые Сестры завели у себя на участке уток, заметив так же, как заметил Абрам, что природа гораздо более гармонична, чем он думали, и что все в ней удивительным образом взаимосвязано — как красивая золотая сеть, в которой животные, духи и люди соединены священными узами.

Абрам поднялся на верхнюю площадку башни, и, когда он показался там в ослепительных лучах солнца, толпа восторженно взревела.

Жители Иерихона взирали на дело своих рук с огромной гордостью — теперь они чувствовали себя защищенными, потому что нигде в мире нет таких стен, которые, они знали, не снесут никакие кочевники. Помахав оглушительно ревущей толпе, чувствуя, что его грехи прощены и в душе воцарился мир, Абрам перенесся мыслями за тысячи миль отсюда, к народу Северных Оленей, к Фриде и к ребенку, которого она носила, когда он ушел от них. К его ребенку.

Там, на холодном севере, Абрам оставил свою кровь, — кровь Талиты, кровь Юбаля, которая будет передаваться из поколения в поколение в далеком чужом народе.

Какое-то время спустя

Абрам так и не смог понять, почему именно ему открылся феномен отцовства. Богине лучше знать, и он до конца своей жизни благодарил ее днем и ночью, вознося в своих молитвах хвалу Матери всего сущего.

Иерихон процветал. У Абрама с Марит родились еще сыновья, стадо Намира увеличилось, Собака и ее щенки продолжали приносить потомство, Гури уже не изготавливал лампады, а стал процветающим свиноводом. Они стали сеять больше пшеницы и кукурузы, хлопка и льна, приручили больше животных, у которых брали молоко, яйца и шерсть. Люди, к которым вернулись богатство и удача, начали снова приносить жертвы Богине. Они отстроили ей новый храм, побольше, и у нее появились новые жрицы. Одно столетие сменяло другое, и новые стены уже не были похожи на прежние, потому что на протяжении веков стены Иерихона много раз сносили и заново отстраивали.

В Иерихоне научились изготовлять ткани, появились алфавит и письмо. Через тысячу лет после того, как Абрам с Марит отошли к предкам, человек по имени Азизу как-то крутил свой гончарный круг и нечаянно перевернул его. И, когда он увидел, как тот покатился на ребре, его осенила идея. Путем многочисленных проб и ошибок Азизу удалось соорудить два соединенных осью колеса, которые могли вращаться и на которые он установил тележку. Теперь он мог перевозить в десять раз больше гончарных изделий, чем раньше. Через четыре тысячи лет после того, как Хададезер показывал потрясенному Абраму, как они извлекают из речного русла медные самородки, люди уже добывали из земли медь и олово и переплавляли их в бронзу. А еще через тысячу лет люди нашли железо и научились его обрабатывать, и тогда мир переменился навсегда.

Народонаселение увеличивалось, и поселения превращались в деревни, а деревни становились городами. Из толпы выделялись лидеры, которые называли себя царями и управляли другими. Влияние Ал-Иари усилилось, ее храм превратился в святилище, за которым следили жрецы и жрицы. Ее народ называл себя ханаанеями, а странники, пришедшие из Вавилона и Шумера, узнавали в ней своих любимых Иштар и Инанну. Ей, наравне с Ваалом, поклонялись как богине плодородия, и, хотя с годами ее внешний вид менялся, а статую много раз заменяли новой, древний голубой кристалл по-прежнему сиял в ее сердце.

Так, всеми любимая и охраняемая, она просуществовала на протяжении еще нескольких тысяч поколений после Лалиари и Занта. А затем к ним вторглись племена из долины Нила, возглавляемые жестоким и непобедимым фараоном Аменхотепом, который не только захватил в плен людей, но также увез с собой богов и богинь. Среди них была и богиня-покровительница Иерихона, которую на время, чтобы унизить ее, поместили в храм младшей из египетских богинь, где ее драгоценное сердце и попалось на глаза царице-прелюбодейке.