— Ну, а что можете сказать о напавшем на вас человеке? — спросил Санторо.

— На нем была лыжная маска. Я так торопилась удрать оттуда, что даже не сняла ее, а потому лица его не видела. Но особых проблем с идентификацией у вас не должно возникнуть. Огромный парень, но не толстый. Хорошо сложен, накачан, как боксер-тяжеловес. Да и найти его труда не составит. Он сейчас в больнице или в морге.

— Что-нибудь еще запомнили? Шрамы, татуировки?

— Я почти уверена, что он русский. Или выходец из Восточной Европы.

— А вот это уже интересно, — заметил Санторо. — В банду Орланского входят русские громилы, а наш Чарльз Бенедикт давно представляет интересы членов его банды.

— Как-то совсем из головы вылетело.

— Еще бы. У вас совсем другое было на уме.

Затем вдруг Санторо осенило.

— Как думаете, может, Тиффани Стар теперь в опасности?

Дана побледнела.

— Уверена, этот тип пришел за мной после того, как Тиффани рассказала кому-то о моем визите. И человек, с которым она говорила, — возможно, тот самый тип, рассказавший ей, где похоронена Кэрри Блэр.

Дана разволновалась не на шутку.

— Тиффани наркоманка, а наркоманам, как известно, доверия нет. Если бы я убила Кэрри Блэр и Тиффани рассказала бы мне о репортере, который пришел задавать вопросы на эту тему, я бы первым делом постаралась избавиться от этой девицы.

Санторо поднялся и пошел в спальню.

— Куда же вы? — спросила Дана.

— Сейчас оденусь. И мы поедем к Тиффани на квартиру и посмотрим, в порядке ли она.

Тиффани дверь не открывала.

— Она стриптизерша. Может, все еще в клубе, — сказала Дана.

— Будем надеяться, что так. Но, возможно, ее уже убили.

Дана на секунду задумалась.

— Подождите внизу, на площадке.

— Зачем?

— Вам это знать ни к чему.

Дана была на квартире у Тифани и успела заметить, что сигнализации там нет, да и засов на двери совсем хиленький. Как только Санторо скрылся из вида, Катлер взломала замок. Двадцать минут спустя она уже спускалась с детективом к выходу.

— В квартире ее нет, но я нашла там банковскую книжку с недавним поступлением в две тысячи долларов.

— Плата за то, что она передала Барри Лестеру, что надо сказать копам?

— Вполне возможно.

— Ну, а что-то еще, из чего можно сделать вывод, что Стар в опасности?

— Нет, ничего такого не заметила. Ни следов борьбы, ни крови, если вы это имеете в виду.

— Послушайте, Дана, я вот что тут подумал. Если это Николай Орланский послал громилу, который на вас напал, у вас нешуточные неприятности. Орланский — абсолютно безжалостный, бессовестный, аморальный тип. Рассматривает убийства людей как бизнес-стратегию.

— Но откуда ему знать, что я имею к этому отношение? Я ведь назвалась вымышленным именем, когда пришла к Стар.

— Тогда откуда у этого типа ваш телефон?

— Я оставила ей визитку, где было напечатано: «Лоран Паркхёрст, репортер «Экспоузд».

— Орланский очень умен, Дана. Ему ничего не стоит связаться с «Экспоузд» и все выяснить.

— Что вы предлагаете?

— Предлагаю вам на время уехать из города. Знаю, вы очень упрямая и смелая женщина, но к Орланскому вам все равно не подобраться, а вот ему ничего не стоит вас вычислить.

— Бегать от него не собираюсь. И потом, как же мой друг? Я живу с одним парнем, он мне не безразличен. Если Орланский так безжалостен, как вы говорите, и не найдет меня, он может захватить Джека в заложники. И попытаться меня выманить.

— Тоже правильно. Но, думаю, я найду способ защитить вас обоих. Может, какую-то часть расследования вы сумеете провести вне города? Потому как мне нужно время, чтобы все подготовить.

— Да, заняться есть чем. И для этого как раз придется выехать за пределы округа Колумбия.

— Тогда так и поступим. Я дам вам знать, когда можно будет вернуться. Это ненадолго.

Катлер вернулась домой в половине третьего ночи. Джек проснулся, когда она вошла в спальню. Дана присела на краешек кровати.

— Нам надо поговорить, — сказала она.

Комнату освещала только луна, и лицо женщины тонуло в тени. Джек не видел ее, но сразу уловил волнение в ее голосе. И сел в постели.

— Что случилось?

— На меня сегодня напали.

— Ты в порядке?

— Я — да, а вот человек, напавший на меня, — нет. Это я расправилась с ним. Но дело в том, что он работает на одного типа, а тот хотел припугнуть меня, чтобы я перестала заниматься делом Блэра. И я боюсь, что они попробуют подобраться ко мне через тебя.

Джек уже окончательно проснулся.

— И насколько все это серьезно?

— Очень серьезно.

— Черт…

— Прости, Джек. Я бы ни за что не стала влезать во все это, если бы заранее знала, что подвергну тебя опасности.

— Знаю.

— Я работаю с одним детективом из отдела убийств, и он посоветовал мне уехать из города, ну хотя бы на день или два. Как раз сейчас он пытается придумать, как бы обезопасить меня в дальнейшем. Ты поедешь со мной?

— А ты куда направляешься?

— В Канзас-Сити. Прямо с утра.

Дана собирала вещи, когда вдруг позвонил Фрэнк Санторо.

— У меня две новости, — сказал детектив. — Обе плохие, но одна довольно любопытная.

— Поделитесь.

— Тиффани Стар мертва. — У Даны перехватило дыхание. — Какой-то наркоман нашел ее тело в парке Рок Крик. Убита ударом ножа в сердце. Все выглядит, как ограбление: кошелек исчез, ни одной драгоценности при ней не найдено.

— Но вы, конечно, не считаете, что мотивом было ограбление? — спросила Дана, справившись, наконец, со своими эмоциями.

— Слишком уж много совпадений, — буркнул в ответ Санторо.

— Вы сказали, две новости…

— Прошлой ночью в медицинский центр Джорджтауна был доставлен мужчина по имени Григорий Карпинский. Тяжелое ножевое ранение в пах, разбит затылок. Многочисленные травмы от сильного избиения.

Санторо в деталях перечислял ранения Карпинского, и сердце Даны учащенно забилось.

— Удалось выявить связь между Карпинским и Барри Лестером, — продолжил Санторо. — Лестер находился в тюрьме в общей камере. Затем его поместили в одиночку, на том основании, что у него произошло столкновение с Григорием. Карпинский настоящий зверь, рост свыше шести футов, сплошные мускулы. Работает вышибалой в баре Николая Орланского. А Барри Лестер — хиляк, доходяга, нет даже намека на мускулы, никогда не привлекался за преступления, сопряженные с насилием. А в отчете об этом тюремном инциденте сказано, будто бы Лестер нарочно толкнул Карпинского, а потом еще обозвал его задницей.