Друзья продолжали свои исследования.

Пройдя коридор, они оказались на другом конце фруктового сада.

Здесь ночью Ролан увидел, как призрак скрылся под темным сводом.

Офицер направился прямо к цитерне и шагал так уверенно, точно все еще преследовал привидение.

Спустившись в цитерну, он понял, почему ночью там царил такой непроглядный мрак: туда не проникало извне ни одного луча света, даже днем там мало что можно было разглядеть.

Ролан достал из-под плаща два факела длиною в фут, взял огниво, зажег трут, а потом и спичку.

Факелы запылали.

Теперь предстояло найти выход, каким воспользовалось привидение.

Ролан и сэр Джон стали освещать факелами пол.

Цитерна была вымощена большими известняковыми плитами, плотно примыкавшими друг к другу.

Ролан разыскивал вторую пулю с таким же усердием, как и первую. Но вот ему попался под ноги камень, и когда он столкнул его с места, то увидел кольцо, вделанное в плиту.

Не говоря ни слова, Ролан схватился за кольцо и изо всех сил потянул к себе.

Плита легко повернулась на оси (видно было, что это часто с ней проделывали), и тут же открылся вход в подземелье.

— А! — воскликнул Ролан. — Вот куда удрал мой призрак! И он стал спускаться в зияющее подземелье.

Сэр Джон последовал за ним.

Они проделали тот же путь, что и Морган, недавно приходивший давать Соратникам Иегу отчет в своей экспедиции. В конце подземного хода они увидели решетку, за которой находилась монастырская усыпальница.

Ролан толкнул решетку — она не была заперта и сразу же подалась.

Они пересекли подземное кладбище и подошли к другой решетке — она, как и первая, легко отворилась.

Ролан по-прежнему шагал впереди. Поднявшись по ступенькам, они очутились на клиросе часовни, в которой разыгралась описанная нами сцена между Морганом и Соратниками Иегу.

Но сиденья были пусты, на клиросе — ни души, а на заброшенном алтаре — ни пылающих свечей, ни священного покрова. Ролану было ясно, что здесь закончился путь мнимого привидения, которого сэр Джон упорно считал настоящим.

Впрочем, англичанин соглашался, что настоящий или мнимый призрак направился именно сюда. На минуту он задумался, потом заявил:

— Ну что ж, раз сегодня моя очередь сторожить и мне предоставлено право выбора, то я буду караулить именно здесь!

И он указал на стоявший на клиросе дубовый пьедестал, на котором раньше было водружено изображение орла, венчавшего аналой.

— Действительно, — заметил Ролан таким беззаботным тоном, словно речь шла о нем самом, — здесь вам будет неплохо. Но имейте в виду, что, когда вы придете сегодня вечером, вход в подземелье, возможно, будет замурован и обе решетки окажутся на замке. Поэтому поищем выход, которым вы воспользуетесь, чтобы проникнуть прямо сюда.

Через пять минут они отыскали выход.

Пройдя с клироса в ризницу, они увидели там полуразрушенное окно, из которого можно было выбраться в лес.

Мужчины вылезли из окна и оказались в чаще, в двадцати шагах от того места, где они прикончили кабана.

— Это как раз то, что нам нужно, — заметил Ролан, — Только, дорогой милорд, ночью вам ни за что не найти дороги в лесу — здесь и днем-то легко заблудиться, поэтому я провожу вас сюда.

— Хорошо, но как только я войду, вы сразу же удалитесь, — потребовал англичанин. — Я помню, что вы мне рассказывали о крайней чувствительности привидений: если вы будете стоять за стеной в нескольких шагах от меня, они, пожалуй, не появятся. Вам посчастливилось встретить привидение, и я тоже хочу увидеть хотя бы одно.

— Я уйду, — отвечал Ролан, — не беспокойтесь. Но я опасаюсь лишь одного, — добавил он, смеясь.

— Чего же именно?

— Ведь вы англичанин, следовательно, еретик, и, может быть, они не пожелают иметь дело с вами.

— О! — серьезным тоном отвечал сэр Джон. — Какая досада, что до вечера я не успею отречься от своей ереси!

Осмотрев все, что им требовалось, друзья возвратились в замок. Ни у кого, даже у Амели, не возникло ни малейших подозрений относительно их прогулки.

Они вернулись довольно поздно, но им не задавали вопросов, и остаток дня прошел спокойно.

Когда сели за стол, разговор, к великой радости Эдуарда, зашел о новой охоте.

О ней толковали за обедом и вечером.

В десять часов, когда, по обыкновению, все разошлись по своим комнатам, Ролан направился в спальню сэра Джона.

Они занялись приготовлениями, во время которых ярко проявилось различие их характеров. Ролан готовился к ночной операции радостно, словно собирался на увеселительную прогулку, между тем как сэр Джон все это проделывал серьезно, как будто ему предстояла дуэль.

Пистолеты зарядили весьма тщательно, и англичанин засунул их за пояс. Вместо плаща, который стеснял бы его движения, он надел поверх сюртука длинный редингот с высоким воротником.

В половине одиннадцатого друзья вышли из дому, соблюдая все предосторожности, к каким прибегал Ролан, когда отправлялся один.

Без пяти одиннадцать они уже стояли под полуразрушенным окном; выпавшие из свода кирпичи валялись тут же и могли служить ступеньками.

Здесь, как было условлено, им надлежало расстаться.

Сэр Джон напомнил Ролану об их соглашении.

— Хорошо, — отвечал молодой человек. — Знайте, милорд, раз и навсегда: для меня что решено, то решено. Но позвольте мне в свою очередь дать вам один совет.

— Какой?

— Я не нашел пуль, потому что кто-то приходил и унес их, а сделали это для того, чтобы я не видел отпечатка, который, конечно, остался на них.

— Какой же отпечаток?

— От звеньев кольчуги: мой призрак был просто человеком в панцире.

— Очень жаль, — признался сэр Джон, — привидение мне было бы больше по вкусу.

Какой-то миг они молчали, но вот англичанин вздохнул: он был очень огорчен, что приходится отказаться от мысли увидеть призрака.

— Ну а что вы хотели мне посоветовать? — спросил он.

— Стреляйте в голову!

Англичанин кивнул в знак согласия, пожал руку офицеру, вскарабкался на окно, спрыгнул в ризницу и скрылся из виду.

— Доброй ночи! — крикнул ему вслед Ролан.

И с беспечностью, характерной для солдата, не помышляющего об опасности, что грозит ему и его товарищам, Ролан, как и обещал сэру Джону, направился к замку Черных Ключей.

На другой день Ролан, которому удалось заснуть лишь к двум часам ночи, открыл глаза в семь утра.