ждали нашего сообщения? Или, может, вас на ракетоносце подбросили? На землю лечь, руки за голову! Наручники на них и обыскать, – скомандовал солдатам Гатар. – Будут дёргаться – бить на поражение.

– Господин майор, тут какое-то недоразумение, – напряжённо улыбнулся врач.

– Я сказал, на землю! – рыкнул майор. Солдаты, напружинившись, передёрнули затворы.

Медицинская бригада нехотя опустилась в пыль, сцепив руки на затылках.

– Лежать! – подбежали к ним пограничники. Упали, оседлали задержанных, не давая пошевелиться. Потянули из чехлов наручники.

Один из медбратьев не пожелал "лежать". Выхватив невесть откуда нож, он вогнал его под рёбра сидящему сверху солдату. Вывернулся, сорвал с жертвы оружие. Попытался откатиться под днище грузовика. Он действовал быстро, демонстрируя хорошую выучку. Но у него не было шансов.

Сухо затрещал автомат, диверсант, дёрнувшись, замер. Раненого оттащили, прислонив к колесу. Кто-то из солдат осматривал его, осторожно расстегнув окровавленную форму.

– В машину его быстро! – скомандовал Гатар. – И в госпиталь, одна нога здесь, другая там!

Перевязанного бойца осторожно подняли и погрузили в "мула". Взревев мотором, вездеход развернулся и помчался к заставе.

Гатар подошёл к "доктору" и смерил его ненавидящим взглядом. Коротко, до хруста, пнул его несколько раз по рёбрам.

– Больно? На меня смотреть, тварь. Если мой боец не выживет, ты кровью умоешься. Я тебя с того света достану!

– Иди к чёрту, скотина раданская, – прошипел в ответ "врач", тут же получив страшный удар по копчику.

Он захрипел, грызя от боли землю. Солдаты подхватили его под локти и, грубо вздёрнув, потащили в кузов. Мрачный майор залез в кабину грузовика и снова вызвал с кем-то по радио.

– Нашли твоего полковника, – окликнул он Гарна через несколько минут, – уже едет с сопровождением. Через пару часов будут на месте. Я тут останусь, прослежу, чтобы больше сюрпризов не было.

Как – едет? Нет, так дело не пойдёт. Узнают церковники об их встрече – и всё, пиши пропало!

– Господин майор, полковнику сюда нельзя. Не ровён час – заразится.

Гатар, прищурившись, снова пригладил усы. И внезапно… подошёл вплотную.

– Брось комедию ломать, нет у тебя никакой лихорадки, – тихо произнёс он. – Я всякой заразы навидался, а от этой друга схоронил. Поначалу ещё сомневался, но когда за тобой эти приехали – сразу всё понял. Информация у тебя есть, важная, за которой охота идёт. И за тобой – идёт. Не знаю, почему ты так в госпиталь рвёшься, но дело тут явно серьёзное. А в таких вопросах лучше не усложнять, если опыта нет. Лучше сразу узел рубить, если распутать не получается!

Майор был прав. Кругом прав. Слишком сложно всё закрутилось, не разобраться в одиночку. Действовать придётся быстро, на счету каждая минута. Полковник скоро прибудет, нужно подготовиться, продумав чёткий, без лишних деталей, доклад. Чтобы не тратить время, чтобы как можно быстрее поднялись в небо ракетоносцы и разнесли в пыль базу церковников.

"А мировой он всё-таки мужик", – подумал Гарна о майоре. Повезло флаг−лейтенанту, что его встретил. Уже в который раз, если считать побег и переход через вершину. Видать, правду говорят, что удача, как и беда, в одиночку не приходит. А уж флаг−лейтенант за эту ходку несчастий хлебнул сполна и имеет право, чтобы фортуна ему, наконец, улыбнулась.

Полное имеет.

И бесспорное.

Глава 22

– Чай будешь? – спросил Дер Эстан. Спросил обыденно, на "ты", словно друга или хорошего знакомого. Как будто не было многочасового допроса. И прорыва. Как будто не было кошмара нескольких предыдущих суток.

Гарна кивнул, уставившись в одну точку. Его не удивила резкая смена тона, за которой могло крыться что угодно. Ему было не до манипуляций. Не до страхов. И вообще ни до чего.

Если бы ему сказали, что им плотно займётся Четвёртый сектор, он бы не поверил. Но поверить пришлось, когда его, пытавшегося с остатками корпуса сдержать Конклав, вытащили прямо из окопа. За шкирку вытащили и доставили на вокзал, к стоящему под парами литерному составу.

Флаг–лейтенант не сильно обрадовался спасению. Что может заставить Гвардию заинтересоваться корпусом, который хоть и Второй штурмовой, но далеко не единственный? Известно, что – измена, причём не простая, а на самом верху. Такая, что непосредственно угрожает существованию Империи и по факту которой многие из тех, кто должен был знать, да прохлопал, отправятся в южные порты. Загреметь куда – хуже смерти.

…до засухи никому бы в голову не пришло использовать их в качестве тюрьмы, но это до засухи. Порты не были фермами, перенести их на север было невозможно. Равно как и оставить без обслуживания прикрывающую побережье флотилию. Работать на юге желающих нашлось ещё меньше, чем на севере. Влажная, перевалившая за пятьдесят жара отпугивала работников больше, чем ильхорцы с церковниками. Хотя церковники там тоже водились – малочисленный, но весьма агрессивный флот периодически устраивал на побережье дерзкие рейды.

Имперский юг вымирал. Вымирал давно, потихоньку сдавая позиции перед адским пеклом. Но в последние годы – вымирал ускоренно. Засуха, запустение и преступность гнали народ на север, заставляя бросать дома и квартиры на растерзание мародёрам. Гнали за лучшей жизнью, в ещё не успевшие пересохнуть города и посёлки. Нередко – просто за глотком дефицитной воды.

Солнце, фрукты, минеральные источники – вот чем когда-то была легендарная Орхена. Туда ездили в отпуск и подлечиться, там мечтали на старости лет прикупить себе домик. Поговаривали, что Дамар Великий присоединил княжество к Империи, чтобы излечить в местных серных источниках ревматизм. Правда или нет – сказать трудно, но то, что Летний дворец он построил прежде, чем осела пыль на полях сражений – с этим спорить никто не станет.

До Большой жары во Дворце было не протолкнуться. Туристы со всего Радана валили толпами, а в мирные времена случались даже посетители из Конклава. Гарна тоже там бывал, ещё школьником. И запомнил поездку – навсегда. Чего стоила одна нижняя, выходящая на пляж, терраса. Размером с футбольное поле, вся в статуях, фонтанах и экзотических растениях… была. Нет больше террасы, поглотил её океан, когда подниматься начал. Подтопив заодно шикарные отели и рестораны, стоявшие на первой линии. Головастики ведь давно об этом говорили, да что толку? По всей береговой линии дамбу ведь не построишь.

Да и до Орхены ли было, когда в домах начали пересыхать краны? Когда в городах стало нечего пить и все, кто мог, рванули в деревни – таскать мутную воду из обмелевших рек? Поняв, что может потерять провинцию, Империя вгрызлась в песок лопатами и бульдозерами. Протянула километры тентов, поставила в портах громоздкие, отгоняющие зной, охладители. Пробурила глубокие скважины,