– Это правда?

Настоятель усмехнулся:

– Похоже, да. Вы не видите своего лица – вот прямое доказательство. Может быть, у вас руки Кикуты, но лицо – Отори. Мать вашего отца работала по заданию Племени. Ее наняли люди клана Тогана и послали в Хаги, когда отец Шигеру, Шигемори, едва оперился. Возникла любовная связь, очевидно, утаенная от Племени. В результате родился ваш отец. Бабушка обладала достаточной мудростью, чтобы скрыть это от посторонних. Она вышла замуж за двоюродного брата, и ребенка воспитали как Кикуту.

– Шигеру и мой отец были братьями. Так значит, Шигеру приходится мне дядей.

– Глядя на вас, это трудно опровергнуть. Когда Шигеру впервые вас увидел, он поразился, насколько вы похожи на его младшего брата, Такеши, и на него самого. Будь у вас волосы чуть длинней, вы были бы копией Шигеру в молодости.

– Как он узнал обо мне?

– Отчасти из записей семьи. Его отец всегда подозревал, что та женщина зачала ребенка, и перед смертью рассказал об этом Шигеру. Остальное Шигеру выяснил сам. Он выследил вашего отца в Мино и узнал, что после его смерти у него родился сын. Должно быть, вашего отца мучило то же, что и вас. Воспитанный семьей Кикута, наделенный талантами, необыкновенными даже по меркам Племени, он все же пытался сбежать от них. Это само по себе доказывает, что в нем текла смешанная кровь, потому и отсутствовал фанатизм человека Племени. Шигеру начал делать записи о Племени с момента знакомства с Муто Кенжи. Они встретились на Егахаре: Кенжи участвовал в сражении и видел, как умирал Шигемори. – Настоятель опустил глаза на Ято. – Кенжи привез Шигеру меч. Вам, наверное, рассказывали эту историю.

– Кенжи упомянул об этом, – сказал я.

– Кенжи помог Шигеру спастись от солдат Йоды. Тогда оба были молоды и стали друзьями. Их связывала не только дружба; они оказались полезны друг другу. Годами они обменивались сведениями о многих вещах, иногда, надо отметить, делились случайно. Полагаю, даже Кенжи не осознавал, насколько скрытным и хитроумным человеком был господин Шигеру.

Я молчал. Меня поразило это откровение, хотя теперь все прояснилось. Кровь Отори пробудила во мне жажду мести, когда мою семью убили в Мино, та же кровь соединила меня с Шигеру. Я снова загрустил, сожалея, что не знал ничего раньше, и радуясь, что мы с Шигеру родственники. Я принадлежу к клану Отори – теперь это неоспоримо.

– Значит, выбор оказался верным, – наконец произнес я, задыхаясь от волнения. – Но воин из клана Отори должен многому научиться. – Я показал на свитки. – Даже читать я толком не умею!

– Впереди целая зима, – успокоил меня настоятель. – Макото поможет совершенствоваться в чтении и письме. Весной вам следует отправиться к Араи, чтобы постигнуть искусство ведения войны. А пока займитесь теорией и тренировками с мечом.

Он помолчал и снова улыбнулся. Я догадался, что для меня припасен некий сюрприз.

– Постараюсь помочь вам, – сказал настоятель. – До поступления на службу Просветленному я слыл мастером боя. В мире меня звали Мацуда Шинген.

Даже я слышал это имя. Мацуда был одним из самых доблестных воинов Отори предыдущего поколения, героем молодежи в Хаги. Заметив мое изумление, настоятель ухмыльнулся:

– Думаю, зима пройдет с пользой. Физические упражнения не дадут нам замерзнуть. Возьмите ваши вещи, господин Отори. Мы начнем утром. В свободное от занятий время медитируйте с монахами. Макото поднимет вас в час Тигра.

Я почтительно поклонился. Настоятель жестом отпустил меня.

– Мы всего лишь возвращаем долг.

– Нет, – возразил я. – Это я ваш вечный должник. Я сделаю все, что вы пожелаете. Я всецело в вашем распоряжении.

У самой двери он окликнул меня:

– Пожалуй, есть одна просьба.

Я повернулся и пал на колени:

– Все, что угодно.

– Отрастите волосы! – сказал настоятель со смехом.

Следуя за Норио в комнату для гостей, я все еще слышал, как он посмеивается. Норио нес коробку, я держал Ято. Ветер слегка стих, снег стал сырым и тяжелым. Он смягчал звуки, покрывал гору, отрезая храм от всего мира.

В комнате уже разостлали постель. Я поблагодарил Норио и пожелал ему спокойной ночи. Комнату освещали две лампы. Я вытащил Ято из ножен и осмотрел меч, размышляя о пламени, в котором его выковали столь тонким, прочным и смертельно острым. Сталь клинка украшали прекрасные волнистые узоры. Ято достался мне из рук Шигеру, вместе с новым именем и новой жизнью. Я поднял меч двумя руками и повторил древние движения, которым научился в Хаги.

Ято пел мне о крови и войне.

Каэдэ вернулась издалека, из багровой пустыни, омытой огнем и кровью, кошмарные видения отступили – она открыла глаза и ощутила знакомый свет родительского дома, В замке Но-гучи ей часто снился счастливый сон, будто она просыпается дома, но через несколько минут наступало подлинное пробуждение в жестокой реальности замка. Теперь она лежала недвижно, опустив веки, и ожидала повторного пробуждения. Острая боль внизу живота не отпускала. Откуда доносится запах китайской полыни?

– Она вернулась к нам! – раздался незнакомый мужской голос.

Каэдэ почувствовала руку на лбу – Шизука часто прикасалась к лицу больной, и ее ладонь служила единственной прохладной преградой между разумом и навязчивыми кошмарами. Больше она ничего не помнила. С ней что-то случилось, но сознание вытеснило последствия из памяти. Движение, падение. Должно быть, она упала с маленького серого коня Раку, что подарил ей Такео. Да, она упала, она потеряла ребенка.

Глаза наполнились слезами. Мысли перепутались, однако Каэдэ не сомневалась, что ребенка больше нет. Рука Шизуки исчезла, затем вернулась с теплой тряпкой, чтобы протереть лицо.

– Госпожа! – позвала Шизука. – Госпожа Каэдэ!

Каэдэ попыталась поднять руку, но снова почувствовала боль.

– Не шевелитесь, – сказала Шизука. – Вас лечил врач господина Фудзивары, доктор Ишида. Теперь вы поправитесь. Не плачьте, госпожа!

– Ничего страшного, – послышался голос врача. – Те, кто близко подходят к смерти, всегда тихо плачут по возвращении, то ли от радости, то ли от грусти, я никогда не мог понять.

Каэдэ сама не знала, отчего плачет. Слезы текли сами по себе, а когда иссякли, она заснула.

Она спала несколько дней: просыпалась, немного ела и засыпала снова. Затем просто лежала с закрытыми глазами и слушала, что происходит вокруг. Голос Ханы звучал уверенно, Аи говорила совсем спокойно, Шизука напевала и бранила Хану, у которой появилась привычка следовать за ней повсюду. Мужчины держались поодаль, а в доме хозяйничали женщины, недавно оказавшиеся на грани катастрофы. Опасность еще не миновала, но все пока были живы. Осень постепенно сменилась зимой.