— Так вот в чем дело, милорд, и вы, конечно, меня поймете. Я столько раз в своей жизни слышал рассказы о привидениях, что досконально изучил этих молодцев, как будто сам их выдумал. Зачем появляются привидения?

— Вы меня спрашиваете? — удивился сэр Джон.

— Да, вас.

— Признаюсь, у меня нет ваших познаний, и я не могу ответить на ваш вопрос.

— Так знайте же, милый лорд, привидения появляются, чтобы напугать того, кто их видит.

— Бесспорно.

— Черт побери, они или хотят кого-нибудь напугать, или сами боятся этого человека. Так было, например, с господином де Тюренном: являвшиеся ему призраки оказались фальшивомонетчиками. Вам знакома эта история?

— Нет.

— Я расскажу вам ее в другой раз, — не будем отклоняться от нашей темы. Вот почему, если привидения находят нужным появиться, — что бывает редко! — они избирают грозовую ночь, когда полыхают молнии, гремит гром и бушует ветер: это их декорация.

— Должен признать, что дело обстоит именно так.

— Погодите! Бывают минуты, когда даже самый храбрый человек чувствует, как у него по жилам пробегает дрожь. Пока еще у меня не было аневризмы, со мной это случалось раз десять, когда над головой сверкали сабли, словно молнии, и орудия оглушали, подобно грому. Но с тех пор как я стал страдать аневризмой, я бросаюсь туда, где все это видится и слышится. К счастью, привидения этого не знают — они думают, что я могу испытывать страх.

— А между тем это невозможно, верно? — спросил сэр Джон.

— Что поделаешь! Если человек не боится смерти, а, напротив, имеет основания, реальные или мнимые, желать ее, то скажите, чего после этого он может страшиться? Но повторяю, возможно, что привидения, которые вообще-то очень осведомлены, как раз этого и не знают. Однако им известно, что та или иная обстановка, все, что мы видим и слышим, усиливает или уменьшает чувство страха. Возьмем пример: где чаще всего появляются призраки? В темноте, на кладбищах, в заброшенных монастырях, на развалинах, в подземельях, где все окружающее наводит на нас ужас. Что предшествует их появлению? Звон цепей, стоны, вздохи — все это создает атмосферу жути. Они ни за что не покажутся при ярком свете или при звуках кадрили. Нет, страх — это бездна, в которую спускаются со ступеньки на ступеньку, пока у вас не закружится голова, тут вы поскользнетесь и полетите, зажмурив глаза, на дно пропасти… Почитайте рассказы о таких явлениях, и вы увидите, как действуют призраки: вначале небо заволакивается тучами, гремит гром, свистит ветер, хлопают ставни, скрипят двери. Если в комнате человека, которого они хотят напугать, горит лампа, то пламя колеблется, бледнеет и гаснет. Непроглядный мрак! Тогда в темноте слышатся горестные вопли, стоны, лязг цепей. Наконец дверь отворяется и появляется привидение. Должен сказать, что все привидения, которых я не видел, но о которых читал, показывались именно при таких обстоятельствах. Верно я говорю, сэр Джон?

— Совершенно верно.

— А бывают ли случаи, когда призрак видят одновременно два человека?

— В самом деле, о таких случаях мне не приходилось ни читать, ни слышать.

— Это очень просто объясняется, дорогой лорд: вы понимаете, что вдвоем не страшно. Испуг — это нечто странное, таинственное, не зависящее от нашей воли; чтобы его испытать, надо находиться в темноте и в одиночестве. Привидение ничуть не страшнее пушечного ядра. А разве солдат боится пушечного ядра при свете дня, когда он окружен товарищами и чувствует рядом их локти? Нет, он идет прямо на орудие, его убивают или он убивает. Но такая безбоязненность не нравится привидениям. Поэтому они никогда не показываются сразу двум лицам. Потому-то, милорд, я и хочу идти в монастырь один. Если вы будете со мной, то не появится даже самое смелое привидение. Если я ничего не увижу или увижу что-нибудь важное, тогда вы отправитесь послезавтра. Ну что ж, по рукам?

— Идет! Но почему бы мне не пойти первым?

— Прежде всего потому, что эта мысль пришла в голову не вам, а мне, и я заслужил такое преимущество. Во-вторых, я родился здесь, в свое время был связан с этими добрыми монахами, и больше шансов, что они явятся с того света именно мне. Наконец, я хорошо знаю эту местность, и если придется убегать или кого-нибудь преследовать, в любом случае я справлюсь с этим лучше вас. Что, вы согласны с моими доводами, дорогой лорд?

— Совершенно. Но я смогу пойти туда послезавтра?

— Конечно. В любой день и в любую ночь, когда вам заблагорассудится. Я настаиваю только на том, что пойду первым. А теперь, — добавил, вставая, Ролан, — обещайте, что все это останется между нами. Ни слова никому на свете! Иначе привидения могут узнать и принять соответствующие меры. Будет чертовски обидно, если эти молодцы оставят нас в дураках!

— Не беспокойтесь. Вы пойдете с оружием, так ведь?

— Если бы я верил, что буду иметь дело только с призраками, я пошел бы, засунув руки в карманы. Но, как я уже сказал, я помню фальшивомонетчиков господина де Тюренна и возьму с собой пистолеты.

— Не хотите ли взять мои?

— Нет, благодарю вас. Хотя они и очень хороши, я решил больше никогда ими не пользоваться.

Он усмехнулся и прибавил с невыразимой горечью:

— Они приносят мне несчастье. Спокойной ночи, милорд! Сегодня я должен как следует выспаться, чтобы завтра меня не клонило ко сну. И, крепко пожав руку англичанину, он покинул его комнату.

Когда он подошел к своей спальне, его поразило, что дверь открыта; он был уверен, что затворил ее.

Но, войдя к себе, он сразу понял, в чем дело: перед ним стояла сестра.

— Как! — воскликнул он удивленно и встревожено. — Это ты, Амели?

— Да, это я, — отвечала девушка.

Она подошла к брату, и он поцеловал ее в лоб.

— Ты не пойдешь, — спросила она с мольбой в голосе, — не правда ли, мой друг?

— Куда? — спросил Ролан.

— В монастырь.

— А кто говорит, что я туда пойду?

— О! Уж я-то тебя знаю и сразу догадалась.

— А почему ты не хочешь, чтобы я пошел в монастырь?

— Я боюсь, как бы с тобой не случилось несчастья.

— Вот как! Значит, ты веришь в привидения? — спросил Ролан, пристально глядя ей в лицо.

Амели опустила глаза, и Ролан почувствовал, как дрожит ее рука.

— Я полагаю, — сказал Ролан, — что Амели, та, которую я так хорошо знал, дочь генерала де Монтревеля, сестра Ролана, слишком умна, чтобы поддаваться таким нелепым страхам! Ты не можешь верить дурацким россказням о бряцании цепей и мелькающих огоньках, о призраках, о привидениях!

— Если бы я этому верила, мой друг, я бы так не тревожилась. Если даже и существуют призраки, то это бесплотные души, которые не могут испытывать земной ненависти. Да и за что привидению ненавидеть тебя, Ролан? Ведь ты никому не делал зла.