— Чего хочет большой мальчик? — надавливаю ладонью на литую грудь, заставляя мужчину облокотиться на мягкий белоснежный мат для загара. Он послушно растягивается на нём, разводит ноги, чтобы я расположилась между ними на коленях.

— Он хочет в твой рот, — низкий голос даёт понять, что терпение его владельца на исходе.

Когда мой язык касается его тела и проходится вверх между двумя ровными выпирающими рядами кубиков на животе, Марк снова проскальзывает пальцами в мои волосы на затылке, сжимая их в кулак. Кожа после воды солёная, но это не портит его вкус, заводит ещё сильнее.

— Нужно заслужить… — шепчу я, смыкая зубы вокруг каменного соска.

Благодаря цепной реакции, мой затылок ещё больше обжигает болью. Хрипло смеясь, Марк за волосы оттягивает моё лицо от своей груди.

— Заразааа… — едва слышно шипит, направляя мою голову вниз, обратно к своему паху.

— Какой нетерпеливый мальчик… — цокаю языком, приспуская резинку тесных купальных шорт, помогаю «стержню» выпрыгнуть на свободу.

Блеснув толстой головкой в угасающих лучах закатного солнца, член звонко шлёпает о напрягшийся живот своего хозяина и выравнивается перед моим носом — огромный, литой, притягивающий, с подтёкшей прозрачной капелькой в устье уретры…

Сглатываю, несколько секунд трачу на то, чтобы его разглядеть.

На фоне прорисованного рельефа косых мышц достоинство Марка выглядит потрясающе! Настолько, что меня тотчас пронзает жгучая ревность. Мне до дрожи в теле не хочется, чтобы у него после меня появлялись в постеле другие женщины.

— У тебя были серьёзные отношения? — интересуюсь, поднимая на мужчину задумчивый томный взгляд.

Марко, выныривая из сладостного забвения, надавливает ладонью на мой затылок, чтобы я не болтала ерунды и принялась, наконец, за дело.

— Дааа… — выдыхает, упираясь головкой в мои сомкнутые губы.

— Как давно? — не унимаюсь я. Меня мучает этот вопрос. И пока я не удовлетворю любопытство, не смогу успокоиться. Обхватываю ладонью жилистый ствол, провожу языком по уздечке и снова замираю в ожидании ответа, испытывая в лоне сумасшедший пожар.

— О, ччееерррт… Алиса, какая, нахрен, разница?

— Большая, — шепчу, обхватывая губами гладкую вершину, провожу по ней языком, вырывая из горла Марко очередной тихий стон. Кончиком языка зарываюсь в маленькое отверстие и слизываю вязкую субстанцию, от вкуса которой я пьянею ещё больше…

— Алисаааа… мммм… — сглатывает, толкаясь членом глубже, но я тут же отстраняюсь. Мне очень нравится его дразнить. — Ладно… Это было в прошлой жизни, задолго до тебя.

Его дыхание сбивается ещё сильнее. Хватка на волосах усиливается, как и давление на затылок.

— Ты её любил? — почему-то мне важно это знать.

— Когда-то… — шипит, стоит мне поработать ладонью вверх-вниз.

— Кто был инициатором разрыва? — принимаю член наполовину в свой рот и, медленно скользя по нему сомкнутыми в трубочку губами, выпускаю изо рта с характерным чмокнувшим звуком.

— Блять! — вздрагивает. — Нам обязательно об этом говорить сейчас? — несдержанно рычит.

— Даааа, — сжимая интимные мышцы, испытываю невероятный кайф из-за внутренней пульсации. Хочу оседлать его, ощутить Марко в себе.

— Черррт, — раздражённо. — Я с ней порвал! Хватит, Лис.

— Почему? — на этот раз, чтобы дезориентировать его и послабить нервное напряжение, полностью отдаюсь внутренним инстинктам и принимаюсь самозабвенно ласкать его ртом, так, как мне самой этого хочется. Глубоко и влажно, с тихими стонами удовольствия, посасывая нежную кожу и оглаживая ребристую поверхность языком…

Какой же он… вкусный!

— Глубже… — своей хрипотцой Марк окутывает мой разум, подключает движения бёдрами, приподнимая себя, погружает обоих в крышесносные ощущения. Мне становится глубоко плевать на его прошлое, главное, чтобы наше настоящее никогда не заканчивалось…

Оно шикарное. По крайней мере сейчас.

— …Не люблю меркантильных и глупых женщин… — добавляет, в очередной раз толкаясь в меня грубо, со рвущимися наружу животными замашками. — Лис…ааа… — не сдерживая глухое рычание, оттягивает мою голову от паха. — Хочу тебя сзади, малыш.

Садится. Целует меня быстро, но жадно.

— Повернись ко мне попой. Быстро! Прогнись так, чтобы я мог целовать тебя. Давай!

* * *

Делаю, что велит. Не медля ни секунды, разворачиваюсь и встаю раком.

Господи, что мы творим? Практически на виду. В любой момент нас могут засечь…

Стыдно?

Ни капельки. По крайней мере сейчас.

Кажется, стыд я давно потеряла где-то за бортом, барахтаясь полуголой в ледяной воде, а сейчас моё тело зудит и горит огнём, требует, чтобы его отлюбили по полной программе до капитальной отключки. Проще говоря — жёстко «отфритюрили».

— Я могу смириться с многими ошибками женщины, но только не с изменой… — открывает ещё один факт, влияющий на построение отношений.

Неужели Марко обломали крылья? Когда?

— Хочешь сказать, что я ошибалась с выводами насчёт тебя? — задыхаюсь от возбуждения и призывно виляю бёдрами, улавливая шорохи за спиной.

— Тебе решать, — не успеваю опомниться, как промежность пробивает током, стоит мужчине опустить на неё ладонь. Тёплую и шершавую и… Мммм…

Мысли начинают путаться в голове и растекаться патокой из-за ощущения его скользящих по складам пальцев. Прикусываю губу, осознавая, как бесстыдно теку между ног. Двигаю попой, подстраиваясь под движение его руки…

Боже, что он со мной делает? Плавит одним прикосновением, отбирает волю и подчиняет себе. И хуже всего то, что мне это нравится. Это заводит, черт его подери!

Пристроившись позади меня, дёргает ближе к своему паху, затем надавливает второй ладонью на поясницу и одним резким толчком выбивает из лёгких воздух, натягивая на себя, как безвольную куклу. Резво, с пронзающей болью, которая через несколько секунд расползается по нутру томительным покалывающим теплом. От этого чувства ноги начинают бесконтрольно дрожать, словно подведённые к электричеству.

Взяв мою грудь в свои беспощадные руки, Марк приподнимает меня, чтобы дотянуться губами к моим. Жадно впивается в мой рот, глотает сорвавшийся стон, зацеловывая до помутнения рассудка. Ведёт, полностью лишая права перетянуть на себя инициативу. Марк главный. Я подчиняюсь. Он вбивается членом с такой мощью, тиская и перекатывая между пальцами соски, что остатки здравомыслия просто выскакивают из головы, как гильзы после череды выстрелов. Если бы не мягкий настил, на котором мы трахаемся в духе кроликов, колени уже давно бы у обоих стёрлись до крови.

— Ма…ааарк! — оторвавшись от губ, пытаюсь надышаться. — Я… дам тебе… шанс, — говорю заплетающимся языком на каждом его выпаде. — Налажаешь… — сглатываю, рвано втягивая воздух, — и расходимся… Ааах… Чеееерт…