- Так ведь до вас не достучишься, Андрей Аркадьевич! - с дьявольской улыбкой ответил тот, не выпуская из виду ни Честера, ни самого Таганку. - Вы ведь еще в Москве никого принимать во внимание и слушать не хотели.

- И что вы имеете в виду, полковник? - Андрею было все равно, что ответит Извеков. Пусть только говорит! Пусть не молчит! Может быть, Настя сверху услышит незнакомый мужской голос и насторожится. Она-то, находясь вне сектора обстрела, наверняка сможет что-нибудь предпринять!

- Вам прекрасно известно, Таганцев, что я имею в виду! - с вызовом заговорил Извеков. - В Москве вас обложили, как волка, и уже готовы были убить! Но, справедливости ради, нужно заметить, что могли и помиловать. Вам нужно было только отдать известные вам документы.

- Что-то гарантий моей жизни мне никто не предоставлял! - Андрей преднамеренно говорил громко, давая знак опасности Насте. Но та, похоже, его не слышала. - Полковник, уберите ствол! Я знаю: больше, чем моя жизнь, вас интересуют документы! Но вы не найдете их, если убьете меня!

- Вы, Таганцев, недостаточно полно оцениваете ситуацию! - насмешливо ответил Извеков. - Убив вас, я уже выполню часть поставленной передо мною задачи. И, наверное, смирюсь с тем, что вторая ее часть останется невыполненной.

- Вы блефуете!

- Послушай, мразь! - выкрикнул Извеков. И это было то, чего добивался от него Андрей: теперь-то Настя точно услышит чужой голос в доме! - Ты - бандит и убийца! - продолжил полковник на высоких тонах. - Уничтожить тебя, стереть с лица земли - честь для любого офицера!

- Николай! - впервые подал голос Алекс Грэй Честер. - Не делай глупостей. Ты не в России. Здесь - Америка. И законы здесь действуют американские. Если ты убьешь его, покинуть Нью-Йорк тебе все равно не удастся. Я буду вынужден объявить тебя опасным преступником и начать за тобой охоту. У нас никому не позволено убивать кого бы то ни было без суда и следствия.

- Алекс! - все с той же насмешливой иронией воскликнул Извеков. - Я кое-что скажу тебе, но только ты не шевелись при этом, на всякий случай. В гробу я видел ваши американские законы! У меня в кармане сейчас два разных дипломатических паспорта. Так что покину я твой долбаный Нью-Йорк беспрепятственно в любое время и в любом направлении.

- Не успеешь, Николай! - высказался Алекс.

- Заткнись и не перебивай меня! - вмешался Извеков. - Знаешь, почему я надрал тебе задницу в Афганистане, где ты был инструктором у «Черных Аистов»? Потому что ты - сентиментальный слизняк! Ты до сих пор им и остался, не изменился ничуть! Потому и пошел на поводу у этого отпетого бандита.

- Подожди, Николай! - вновь обратился к полковнику Честер. - Тебе ведь нужны эти бумаги? Не сомневаюсь, что Андрей отдаст их тебе. Только не устраивай здесь стрельбу.

- Я не нуждаюсь в твоих советах и подсказках!

В коротких промежутках между резко звучащими фразами воцарялась такая жуткая тишина, что, казалось, было слышно, как гулко стучат в грудных клетках сердца.

- Ты меня не понял, Николай. - Честер стоял на своем. - Если ты начнешь стрелять, мне придется ответить тем же. И, скорее всего, ты убьешь меня так же, как способен убить любого, кто встанет на твоем пути. Но учти, что за убийство офицера ФБР тебя со стопроцентной гарантией посадят на электрический стул. В Америке нет моратория на смертную казнь. Даже на пожизненное заключение ты можешь не надеяться, как только нажмешь на спусковой крючок.

- Он дело говорит, полковник, - поддержал Таганка Честера, - давай договоримся. Я отдам тебе бумаги, а ты не причинишь мне зла и отпустишь с миром. В нашем к тебе предложении есть рациональное зерно… Ты подумай…

- Господа, я готова! - Настя выбежала на верхний внутренний балкон, ничего не подозревая о происходящем внизу. - Андрюша!!! - невольно вырвалось из Настиной груди, когда она увидела Извекова с автоматом.

Слишком уж резко и громко выкрикнула Настя. Пагубно громко. Смертельно громко.

Полковник, вздрогнув от неожиданности, вскинул ствол автомата и дал на голос длинную очередь.

Сразу несколько пуль пробили Настину грудь, и оттуда с невероятной силой брызнули фонтаны густой горячей крови. Одна пуля к тому же угодила ей в шею, а две другие - точно в голову.

Проломив деревянные перила балкона, тело убитой женщины полетело вниз и грузно упало посреди фойе, почти под ноги Таганцеву.

- На-а-астя-я-а-а!!! - закричал в ужасе Андрей, выхватывая из-за пояса свой пистолет.

А Честер уже стрелял. Стрелял в полковника, но, следуя главному правилу любого оперативника, не стремился его убить. Отработанный у Честера до автоматизма рефлекс брать преступника живым, срабатывал и в этот жуткий момент. Он бил Извекову по ногам, чтобы сохранить ему жизнь до суда.

Но и полковник не оставался стоять столбом. Он с ловкостью дикой кошки перепрыгнул в другой угол фойе и тут же упал на живот, прикрываясь керамической подставкой для цветов, выполненной в виде узкого длинного корыта. Оттуда же повел автоматический огонь.

Таганка стрелял скорее наугад, ошарашенный такой нелепой гибелью Насти. Впрочем, стреляя в полковника, Андрей все же пытался к нему приблизиться, укрываясь за толстыми колоннами.

- Андрей, не стреляй! - кричал ему Честер. Но разве кто-то мог в эту минуту остановить Таганцева?!

На секунду все стихло. Таганка и Честер видели, как из-за керамической подставки вылетел в их сторону автомат «Узи». Понятно. У полковника кончились патроны.

- Встать! - скомандовал Честер.

Нет, Извеков не выполнил эту команду. Может быть, Алексу и удалось бы задержать его живым и невредимым. Но, не сумев совладать с собой, помешал Таганцев.

- А-а-а-а!!! Су-у-у-ука-а-а!!! - диким голосом заорал Андрей и кинулся к полковнику.

Бросив свой пистолет, который также оказался расстрелянным до последнего патрона, Таганка навалился на Извекова сверху и изо всех сил сжал на его горле пальцы рук.

Между ними завязалась короткая борьба. Тут же подбежал Честер.

- Андрей! - кричал Алекс, оттаскивая Таганку от полковника. - Отпусти его! Его будут судить! Отпусти, тебе говорят!

Ничто на Андрея не действовало. Наверное, если бы его сейчас даже жгли каленым железом, он ни одним своим нервом не почувствовал бы боли. Потому что боль, разрывающая на части всю его душу, выворачивающая наизнанку, и нечеловеческие страдания о потерянной навсегда любви затмевали все остальные чувства.

Когда Алекс попытался силой отбросить Таганку в сторону, то понял, что никакой мощи на это не хватит.

Извеков ослаб очень быстро. Пальцы Андрея навсегда оставили на его горле темно-синие, почти черные пятна, с которых без труда можно было снять дактилоскопические отпечатки.

- Ты задушил его… - тяжело отдуваясь, проговорил Честер.

- Он убил Настю…