— Ничего не понимаю!

— Это я так даю понять, что положил на тебя глаз.

— Ты что, ходил за мной по пятам?

— Я никогда не позволю себе этим злоупотребить. Спи сегодня спокойно, Проныра. Пусть тебя ничто не тревожит. А впредь никогда не садись в машины к незнакомцам.

«Да, — думала она несколько месяцев спустя, — если, конечно, они не из "Ангелов ада". А в этом случае прыгай к ним в машину не раздумывая».

Ей не надо было ему давать свой номер телефона — он у него уже был.

«Почему он назвал меня Пронырой? И почему мне сразу понравилось, когда он так меня назвал?» Как будто, думала она, Селвин Норрис переименовал ее во время первой встречи, а потом постепенно сделал такой, чтобы она соответствовала этому его прозвищу.

В том месте, где тротуар поднимался над восемью полосами движения, для пешеходов был проложен подземный переход. Несмотря на то что он всегда был хорошо освещен и оборудован зеркалами, чтобы видеть, что происходит за углом, Джулии всегда казалось, что переход небезопасен для женщин, и она старалась им не пользоваться. Какая-то студентка вышла из перехода, а когда она к нему уже почти подошла, в него нырнула другая женщина. Она задавала себе дурацкие вопросы, почему они не боятся ходить этим переходом, и именно в этот момент проходившая по авеню Парк машина так резко затормозила у обочины, что ее чуть не занесло. Из нее — с той стороны, которая была ближе к тротуару, — одновременно вышли два дюжих мужика. Они с силой захлопнули дверцы, и машина на дикой скорости понеслась дальше под недовольные гудки других водителей. Джулия покосилась на двух вышедших из тачки амбалов: здоровенных, с раздутыми животами, патлатых, заросших нечесаными бородами. Если бы не зима, она вполне могла бы себе их представить верхом на мощных мотоциклах. Интересно, если когда-нибудь байкеры придут за ней, будут они записными щеголями или поддатыми жлобами, как эти двое? Стараясь не менять ритм ходьбы, она быстро прошла мимо.

В ней вдруг возникла уверенность, что эти-то двое за ней и пришли, — или она просто паникует, нервишки расшатались? Джулия глубоко вздохнула, резко остановилась и пристально посмотрела прямо на них, чтобы унять охвативший ее страх. По тротуару спокойно шли немногочисленные прохожие, по улице проезжали автомобили, она была у всех на виду, и логика подсказывала девушке, что она в безопасности. Мужики на нее не смотрели, они шли быстрым шагом, как будто направлялись к какой-то конкретной цели впереди. Она повернулась, чтобы продолжить путь, и успела сделать четыре широких шага до того, как они с ней поравнялись, но ее опять охватила безотчетная паника, и девушка снова обернулась. Теперь малый, на котором была бобровая куртка, распахнул ее, и у Джулии перехватило дыхание, потому что она ожидала увидеть его вздернутый половой член, но тут же поняла, что вместо этого он демонстрирует ей под нависшим брюхом заткнутый за пояс пистолет. Она взглянула ему в лицо. Мужик был безобразен — вся рожа в каких-то пятнах, маленькие поросячьи глазки слезились. Почти не шевеля губами, он сказал ей:

— Не рыпайся, сука, или я тебе задницу отстрелю.

Убедившись в том, что она видела его оружие и напугана до полусмерти, он запахнул свой бобровый куртяк.

— Пойдем, — скомандовал детина.

— Отстаньте от меня!

Как по команде они схватили ее под локти. Это случилось именно в тот момент, когда все трое оказались у входа в переход. Они ее плотно зажали и, чуть ли не приподнимая над землей, втащили в туннель.

— Что вам от меня надо? — прошептала Джулия так неуверенно и тихо, что еле расслышала собственный голос.

