Он почти достиг среднего возраста, волосы оставались черными, хотя начали редеть. Маленький нос слегка загибался вниз, будто клюв птицы, придавая ему хищный вид, который смягчался красивым ртом с пухлыми губами. Одежда испачкана с дороги, но хорошего качества. Широкие ладони заканчивались короткими крепкими пальцами. Каэдэ подумала, что перед ней практичный человек, заговорщик, который не гнушается мошенничеством. Внешний вид посланца никак не располагал к доверию.

– Господин Араи интересуется вашим здоровьем, – сказал он, переводя взгляд с одной сестры на другую. – Нам сообщили, что вам нехорошо.

– Я уже выздоровела, – ответила она. – Поблагодарите господина Араи за беспокойство.

Акита слегка наклонил голову. Ему было неловко, словно он привык находиться среди мужчин и не знал, как обращаться к женщине. Каэдэ терялась в догадках, известно ли ему о ее положении, о причине болезни.

– Мы скорбим по господину Ширакаве, – продолжил Акита. – Господин Араи заботится о ваших интересах. Он просит передать, что считает вас союзницей и дорожит вами как членом собственной семьи.

Хана и Аи обменялись взглядами, затем снова воззрились на Акиту. Это смутило его еще больше, но он постарался не подать вида:

– Поэтому он желает принять вас и ваших сестер в Инуяме, чтобы обсудить союз и будущее госпожи Ширакавы.

Исключено, подумала Каэдэ, однако промолчала. Затем добродушно ответила:

– С превеликим удовольствием. Однако я недостаточно окрепла, чтобы отправляться в путь, и мы оплакиваем отца, поэтому не можем покидать дом. Уже почти зима. Мы приедем в Инуяму весной. Передайте господину Араи, что я чту наш союз и благодарна ему за заботу. Я буду просить его совета и держать в курсе моих решений.

Хана с Аи снова обменялись взглядами, и между ними словно проскочила молния. В самом деле жутковато, подумала Каэдэ и чуть не рассмеялась.

– Я должен поторопить госпожу Ширакаву. Вам необходимо отправиться со мной, – сказал Акита.

– Это невозможно, – твердо ответила она, встретив его взгляд, и добавила: – Торопить меня не входит в ваши обязанности.

Его удивила такая грубость, краска залила шею и щеки.

Хана и Аи слегка склонили головы, вытаращив глаза. Солнце зашло за тучи, в комнате потемнело, по крыше забарабанил дождь. Бамбуковые колокольчики закачались от ветра и зазвенели глухой нотой.

– Простите меня, – извинился Акита. – Конечно, вы вольны поступать, как вам угодно.

– Я прибуду в Инуяму весной, – повторила она. – Так и передайте господину Араи. Останьтесь у нас на ночь, а утром вам лучше отправляться, если хотите вернуться до снегов.

– Госпожа Ширакава. – Акита поклонился до пола.

Пока он отступал на коленях, она спросила:

– Кто с вами приехал?

Каэдэ говорила спокойно, не выдавая нетерпения, она чувствовала, что одержала победу. Акита сделался кротким благодаря обстановке, присутствию сестер и ее манере держаться. В нем даже появилась какая-то робость.

– Сын моей сестры, Сонода Мицуру, и три моих вассала.

– Оставьте здесь вашего племянника. Он прослужит мне зиму, а весной сопроводит меня в Инуяму. Он будет гарантом вашей честности.

Акита уставился в пол, обескураженный просьбой. Любой мужчина на ее месте именно этого бы и потребовал. Если молодой человек останется в чужом доме, его дядя вряд ли посмеет представить хозяйку в ложном свете, докладывая Араи.

– Конечно же, доверие между нами – это символ моей преданности господину Араи, – настойчиво сказала Каэдэ, видя его колебания.

– Не вижу причин отвечать отказом, – признал Акита.

У меня есть заложник, подумала она и изумилась, насколько возросла ее сила.

Каэдэ поклонилась Аките, Хана и Аи склонились вслед за сестрой, воин ответил тем же. Когда он вышел, продолжал идти дождь, но сквозь тучи пробилось солнце, в лучах которого переливались капельки воды на голых ветках и последних осенних листьях. Она дала знак сестрам не двигаться.

Перед тем как войти в комнату для гостей, Акита обернулся взглянуть на них. Все сидели недвижно, пока он не скрылся из вида. Солнце зашло, полил дождь.

Аямэ поднялась из темного угла и закрыла ставни. Каэдэ повернулась и обняла Хану.

– Я все правильно делала? – спросила Хана, глаза ее восторженно сияли.

– Ты была великолепна, как в сказке. Но что это за обмен взглядами?

– Не надо было переглядываться, – засмущалась Аи. – Как дети. Мы посматривали друг на друга украдкой во время занятий с мамой или Аямэ. Хана придумала. Никто не мог понять, кажется им это или нет. Мы никогда не смели выкинуть такое в присутствии отца. А перед уважаемым господином…

– Ну и что, – рассмеялась Хана. – Ему это не понравилось, да? Он ведь занервничал и даже вспотел.

– Вряд ли он уважаемый господин, – добавила Каэдэ. – Араи мог бы послать кого-нибудь повыше чином.

– Тогда бы ты сделала то, о чем он попросил? Поехала бы в Инуяму?

– Я не соглашусь никуда уезжать даже вместе с Араи, – ответила Каэдэ. – Я заставлю их ждать.

– Знаешь, что я еще заметила? – сказала Хана.

– Ну же?

– Господин Акита испугался тебя, сестра.

– А ты проницательна, – отметила Каэдэ, улыбаясь.

– Я не хочу никуда ехать, – сказала Аи. – Я никогда не покину дом.

Каэдэ посмотрела на сестру с сожалением:

– Наступит день, когда тебе придется выйти замуж. Не исключено, что ты отправишься в Инуяму в следующем году и останешься там на некоторое время.

– А я? – спросила Хана.

– Когда-нибудь и ты, – сказала Каэдэ. – Немало мужчин хотят на тебе жениться.

Ради союза со мной, подумала она, опечаленная, что придется использовать сестер.

– Я поеду только вместе с Шизукой, – заявила Хана.

Каэдэ улыбнулась и снова обняла ее. Не было смысла уверять девочку, что Шизуке опасно появляться в Инуяме, пока там Араи.

– Позови ко мне Шизуку. Аямэ, посмотри, чем мы можем накормить гостей.

– Я рада, что вы велели им отправляться завтра, – отметила Аямэ. – Нам нечего предложить. Они привыкли хорошо питаться. – Она покачала головой. – Должна сказать, госпожа Каэдэ, отец не одобрил бы вашего поведения.

– А вот это уже излишне, – тотчас возразила Каэдэ. – Если хочешь работать в этом доме, не смей со мной так разговаривать.

Аямэ вздрогнула, услышав столь резкий тон.

– Госпожа Ширакава, – уныло произнесла она, пала на колени и попятилась из комнаты.