Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тряхнув головой, отгоняя навязчивые воспоминания, смотрю на Оливию и ощущаю, как меня пробивает пульсирующим током. Пронзительные электромагнитные волны закрадываются под мою кожу, стремительно и активно распространяясь по всему телу. Я не вижу в Ви бывшую жену. Скорее, напротив. Она напоминает мне о том, что я могу взглянуть прошлому в глаза, а не мчаться от него сломя голову.
– Ой! – восклицает девушка. – Ти тоже упа-ль?
– Все благодаря тебе.
– А-ха-ха-ха! Ничегошеньки подобного!
Ее тонкие руки обвивают мою шею. Теперь она выглядит даже излишне беззащитной и уязвимой, а я все пытаюсь не поддаваться тайным желаниям. Оливия улыбается мне самой открытой и ангельской улыбкой, и меня окутывает тихая зависть. Она может с высоко поднятой головой взирать в свое прошлое и совершенно его не стесняться, в отличие от меня.
– Давай поднимайся, – говорю ей и встаю на ноги.
– Ты видел небосвод в Крейгене?
– Ну и?
– Посмотри на него сейчас.
Я поднимаю голову и обнаруживаю, что на небе нет ни облачка. Его темно-синее полотно густо усыпано звездами, сверкающими одна ярче другой.
– Тебя в революционную романтику потянуло? – спрашиваю я, косясь на Ви.
– Желала бы я знать, для чего звезды блещут…
– Наверное, затем, чтобы рано или поздно любой мог опять разыскать свою.
Она что-то негромко мычит, а потом добавляет:
– Арту… ен… десннн… экзю… пэ… па… ри.
– Антуан де Сент-Экзюпери, – исправляю я ее, не отрывая взгляд от неба.
– Прекрасно, не правда ли?
– Весьма.
– Я никогда в жизни не была в планетарии.
– Даже в детстве?
– Угу, – мычит Оливия, откидываясь обратно на землю.
– Поднимайся, а то простынешь.
– И что с того, что простыну?
Девушка лежит на земле в своем слегка помятом пиджаке и упивается безмятежностью жизни. «Этого мне и не хватает – обыкновенного блаженства от того, что у меня уже есть. Мы определенно учимся друг у друга». Я усмехаюсь, склоняясь над ней.
– Так и отойдешь, не отработав свой пятилетний контракт. Намереваешься, чтобы я израсходовал бешеные деньги еще и на некроманта?
– А ты скупердяй?
Под влиянием алкоголя Ви довольно ядовита, отчего я, как ни странно, испытываю особое возбуждение.
– Ты и так мне дорого обходишься, – отвечаю я, поднимая ее с холодной земли.
– Ти и ф-так мнэ долёго опхо-дифься, – передразнивает она меня, показывая язык.
– Ясли на выгуле, – выдыхаю я.
Оливия виснет на моей шее, и мне приходится идти домой, забросив ее на плечо. По дороге в ее же спальню я вынужден терпеть то, как она то и дело ворочается, пытаясь вырваться и с трудом бормоча что-то вроде:
– А ну пусти меня, мерзавец!
Не реагируя, я молча заношу девушку в комнату, где она уже раньше ночевала, сбрасываю ее на кровать и хочу помочь ей раздеться.
– Атфали! – невнятно протестует она, упираясь мне в грудь руками и начиная активно сопротивляться. – Я сама!
С трудом стянув с нее твидовый пиджак и туфли, я принимаюсь за верхние пуговицы на блузе, однако довольно быстро останавливаюсь. Ви, тихо кряхтя, пытается справиться с оставшейся одеждой самостоятельно.
Под влиянием алкоголя мне вдруг становится уныло, я осознаю, что за последние пять лет в моем доме появлялись лишь служба клининга, Шон и Вилли. «У меня нет друзей. Я существую один. И раньше был один, и сейчас один».
Достав из шкафа чистую футболку, швыряю ее в Оливию. Наморщив нос, она отбрасывает ее в сторону и усердно продолжает расстегивать пуговицы. Пожалев ее, встаю перед ней на колени, отвожу ее руки и сам начинаю расстегивать блузу. Девушка пристально смотрит на меня, будто протрезвев в мгновение ока. Впрочем, мне наверняка это только кажется. Пара мгновений – и я лицезрею ее шикарную грудь, которая безупречно смотрится в неплохом белье.
С каждой минутой меня влечет к ней все больше и больше. Мне хочется прикоснуться к ней губами и языком изучить ее тело, сдавить ее и ощутить, наслаждаясь ароматом желанной женщины.
– А ты лучше, чем кажешься, – заявляет Ви, скользя по мне отстраненным взглядом.
Понимая, что она не отдает себе отчет в происходящем, я внимательно смотрю на нее. «Она хочет меня, я хочу ее. Так почему бы нам не прийти на помощь друг к другу?» – задумываюсь я, устав бороться с искушением.
– С чего ты это взяла? – спрашиваю я, расправляюсь с последней пуговицей и стягиваю с нее блузу.
– Ты хороший, – говорит она, касаясь моей щеки тыльной стороной ладони. – Я знаю.
Оливия проводит пальцами ниже и, остановившись на моем подбородке, притягивает меня к себе. Ее алые губы приоткрываются, а дыхание слегка сбивается от возбуждения. Я улыбаюсь самой откровенной улыбкой. Омут ее карих глаз манит сильнее, чем я ожидал. Сам того не осознавая, руками спешно скольжу вверх, подбираясь к ее талии. Ее ангельская улыбка не дает мне покоя. Мне хочется провести рукой по ее губам, почувствовать каждый изгиб…
Ви опережает меня внезапным поцелуем. Этот поцелуй почти обжигает. Он жаркий. Горячий.
Руки девушки соскальзывают вниз по моей куртке, стремясь ее скинуть. Я с жадностью пробую на вкус ее губы, заживо сгорая от предвкушения, растворяясь в ее страсти.
Вскоре с меня слетает рубашка, и Ви раздвигает ноги, прижимаясь ко мне плотнее. Ее изящные руки обхватывают мою шею. Одежда стремительно усыпает пол, а от желания кружится голова.
Положив девушку на кровать, я накрываю ее собой. Я жажду вплотную заняться исследованием ее тела. Беглые поцелуи переходят в покусывания, отчего Оливия то и дело прогибается подо мной. Опускаюсь ниже, дерзко пододвигаю ее бедра к себе. Ви проезжает по накрахмаленному одеялу, издав легкий кокетливый смешок. «Чертовы женщины, никогда вас не понять!» Жар ее тела пьянит сильнее, чем самый лучший коньяк в пятизвездочном отеле. Сладкие стоны, срывающиеся с ее пухлых губ, ласкают мой слух. И с каждым мгновением я все сильнее чувствую, что вот-вот сорву самый запретный и желанный плод.
Я накрываю алчными губами ее жаркий пульсирующий центр. Бедра девушки приходят в движение, подаются навстречу ласкам моего языка… Хватает всего нескольких минут, чтобы Оливия издала пронзительный стон, сжав одеяло тонкими пальцами рук.
Ее страсть вырывается наружу, как затаившийся хищник, так долго поджидавший жертву. Оливия хватает меня за
