– И я тебя люблю, – сквозь слезы шепнула я, зная, он услышит.

– Амррр, – вот в такой момент, с моими слезами, с нашими признаниями и соединением, наверное, душ. Врут, когда говорят, что во время занятия любовью соединяются души, нет, тогда только тела, а вот в момент единения, в момент откровения и оголения душ, тогда только они соединяются в единое целое. Так вот именно в этот момент Ухо решил, что устал нас ждать и вообще, вдруг мы чем интересным занимаемся, а его не берем, поэтому он сам решил влезть, вклинившись в наши объятья, а там дело за поцелуем, в исполнении слюнявой морды. Короче, момент из душещипательного и выворачивающего все в душе, стал комично-противный.

– Ухо, прекрати меня слюнявить, – эта морда решила меня завалить и точно поцеловать, а то вдруг где-то на моем лице есть еще кусочек не обслюнявленный.

– Ухо! – Тимьян, видимо, сначала собирался отчитать своего питомца, но вместо этого начал смеяться, глядя на мои попытки победить этого наглеца, который валял меня в песке, повизгивая, а потом ему самому было не до смеха, потому что его тоже решили поцеловать, со всей монструозной страстью.

Теперь уже потешалась я, правда, у Тимьяна, видимо, опыта было побольше, потому что питомца к порядку он призвал, хоть и остался весь мокрый от слюней, а что: надо же чем-то платить.

– Поехали домой?

–Поехали, – я улыбнулась этому такому простому и душевному вопросу, вкладывая свою ладошку в его ладонь и позволяя поднять меня рывком с песка и усадить на Ухо, который все никак не мог успокоиться, по-моему, у кого-то много энергии.

Обратно мы домчались так быстро, что казалось, я только села, прижавшись спиной к Тимьяну и расслабляясь в его руках и думая, что надо не заснуть. Но видимо придремала, потому что очнулась, когда он снимал меня с Уха и тот, кстати, стоял спокойно, видимо, проникся важностью момента. Буркнула, что сама пойду, но он шепнул «спи», и я почему-то послушалась сразу.

Проснулась я у себя в кровати, прикрытая пледом, меня только разули, раздевать не стал, правильный какой. Проснулась я не по своей воле, меня пришел будить братец.

– Вставай! – пропел этот ужасный, – Мда, сразу понятно, что веселились вы на пару, – он плюхнулся на мою кровать, пытаясь стащить плед и между делом пощекотать.

Плед не отдала, его пнула, думала, уйдет, мечты-мечты, где ваша сладость.

– Можешь, конечно, еще продрыхнуть, но тогда мы спасаем мир без тебя, и ты пропустишь все веселье. У нас тут пришли некоторые личности, которые говорят жуть какие интересные вещи. Короче, я хороший брат, я тебя предупредил, а дальше ты сама, – и он ушел, а я же поняла, что он зараза: или издевательством, или интригой, но все равно поднимет меня и добьётся, чего хотел.

Со стоном села на кровать, глядя в спину удаляющемуся брату, бодрую такую спину, которая не танцевала ночью, и не гуляла до утра.

– Вот и встала, вот и хорошо, а там твой мужик весь смурной, план ему не нравится, так что на тебя возлагаем почётную миссию угомонить его, хотя я думаю, пока ты с женихом, ты его не угомонишь по-настоящему, – он, повернувшись через плечо, подмигнул.

– Язва ты и не лечишься, – буркнула, потерла лицо ладонями и поняла -не усну, волнуюсь, а значит, мыться - и вперед, в новый день.

30

– Итак, братцы смертники, слушайте занимательную историю вашей будущей доблестной смерти на благо нашего чудесного мира, – вот интересно, брат на ораторском искусстве чем занимался? Хотя его слушают, так что может у него факультатив был? Там у нас еще преподавала молоденькая аспирантка. Так, отвлеклась.

– Весь план прекрасен и про то, что кто-то долбит в купол в одну точку, – кивок на меня, – и что кто-то закрывает портал и отбивает нападение тех, кто оттуда полезет, – кивок на Тимьяна, – но у меня вопрос, как мы все-таки разрушим купол. И да, про миленьких ребят, которые моделируют поведение купола, я уже в курсе, поговорил с ними по душам, стало ясно, что носитель крови отправится к праотцам и мне опять не нравится такая постановка вопроса. Поэтому, господа хорошие, давайте-ка подумаем, и кое-что придумаем.

– Откуда про младшую расу узнал, – Тимьян смотрел хмуро, еще бы: кто-то в его отсутствие тут все разнюхал, я бы на его месте еще бы по шее надавала.

– Ну, не одному тебе же веселиться, мне тут тоже скучно, Славка, вон все воюет с Роданом, магистр сидит, пишет мемуары, с Консом тоже не особо весело, а пацаны тренируются. Так что я пошел погулять и нагулял помимо аппетита еще и прорву информации. Кстати, они молодцы, сразу ничего мне рассказывать не хотели.

– О боги, Алан, скажи, что ты их не пытал и не калечил, – я уронила лицо в ладони и тихо психовала.

– Конечно, я их не пытал, – он смотрел возмущенным взглядом темного, который именно этим и занимался.

– Ну как так? – хотелось побить его головой об стол.

– Ну в общеизвестном смысле я, конечно, их не пытал, но я был не в курсе, что за чаек они попивают во время своих кратких перерывов. Хотя, если обратить внимание на их работоспособность и просто сумасшедшую креативность, становится понятно, что таки они под чем-то. Но я, дурак, сразу это не раскусил, так что хорошо полетал под их чаек. А потом сознавшись, что я твой брат, получил всю инфу, или это я в момент, когда нас штырело, все разузнал, не знаю, цепочка событий от меня уплывает, – он задумчиво потер подбородок, – нет, таки я их не пытал.

– Чай они заваривали, листы взяв из оранжереи? – вроде и спокойно спросил Тимьян, и даже мне почудилась улыбка где-то на донышке его глаз.

– Ага, сказали, свеженький заварят, раз гость к ним пожаловал, и вкусно так было, а потом стены как качнёт, как зверье разное полезет, а потом так весело было, думал, от смеха помру, короче, мне кажется, если что, мы можем уйти в криминальный бизнес и быть там самыми крутыми и богатенькими и нести людям радость.

– Настойка из этой травы, позволяет контролировать переход для молодых оборотней, правда, там всего три капли надо, а вот про чай, конечно, интересней.

– То есть они на мне еще и экспериментировали? – брат аж подпрыгнул на месте, схватившись руками за стол.

– И да, как быстро она выводится из организма, никто не знает, они, если чай и попивают, явно дозу на себя рассчитывали, – почему-то с каждым словом Тимьяна я все больше понимала, издевается, мстя моему братцу.

– Наваляю мелким, – ошарашенно выдает брат и смотрит на меня взглядом человека, который понимает, его сейчас может опять накрыть, и страшно-то как… – засмеялась, не смогла продолжать смотреть серьёзно, – что ты ржешь, полоумная, а если меня опять того, накроет, я между прочим, этим мелким в любви признавался и танцевал там, все порываясь пойти осчастливить кого-то? – брат выдал все на одном дыханием и вот, если я уже откровенно смеялась, то остальные продержались дольше, но все-таки грохнули, сотрясая пещеру хохотом, – издеваешься? – ласково спросил он у Тимьяна.