— Что же, слушаю, — склонил голову император.

— В давние времена, — начал Кристиан, — когда в клане темных происxодило такое несчастье, как cлучилось у нас и один из представителей оказывался под влиянием хаоса, было принято заключать искупляющий брак…

— Нет! — возмутилась моя мама, но император поднял вверх руку, приказывая молчать. Она выглядела напуганной, растроенной, но подчинилась, а я приготовилась слушать дальше. Неужели у меня таким интересным образом просят руку и сердце? То, что никогда бы Кристиану не отдала моя родня и то, что в состоянии даровать император. Сердце радостно забилось в предвкушении.

— Продолжайте молодой человек, мне интересен ход ваших мыслей.

— Темная семья принимал к себе светлого мага или светлую магиню. Этим сразу же решалось несколько проблем. Темные попадали под контроль света, так необходимый, когда хаос подобрался слишком близко. Свет развеивал тени и отгонял хаос. Разбавлялась кровь, и следующее поколение было защищено. Я считаю, нашей семье нужна защита, Алекс Нордвинг сам и осознанно пустил хаос в свою душу. Наша кровь стала слишком черной, такой, в которую хаосу проникнуть очень легко. Я боюсь за себя, а ещё больше боюсь за следующее поколение Нордвингов. Считаю, что если не разбавить нашу кровь сейчас, произойдет непоправимое.

— И кто же принесет такую жертву во имя семьи? — с интересом уточнил император. Впрочем, лукавая усмешка на его губах говорила о том, что он прекрасно знает ответ, но задает вoпрoс для того, чтобы соблюсти протокол.

— Я eдинственный наследник. А у Лаушаров только одна дочь, — сказал Кристиан. После этиx слов, мое сердце кaк бешеннoе зaстучало в груди, к щeкам хлынул румянeц, а вокруг начался дурдом.

Наши родители повыскакивали с мест. Констер попытался прорваться к Кристиану, но папа дернул его за рукав смокинга и мой брат был вынужден обратно сесть. Он мог только бросать ненавидящие взгляды в сторону своего непримиримого врага.

— Неужели этот щенок думает, что мы на это пойдем? — возмутился папа. — Отдадим Катриону для решения каких-то надуманных темных проблем? И это все после того, как едва ее не убил.

— Это был не Кристиан, а Алекс! — возмутилась Мелиса Нордвинг и тут же добавила. — Мы тоже не в восторге от этой бредовой идеи. Мне не нужна светлая невестка из Лаушаров!

— А вам никто и не предлагает! — подключилась мама.

— А может быть, кто-то моего мнения спросит? — уточнила я, но в общем гомоне мои слова услышал император, улыбнулся и произнес фразу, решившую все.

— А по мне выйдет очень красивая пара и полезно для имиджа. Этот шаг восстановит равновесие, приведет к миру. Мне нравится. Эта идея. Препятствование этой свадьбе и счастью молодых будет приравнено к государственной измене.

Все сразу замолчали. Мама не смогла сдержать слез, Констер ненавидяще смотрел на Кристиана, а я улыбалась. Просто сидела и смотрела на моего жениха с глупой, влюбленной улыбкой.

— Ну раз такое дело, — довольно произнес император, предлагаю сегодня и отпраздновать помолвку.

— Ну зачем же так торопиться, — пришиблено произнесла мама. — нужно подготовиться, как следует. Платье сшить…

— У нас и кольца нет, — поддержала ее родительница Кристиана.

Как-то очень быстро они обрели единодушие. Хоть в каком-то вопросе.

— Это у вас нет, — отозвался мой любимый темный. — А у меня есть.

Он поднялся со своего места и, обогнув стол, опустился передо мной на одно колено. В его руках была маленькая бархатная коробочка.

— Катриона Лаушар, ты станешь моей женой?

— Она же ещё даже высшую школу не закончила! — сорвалась на рыдания мама.

— Так ты же меня от туда забрала? — Я повернулась к ней и усмехнулась, а потом перевела взгляд на Кристиана и шепнула.

— Да, я согласна.

На мой палец скользну тяжелый перстень из золота с крупным, прозрачным камнем. Но я была бы абсолютно счастлива и в том случае, если бы Кристиан подарил мне самое простое кольцо. Это не имело никакого значения. Главное, мы сумели преодолеть любые преграды, и отвоевали свое право быть вместе. Ну а родственники… они обязательно смирятся. Ведь на смену ненависти, отравляющей отношения между нашими семьями обязательно придет самая настоящая любовь, которая живет в наших сердцах.

Весна в этом году выдалась ранняя, и в открытое окно загородного поместья врывались запахи цветущих деревьев. Я стояла на постаменте перед зеркалом в одном нижнем белье и чувствовала себя то ли неловко, то ли глупо, то ли все вместе. Я устала, хотела есть и к Кристиану.

Зато моя матушка и леди Мелиса находились в своей стихии. Они ругались, вцепившись в подол какого-то платья. И по их в высшей степени одухотворенным лицам, я понимала — быстро все это не закончится.

— Розовое, — шипела мама, вцепившись в тафту.

— У нас невеста будет, как зефир! — спорила с ней леди Мелиса. — Бежевое!

— Ты, вообще, видела мою дочь? Какое бежевое? В таком цвете нее будет зеленый цвет лица!

— Не будет! Бежевое прекрасно сочетается!

— С чем оно сочетается? — закатила глаза мама. — С твоим сыном, да?

— А, может, мы все же начнем мерить? — возмутилась я. — Хоть что-нибудь! Мне между прочим, холодно тут стоять. Я уже и на розовое, и на бежевое согласна! Хоть красное в горох, только давайте побыстрее!

— Устала она! — фыркнула мама. — С чего бы это? Вот когда я выходила замуж….

— Именно, — проявила великое единодушие леди Мелиса. — И когда я женилась!

— Мы стояли и мерили платья почти весь день! — хором закончили обе родительницы.

— Так сейчас уже почти обед, а мне даже ни одно платье не показали, — резонно заметила я и закатила глаза. — Так что я тоже не особенно надеюсь освободиться раньше ужина.

Я не знала, о чем прошу. Ускориться было нереально, как и, видимо, выбрать платье за один примерочный сеанс. Мы перемерили розовое платье, фисташковое, бежевое, три голубых, восемь чисто белых, одно нежено лиловое (оно кстати мне понравилось больше всего), но мамы сказали «слишком мрачно», канареечное, пять персиковых, цвета шампань и отослали модиста домой. Этим двоим издевательница не понравилось ничего. Нет, я, конечно, знала, что ни одно семейство не желает меня выдавать замуж, но признаться, думала, что они смирились с неизбежным и гнев императора все же намного страшнее, чем наш с Кристианом брачный союз, но свадьбу родители (точнее матери) однозначно саботировали. Папы давно закрылись в библиотеке и, наверное, уже ополовинили весь запас виски. Кристиан, скорее всего, где-то дрался с Констером. Слава богам, если не всерьез, а на ринге. Мерриос снова напился и приволок домой какую-нибудь подружку, и только я страдала, потому что мне не могли подобрать платье, словно я какой-то уродец, на которого невозможно сшить ничего стоящего. По мне все платья сидели достойно. Можно было брать любое и не задумываться, но мое мнение учитывать никто не захотел.