Сейчас уже все позади, огромная, очень значимая часть жизни прожита. Я шуршу журналами с моими статьями, перечитываю, вспоминаю и понимаю, что любимая работа оказалась еще и летописью жизни. Подписанные разными именами (у меня было три псевдонима, потому что иногда в одном и том же номере публиковалось несколько моих материалов), все эти статьи содержали часть судьбы автора. Собрав их воедино наподибие пазлов, читатель мог бы представить себе мою жизнь и в лицах, и в событиях.

Ведь журналист-очеркист (а то, что я писала можно условно отнести к жанру очерка нравов), как и писатель, невольно наделяет каждый свой персонаж, любого своего героя собственными качествами, наряжает его в свою одежду и, наоборот, представляет себя в его обличии. Я же «нагло» списывала большинство своих героинь с себя. А почему нет? Ведь заявил же великий Флобер, что мадам Бовари — это он. Я только учусь у классиков…

В советские времена редакции газет и журналов были завалены письмами читателей. Любая публикация вызывала эпистолярный отклик. В постсоветский период река читательской почты превратилась в засыхающий ручеек. А мне так хотелось иметь обратную связь с моими читателями, в первую очередь, конечно, с читательницами. С ними я могла быть откровенной, как с незнакомым попутчиком в поезде, ведь среди «своих» я была в маске. Но, увы, писем почти не было. Все изменилось в последние годы с бурным развитием Интернета. Теперь я получаю тысячекратную (это не преувеличение) компенсацию за недобор двух предыдущих десятилетий. Каждая моя публикация в мировой паутине почти мгновенно вызывает поток комментариев и электронных писем. Благодаря им я теперь знаю об отношениях между женщинами и мужчинами, между родителями и детьми — а это основные темы моей журналистской работы — гораздо больше, чем раньше. Точнее будет вместо слова «больше» употребить слово «глубже», потому что рассказы моих комментаторов и корреспондентов, скорее, дали мне большую глубину понимания различных вариантов отношений, чем расширили мои представления о типах таких отношений.

…Да, я уже давно на светлой стороне той улицы, которую себе придумала как иллюстрацию к своей жизни. Но есть мое прошлое, те времена, когда я была молода, моя дочь была маленькой, а рядом со мной были другие люди. Это все еще бОльшая часть моей жизни… Поэтому я до сих пор совершаю мысленные экскурсии по мрачной стороне этой улицы. Разумеется, в этой метафоре есть некое преувеличение, может быть, даже гротеск. Не всегда все было настолько ужасно и жутко… Но крокодилы по той стороне бродили и шакалы забегали. Возможно, есть они там и по сей день, но только теперь никому из злобных хищников меня не достать. А мысленные походы в «тень» нужны мне не только для исследований, но и для того, чтобы лишний раз убедиться, насколько светло на моей стороне. У меня теперь есть самое главное: любовь.

Поймала себя на мысли, что сейчас, вполне возможно, я не смогла бы выдавать на гора столько статей на семейно-любовно-нравственные темы. Откуда черпать вдохновение? Меня не крючит, не раздирает, у меня ничего не болит. Я просто счастлива и люблю. Творчество питается страданиями. Ну, и бог с ним, с творчеством в женском «глянце»!

А весь ворох старых журналов я закину подальше, на антресоли. Пусть это документальное свидетельство моего прежнего душевного раздрая, страданий, жизни без любви, женского и семейного одиночества пылится подальше от меня и моего счастья. Тоже мне, романтическо-меланхолический «глянец»!

Хм, а вы как думали?

Да-да, не писать мне больше про любовные драмы! Кончились они в моей жизни (тьфу, тьфу, тьфу!), вспомнила я про них, перечитав и переосмыслив заново свои старые публикации, а поводов для новых материалов на «женскую» тему, к счастью, пока нет.

Живу у моря, на курорте (сбылась детская мечта «жить на курорте»), в совершенно другой жизни, ином обществе с другими отношениями. В том числе, между мужчинами и женщинами. Все не так, как у нас. Пока наблюдаю. Могу поделиться кое-чем с читателями, думаю, это будет небезынтересно для них.

Итак, израильские мужчины и женщины. С иными, чем у нас, представлениями, абсолютно другим воспитанием, «не нашими» установками. Я еще очень плохо знаю, какими, у меня не получается влезать внутрь израильских семей и разбираться. Но мне уже ясно, что установки эти более патриархальные, чем у нас. Семья более традиционная и «заточенная» на вечные ценности, на детей и дом. Хорошо ли это для таких, как мы? Бог знает… Вроде бы при этом женщины здесь, если хотят, вполне могут делать карьеру. И как у них получается совмещать эти ценности и работу? Или не очень получается? Не знаю пока.

Я могу оценивать лишь то, что вижу извне. А снаружи, знаете ли, картинка очень даже привлекательная! Здесь нет ощущения, которое очень часто возникает у нас, что вокруг сплошные матери-одиночки. Ведь у нас именно женщины всегда гуляют с детьми, даже в выходные и праздники, они, и только они, таскают деток по поликлиникам, а также с колясками ежедневно делают закупки всего необходимого в магазинах. Мужья при этом не присутствуют или крайне редко бывают рядом. Даже в выходные… Для наших мужчин выходной — это день отдыха, желательно дома с газетой. Или время, чтобы пойти в «гараж» (какое-то удивительное место мужских посиделок, такое же святое, как бабушкины скамейки). Возню с детьми папаши не воспринимают, как отдых, она не доставляет им никакой радости. Да и вообще — не мужичье это дело, с коляской таскаться и ребенка «гулять».

Когда-то я частенько ездила отдыхать в Турцию. С дочкой вдвоем. Почему-то с детьми среди российских туристов в большинстве своем были только мамаши. Конечно, были и полные семьи — папа, мама, дети, иногда и бабушки с дедушками. Но мы сейчас о большинстве. Поначалу турки очень удивлялись такому раскладу и иногда даже спрашивали: почему у вас так много одиноких женщин с детьми? Приходилось объяснять, что в основном у всех этих дам есть мужья, но они так заняты на работе, ну очень заняты! Удивление турок понятно: они привыкли к другим туристам, например, к немецким гостям — полным, нормальным семьям, где с детишками возятся папа и мама совершенно наравне, пожалуй, даже папа больше, потому что из-за напряженной работы не часто у него получается в обычное время вдоволь с ними наиграться и нагуляться. Это для него — счастье, каким странным не покажется подобное для большинства наших папаш. Ведь если наши все-таки едут с семьей на курорт, то главным развлечением для них становится тотальная дегустация жидкого «ол инклюзива» или походы в «качалку», ну, в крайнем случае, «отсыпание» на полную катушку в номере или на пляжном лежаке. Разве нет?

В Израиле картинка — прямо противоположная нашей, похожая на немецкую. Только, пожалуй, еще убедительнее… Хотя, возможно, это потому, что немцев я не видела в обыденной жизни. А израильтян вижу. И что же я вижу?

Выходной день, мы с мужем идем прогуляться по набережной, а навстречу нам… два квадратных «качка» в шортах-миди, с татуировками и проколотыми во всех местах ушами, не торопясь идут по улице и… везут коляски с крохотными детками, которые, натурально, спят. «Квадраты» бредут рядышком, негромко беседуя между собой — ну чисто гуляющие мамашки! Дойдя до конца улицы, они разворачиваются и идут обратно, все также мирно беседуя и нежно держась своими ручищами за тонкие ручки колясок.