Ноги ее почти не касались ступенек, а как только они оказались внизу, один из байкеров прижал ее к стене, зажал ей лапой рот и негромко сказал:

— Не рыпайся, сука, и пасть не раскрывай.

Волна панического страха снова прошла по всему телу, она вдруг подумала, что все происходит случайно, что они просто так на нее наезжают, что у них вообще нет ничего общего с «Ангелами ада». В переходе было холодно, гулял ветер, ее могло сильно продуть, а державший ее подонок продолжал гнуть свое. Он говорил медленно, и она уже стала надеяться на то, что ее не собираются насиловать, она пришла в себя настолько, что малый убрал руку с ее лица. Джулия бросила взгляд в туннель перехода — никто не двигался в их направлении, но молодая женщина, спустившаяся туда чуть раньше, еще из него не вышла. Может быть, у нее еще был шанс? Позвать ее на помощь? Еще теплилась надежда на то, что может подоспеть помощь…

Байкер в бобровой куртке вынул пистолет, и снова Джулию окатила волна липкого ужаса, а другой опять закрыл ей рот рукой, а тот первый, у которого был пистолет, заговорил с ней так спокойно и мягко, что это напугало ее еще сильнее:

— Не дрейфь, все путем. Мы тебя обижать не будем, нам это без надобности. С тобой кое-кто из корешей потолковать хочет, а мы у них типа служба доставки, так что ты у нас вроде как поп-звезда получаешься.

Он говорил по-английски бегло и уверенно, но акцент все-таки чувствовался, ей стало ясно, что мужик был французом, а потому вероятность, что его послали «Ангелы», возрастала.

Джулия кивнула, дав ему знак, что поняла. Говорить она не могла.

— Сука, делай, что я скажу, самой так спокойней будет. Мы о тебе позаботимся. Ты должна это себе уяснить.

Она снова кивнула.

— Я тебе сейчас ствол к глазу приставлю, а ты погляди в дуло. Прямо туда и гляди. А пока будешь пялиться, слушай меня, сука, внимательно и не перебивай. Чтоб ты ни одного слова моего не пропустила, потому что повторять я не буду.

На этот раз байкер не спрашивал ее согласия, он поднял пистолет чуть выше ее головы, и девушке пришлось слегка ее задрать, чтобы смотреть в маленькое черное отверстие ствола. Она уставилась туда, говоря себе при этом, что не сойдет от этого с ума, потому что предполагала, что ее станут запугивать, и прекрасно понимала, что эти твари сознательно хотят напугать ее до смерти, хотят заставить ее представить себе, как из этой дырочки вылетит пуля и размажет ее мозги по стене, но вместо этого она видела только холодный металл. Джулия стала соображать, какого именно он цвета, потому что он не был ни серебристым, ни серым, ни металлическим, и тут она вдруг почувствовала, что успокаивается, на нее снизошло какое-то странное умиротворение, и ей показалось, что все обойдется.

— Ты пойдешь с нами. О том, чтоб свалить, даже не думай, ни орать, ни говорить не пытайся. Делать будешь, что тебе сказано. Держи себя, как будто все в норме, потому что так оно и есть. У нас все путем.

Потом он убрал пистолет от ее лица, заткнул его за пояс джинсов, запахнул бобровую куртку, и она снова смогла почти нормально дышать.

— Пошли, — сказал по-французски второй, будто приказ отдал. Он тоже говорил негромко, но от того, как он говорил, по коже бежали мурашки.

Они провели Джулию по переходу, звуки их шагов гулко отражались от стен неширокого коридора. Она смотрела на их высокие ботинки, которые производили так много шума; собственных ног она под собой не чувствовала и шагов своих не слышала, колени ее почти не сгибались, с ней было что-то не то, не умиротворение на нее снизошло, а что-то другое, состояние, какого раньше ей испытывать не доводилось. Оба эти мужика — это было единственное, что она знала наверняка и что целиком занимало ее сознание, — были обуты в ботинки, какие носят мотоциклисты.