Шесть принципов определения границ

1. Опасно ли это?

Все, что представляет опасность для жизни, конечно же, запрещено. Нет смысла вступать в дебаты с двухлетним ребенком по вопросу, можно ли ему бежать одному по улице. Там он должен передвигаться, держа за руку папу или маму, на руках у родителей или в коляске. Точно так же запрещены розетки, провода, открытые окна, открытый огонь, плита, алкоголь, сигареты и кофе.

Несколько иначе обстоит дело, например, со столовыми приборами. Даже двухлетним детям уже можно давать детский нож – учить их намазывать масло на хлеб или отрезать кусочек яблока. Только обучение обращению с опасными предметами помогает избежать несчастных случаев и травм.

Наше «нет» зависит и от возраста. Если двухлетнему ребенку категорически запрещено одному бегать по улице, то четырехлетний способен в присутствии родителей решить, когда и где перейти неширокую дорогу с неинтенсивным движением. Пятилетнему ребенку, опять же в присутствии родителей, можно разрешить развести огонь или наколоть дрова при помощи детского топора. Следует позволять детям помогать на кухне – резать острым ножом овощи или помешивать суп на плите.

2. Если что-то разобьется

Если ребенку хочется взять какую-то вещь, родители должны подумать, может ли она разбиться, а если да, то насколько это серьезная проблема. Разбитая чашка – вполне приемлемая потеря, а вот с дорогой камерой все обстоит иначе. В каждой семье родители сами определяют, насколько ценны для них различные предметы. В целом ребенку нужно дать понять, что некоторые вещи считаются для него абсолютным табу. Однако большая часть квартиры должна быть для него доступна. Дети быстрее всего учатся, хватая предметы, пробуя их на зуб или используя не по назначению. Им нужно, как уже было сказано, расти в условиях относительной вседозволенности.

3. Нарушает ли это границы других людей?

Как известно, свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода других людей. Но сами эти границы устанавливаются субъективно, и их оценка должна каждый раз пересматриваться участвующими во взаимодействии сторонами. В одной семье за едой принято разговаривать друг с другом, шутить и даже вставать из-за стола, в то время как в другой это считается неприличным. Одна мать не расстраивается, когда ее дети валяются в грязи на улице, а другая думает о том, сколько работы ей предстоит со стиркой, и запрещает своим детям пачкаться. Естественной границей считается, когда мать говорит: «У меня нет времени стирать одежду каждый день, поэтому я должна следить, чтобы мой ребенок не запачкался». Пример искусственной границы: «Я не разрешаю дочери пачкаться, потому что девочки не должны валяться в грязи». Дети, которым позволено валяться в грязи, не лучше и не хуже тех, кому запрещено это делать. Это лишь вопрос признания ими того факта, что у всех есть личные границы. Дети учатся отказываться от своих желаний, принимая во внимание потребности других людей.

4. Запрет из-за удобства

Часто родители говорят «нет», потому что разрешение ребенку что-либо сделать означает для них дополнительную работу. Сравнивать и анализировать, основан ли родительский запрет на желании обеспечить собственный комфорт или проистекает из объективной потребности, – все равно что ходить по краю пропасти.

Например, у моего сына Джошуа есть слабость: он любит плескаться в воде. По утрам он встает на табурет и играет у раковины, пока я причесываю его сестер. Он открывает и закрывает кран, наблюдая за струей воды. Это занятие очень ему нравится. Когда он держит руку под струей воды или вынимает пробку, его свитер, а иногда и брюки часто промокают насквозь. Для меня, конечно, это неудобно, ведь после таких игр приходится переодевать сына. Но я мирюсь с этим, видя, с каким увлечением он плещется в раковине. Джошуа развивается, играя с водой, и я не хочу тормозить этот процесс.

Когда мы привозим его сестер в детский сад, мальчик тут же бросается в ванную, чтобы снова поиграть там или повозить туалетной щеткой в унитазе, но на этот раз я останавливаю его, даже если он протестует. Мне не хочется переодевать ребенка в третий раз, просто потому, что у меня не так много времени и я не вожу с собой весь детский гардероб.

Летом мы часто ходим после обеда на игровую площадку, где есть водяной насос, и там Джошуа может голышом играть с водой и грязью, сколько ему угодно. Так что я постоянно взвешиваю и оцениваю, чья потребность в данный момент имеет приоритет: утром, дома, потребность моего сына учиться перевешивает мое желание избежать лишней работы. В детском саду удовлетворение моей потребности выходит на первый план, так как я ограничена во времени и возможностях. В других семьях процесс расстановки приоритетов, возможно, протекает по-другому.

Когда дети изъявляют желание помочь при готовке обеда, или хотят поиграть туалетной бумагой, или же просят незадолго до отхода ко сну порисовать кисточками и красками, родители должны спрашивать себя: «Отказываю ли я им ради своего удобства? У меня нет времени или нет желания?»

В двухлетнем возрасте Карлотте и Хелене постоянно хотелось выбираться из коляски в вагоне метро и карабкаться на сиденья, хотя нам нужно было проехать всего две станции. Я бы предпочла, чтобы в это время они сидели пристегнутыми в коляске. Но мой отказ был бы продиктован удобством, так как объективно не было причин запретить детям сделать желаемое. Кроме того, они охотно забирались обратно в коляску, когда мы подъезжали к нашей станции. Для себя я усвоила, что сотрудничество должно исходить с обеих сторон, поэтому позволила детям делать то, что они хотели.

Конечно, нет ничего предосудительного в том, чтобы иногда потакать собственным потребностям просто из удобства. Родители тоже имеют право на отдых и покой. Но сотрудничество даже с очень маленьким ребенком подразумевает взаимные уступки. Если взрослые будут говорить ему «да» как можно чаще, то он с большей вероятностью пойдет им навстречу в важных для них обстоятельствах. И наоборот, следует избегать «нет» в ситуациях, когда речь идет лишь о неудобствах для родителей. Отказ может спровоцировать ненужные конфликты; дети все чаще будут отказываться слушать нас или пойдут на открытый бунт.

5. В состоянии ли дети на данном этапе развития личности принять «нет»

Один из важнейших вопросов, который стоит задать себе при пересмотре какого-либо установленного вами правила: в состоянии ли ребенок эмоционально и психологически адекватно реагировать на него. Описанные в первой части книги этапы когнитивного развития контроля импульсивных желаний, обучения эмпатии и понимания речи играют здесь очень важную роль. Не стоит перегружать детский мозг, объясняя ребенку правило, которое он пока не в состоянии усвоить из-за особенностей своего развития, а потом высказывать несправедливые упреки в его адрес.

Когда мои дочери Карлотта и Хелена были маленькими (между 12 и 24 месяцами), они постоянно вставали в ванне во время купания. То им было нужно вытащить игрушку из пакета, висящего на краю ванны, то они хотели покрутить кран или облить друг друга из ковшика. Моим первым импульсивным желанием было запретить такое вставание, так как я считала его опасным: можно было легко поскользнуться и удариться. Но я видела, что оно происходило импульсивно в процессе игры и было неосознанным и непроизвольным. Они не замечали, что встают и делают что-то неправильное в моем понимании. Таким образом, мне пришлось бы постоянно прерывать их игру криком: «Перестань! Сядь обратно!» И тогда купание не доставило бы удовольствия никому из нас. Я бы постоянно ругала дочерей, хотя на данном уровне своего когнитивного развития они еще были не в состоянии выполнять мои указания. Так что я решила не настаивать на своем запрете, а вместо этого быть внимательнее и ловить их, если они поскользнутся. Впрочем, никто ни разу не упал.