Он чуть не оторвал себе бороду, встретившись взглядом с Региной. Перестаньте, говорил этот взгляд. Мы же врачи. Не время для сведения счетов. Иногда глаза выражают мысль яснее, чем самый умелый телепат в Галактике. А в «сведении счетов» – для чего, по мнению Регины, было не время – крылось большее, чем просто укор в адрес маркиза. Трессау, старый умница, понял это мгновенно, без дополнительных комментариев. И не удивился, услышав от молодой коллеги:

– Я готова прооперировать инспектора Рюйсдала.

– Спасибо, доктор ван Фрассен, – Тиран коротко, по-офицерски поклонился. – Хотите увидеть пострадавшего?

– Разумеется.

Стена с ковром вновь «растворились». Собравшимся открылась больничная палата, где и звук, и свет были в норме. В реанимационной капсуле, заполненной мед-гелем, лежал обнаженный Фома. С виду он казался абсолютно здоровым. Рядом на табурете сидел доктор Клайзенау, сверяя показания приборов.

– Трансляция, – пояснил Тиран. – За стеной по-прежнему находится Леопольд Эйх. Инспектора Рюйсдала поместили в левом крыле. Там у нас лазарет. Если хотите задать вопрос доктору Клайзенау – спрашивайте. Он услышит и ответит.

Не торопясь спрашивать, Регина изучала Фому. Тот изменился – заматерел, набрал вес. Легкий на ногу фехтовальщик стал похож на боксера-супертяжа, лет пять не выходившего на ринг. Сейчас ему трудно было бы морочить голову двум девочкам, даже самым наивным на свете. Ничего, у инспектора такого ранга много других, более важных дел. А провокации зеленой молодежи можно свалить на подчиненных.

«Линда тебя хорошо кормит. И хорошо, должно быть, любит. А ты больше всего любишь работу. Да, Фома? Морщинки в уголках глаз. Мешки под глазами. Только кудри остались прежними. Их хочется гладить, пропускать между пальцами. Дергать, притворно сердясь. Я не простила тебя, Фома. Я буду оперировать тебя, Фома. Глядя на тебя, я ничего не чувствую – кроме того, что должен чувствовать хирург при виде альпиниста, неудачно свалившегося со скалы. Великий Космос! – четырнадцать лет прошло… день за днем – от фестиваля на Соне до виллы под силовым куполом… половина моей жизни…»

– Если я не могу осмотреть Великого князя…

– Почему? Можете. И вы, и любой из членов нашего консилиума. Просто это надо делать «в связке». Спасатели, вытащившие инспектора Рюйсдала, разработали…

– …я хотела бы провести первичный осмотр пострадавшего.

– Проводить вас к нему?

– Здесь все стены экранируют?

– Нет. Ментальный доступ закрыт только к Великому князю и его товарищам по несчастью. Во избежание случайных контактов.

– Так Леопольд Эйх – не единственный больной?!

По залу прокатился возбужденный ропот – на всех слоях восприятия.

– Нет. Но об этом – позже.

– Если инспектор Рюйсдал недалеко, я дотянусь отсюда. Я знакома с ментальным фоном инспектора. Я найду его, – Регина позволила себе кривую улыбку, – по запаху. Продолжайте, господа! Мне вы не помешаете.

…горечь и мед…

…запах духов – точная копия…

«И третью пуговку расстегнул, подлец…»

…смородина-чай-простуда-постель-семья…

…трусиха, стеснительная идиотка!..

… вдвоем в тебя полезем?..

Давай. Чего медлишь?

…Фома…

«Под шелухой» Фома выглядел прежним – юный красавчик, притворный арт-трансер. Скорчившись в позе зародыша, нагой, как при рождении, он лежал на бетонном полу. Над ним, в туманной вышине, маячили какие-то конструкции – балки, опоры, фермы. Тряслись под ветром дощатые мостки, перекинутые из ниоткуда в никуда. Один из мостков был оборван. Конец его аритмично хлестал по балке – точь-в-точь хвост Фриды, когда барсова ипостась злилась.

Фома дышал – мозг функционировал.

«Спасибо, доктор Клайзенау…»

«…не за что, доктор ван Фрассен…»

Не спеша создать оперблок, Регина встала вокруг Фомы. Дюжина рук легла на тело больного. Шесть десятков пальцев, каждый из которых оканчивался датчиком. Со стороны могло показаться, что секстет молодых колдуний – мед-киборгини, родные сестры панцер-киборгов – высасывает из жертвы жизненную силу.

Работаем, девочки…

…кататравма…

…гемоперитониум…

…ушиб грудной клетки…

…травматический шок 3-й степени…

закрытый перелом левого бедра в верхней трети…

…оскольчатый перелом вертлужной впадины…

…левосторонний тотальный пневмоторакс…

…травма живота с разрывом селезенки…

…разрыв симфиза…

Транспонировать всё это в определения, характерные для ментал-диагноза, не составило труда. Обычный хирург, вооруженный знаменитой медтехникой Ларгитаса, поручился бы за жизнь больного. Регина также могла дать гарантии выздоровления Фомы – естественно, с учетом долгого реабилитационного периода. Судя по состоянию инспектора Рюйсдала, надо было позволить доктору Клайзенау закончить подготовку к операции.

«…часа два-три, не меньше…»

«…я поняла.»

«…он – крепкий орешек. Нам повезло…»

«…да, нам повезло. Как это случилось?»

«Я общался со спасателями. Странная ситуация, девочка моя. Если воспользоваться аналогиями… – сам того не зная, доктор Клайзенау повторил слова Тирана. – Личность человека имеет свою плотность. Она оказывает сопротивление при проникновении в нее. Пловец и вода, понимаешь? Или, скорее, ныряльщик и вода. Инспектор Рюйсдал нырнул со скалы в залив, рассчитывая найти жемчуг, и уже в полете выяснил, что в заливе вместо воды – воздух. Базовые конструкты личности Эйха сохранились, несчастный бился о них в падении…»

«Как его вытащили?»

«Один спасатель спускался за беднягой, второй страховал. Постоянный контакт с партнером по связке, находящимся вне разреженной личности Эйха. Страховочный трос, закрепленный „над шелухой“. Я вызову тебя, когда всё будет готово…»

«…хорошо…»

И она вернулась в конференц-зал.

Астро-яхта «Цаган-Сара».

Класс: «Люкс-круиз (м)».

Модель: несерийная, спецзаказ, индивидуальная сборка и комплектация.

Место сборки: верфь «Астерикс» компании «Комфо-Спейс», Ларгитас.

Регистрационный номер: 000172349739.

Стандарт-масса: 12472 тонны.

Маршевая двигательная установка: HP-1400-Universal (компакт).

Вооружение: 2 оборонительных волновых деструктора WD-43, 2 лучевых ПМП, стандарт-модель 6C-011.

Энергозащита: усиленная, 1,8.

Порт приписки: Хольц, Ларгитас.