ты отлетел. Я не хотела, — шмыгая носом, начала объясниться Лилия. — Я покушалась на Повелителя… Надо же.

Ее эта догадка, сказанная с таким чувством вины и, кажется, небольшим весельем не дала мне ни одного шанса остаться серьёзным. Я от души расхохотался.

Откуда она взялась на мою голову?

— Да, покушалась, и за это понесешь наказание, — сказал напускным строгим голосом. — Неделю будешь спать в моей спальне.

Мне показалось или она крепче прижалась ко мне. Может и стоило оно того, чтобы вот так она обнимала меня, согревая своим теплом мою черствую душу?

— Я это оспорю, — прошептала мне на ухо, — у тебя нет доказательств, господин Повелитель.

— А то, что я теперь хромой Повелитель по твоей воле — это не доказательство?

— Может, ты поскользнулся…

— Ага, и упал в стеллажи с книгами.

Она даже сейчас, когда ей не до шуток, веселит меня.

Ноги сами привели меня не в ее спальню, а в мою. Странно, но предсказуемо.

— Мне сейчас некогда, — аккуратно положив молодую магиню в свою кровать, отошёл на пару шагов, чтобы полюбоваться картиной, — я скоро приду, и мы все обсудим. Ничего не бойся. Обед тебе принесут прямо сюда, я распоряжусь. Было бы хорошо поспать, силы во сне восстанавливаются намного быстрее.

— Позови Мэри, она мне поможет снять платье, оно, кажется, душит меня.

— Как скажете, госпожа, — произнес с улыбкой на устах и вышел за дверь.

Конечно, мне хотелось бы остаться с ней. Но какова бы не была привязанность, дела государственные не могут ждать и не должны.

Почему моя магия не защитила меня от угрозы? Почему тьма не противостояла ей? Это все очень интересно. И странно.

— Все готово, — спросил Терренс, который уже ждал меня.

— Да, ждем только вас.

— Отлично, — голова кружилась, и шаг мой был не так быстр, — пошли.

В просторной светлой комнате уже собрались целители и маги. Они что-то активно обсуждали, но сразу смолкли, стоило нам с моим верным советником зайти в лазарет.

Пленник и главный герой нашего эксперимента уже ждал своего часа.

Не спеша подошел к нему, посмотрел в его глаза. В них не было ничего, никаких эмоций. Зелье было сильным, он не просто не мог ничего рассказать, он будто все забыл. Казалось, зелье запечатало все его знания. Он не мог ответить ни на один вопрос. Что мы только не пробовали. И зелье правды, и артефакт, и пытки — все оказалось бесполезным.

— Жаль, что вы не владеете такими знаниями, — упрекнул магов, которые ни разу не слышали про такое зелье, не то чтобы владели его составом.

Они молча склонили свои глупые головы. Правильно сделали, не до них сейчас.

— Скажите, — обратился целителям, отворачиваясь от пленника, — как лучше его убить, чтобы проще было воскресить?

— Мы приготовили зелье, которое останавливает сердце, — доложил один из магов. — Путем массажа сердца и зелья, которое принимается для улучшения работы сердца мы запустим его. Шансы на успех равны шансам на провал, мой Господин.

— Мда, не густо, — сказал мой брат, которого до этого момента я не видел. — Начинайте, великие умы сего государства, — подмигнул он мне. — Я не мог это пропустить.

— Шутник, — прошептал исключительно для себя. — Начинайте, — отошел в сторону, но не очень далеко, чтобы внимательно увидеть все то, что сейчас будет происходить.

Сейчас, в этот момент, наша раса может стать на одну ступень разумнее. Стать опытнее. И я не позволю провалиться этому плану.

Бедняга не сопротивлялся, когда ему в рот вливали зелье. И как-то очень спокойно начал отходить в мир иной. Глаза его мутнели, дыхание стало почти не ощутимым, черты лица на глазах заострялись, он все больше походил на трупа.

Не знаю, по плану ли это было, но внезапно он начал биться в конвульсиях. Целители и стражники начали удерживать светлого, а маги привязывали его по рукам и ногам к столу. Разжали рот и начали вливать еще одно зелье.

Через несколько мгновений человек стих и, кажется, окончательно умер.

Так много манипуляций мне еще не доводилось видеть, одни руки делают массаж сердца, другие с трубкой слушают его грудную клетку. Третьи мешают что-то, постоянно вливая бедняге в рот.

— Что-то он не оживает, — сделал замечание Айрон, не скрывая своего весёлого настроения, — кажется, это провал.

— Иди ты, — гаркнул я, — иди займись чем-нибудь полезным.

— Только после тебя, мой господин.

Это уже ни в какие рамки не входило. Сегодня же поговорю с ним. Одно дело так разговаривать со мной, когда никого нет рядом, и совсем другое, когда тут целая делегация подданных.

Манипуляций становится все больше, а человек, кажется, не спешит оживать.

— Ну что вы копошитесь, — я злился все больше, наблюдая за их бесполезными манипуляциями. — Вы его отлично убили, теперь оживите!

Растолкал стражу, в которой сейчас нет никакой необходимости и приблизился к мертвецу. Поднес палец к его носу и не почувствовал ничего.

Сосредоточил свою тьму и выпустил ее. Она нехотя, но, все же подчиняясь мне, устремилась к бедняге и обволокла его. Проникла внутрь и начала заводить моторчик в его груди.

Убивать намного проще, чем оживлять человека. К слову, воскресить человека путем магии я пытался один раз, и безуспешно. Но это было давно, и шансов было мало. Меня надолго не хватит, но нужно использовать все возможные ресурсы.

Оперся на рядом стоящего мага. Удар по башке несколькими книгами сейчас вспомнился резкой болью в висках. Голова закружилась, и, кажется, тошнота подступила к горлу.

— Дайте ему это, — сказал кто-то справа, и в его рот начали вливать жидкость черного цвета, с приторным запахом Раффлезии.

Этот зловонный запах был последним, что я почувствовал перед тем, как грохнуться на холодный и твердый пол.

— Брат. Эйтон, — слышу будто вдалеке, — ну же! Ожил твой эксперимент, никто не знает, что теперь с ним делать. Отдавай свои приказы.

Вот же гад. Первым, что хотелось сделать это запереть родного брата в каземат. Ну что за наглец. Его брат тут почти не живой, а он все шутит да издевается. А еще, кажется, вывихнул мне плечо пока будил.

— Правда, ожил? — открывая один глаз, спросил.

— Правда. Орет, слышишь? Ожил, да еще и говорить теперь может. Но если честно, — состроил недовольную измученную гримасу, — лучше бы молчал.

Глава 25

В покоях Повелителя мне приходилось бывать не раз. Но впервые я оказалась здесь одна. Заботливо уложив меня в свою кровать и даже накрыв одеялом, Эйтон нежно коснулся губами моей щеки и вышел.

Голова кружилась, и я сжала пальцами