— Пошел ты! И мораль твоя, и ты сам!

— Я то пойду, но только вместе с тобой, — ответил инквизитор и как следует ударил того ногой в грудь, вывернувшись ужом.

Парень отлетел назад и приложился об стену спиной. Маска слетела и тут же исчезла в воздухе, не долетев до пола. Парень поднялся и хотел было кинуться снова на инквизитора, но тут послышался звук открывающейся двери. Двое старых друзей замерли. Еще через секунду в комнату вошел мужчина.

Рима перекосило от вида неизвестного. Тот стоял и перепуганно смотрел на перевернутый диван и дыру в полу, туда где виднелась детская нога.

— Что же ты, дядя Сакашаи? — произнес Нобу, с полной уверенностью, что рядом с ним копия того самого черного человека. — Тебя же просили... не надо.

Мужчина вбзледнул и метнулся к двери, но не успел он сделать и пары шагов, как ему на спину кинулся парень. Пара ударов в затылок заставили его обмякнуть.

***

Следователь Такиширо лениво мазнул взглядом по двум полицейским, стоявшим у входа в квартиру. Даже сквозь небольшую дверь было видно, что пол в маленьком коридоре был залит кровью.

Толкнув дверь, он поежился от ощущения, что находится на скотобойне. Кровь была повсюду. Лужи на полу, кровавые разводы на стенах и мелкие крапинки на потолке.

— Ощущение, что тут кто-то съел гранату, — прокомментировал он увиденное и громко спросил: — Главного ко мне!

К нему тут же подошел мужчина в полицейской форме и слегка поклонился.

— Старший лейтенант Карусива, — представился он.

— Рассказывай, — коротко приказал следователь.

— Соседи вызвали полицию, так как слышали на протяжение нескольких часов истошные вопли. По прибытию наряд обнаружил искалеченное тело Сакашаи Рюо. Ему ампутировали руки, ноги, гениталии, глаза и уши.

— Якудза? — хмуро поинтересовался инспектор оглядывая погром в квартире.

— Тут еще несколько обстоятельств, — произнес полицейский. — Дело в том, что в полу мы обнаружили расчлененный труп ребенка. Голова отсутствует. Труп по первым прикидкам двухнедельной давности. Разложение зашло довольно далеко.

— Что слышно от соседей? Кто здесь жил?

— Здесь жил только Сакашаи Рюо. Он владелец и единственный житель квартиры. Примерно в то же время соседи слышали плач из его квартиры, но никто не видел ребенка.

— Где отрезанные конечности?

— Руки, ноги и уши мы нашли. Отсутствуют только гениталии. — Видя недоумевающий взгляд следователя, полицейский пояснил: — От гениталий у нас только мошонка со следами укусов зубами.

— Заставил съесть? — задумчиво произнес следователь и спросил: — Пострадавший в сознании?

— Когда его нашли, он был почти без сознания. Огромная кровопотеря, но все раны были перевязаны. На культях были жгуты. Кто-бы это не сделал, он хотел, чтобы Сакашаи выжил.

— Он приходил в сознание? Что-то говорил?

— Когда его забрали медики, он только бессвязно стонал и бормотал про какую-то белую лисицу, — покачал головой полицейский. — Врачи говорят, что это очень необычно. По их прикидкам, несчастный должен быть умереть от болевого шока.

Следователь Такиширо вздохнул и еще раз оглядев место кровавой расправы произнес:

— Лишь бы это не новый маньяк оказался... — после чего резко одернул себя и взглянув на полицейского приказал: — Как закончите — отправте мне копию рапортов и освидетельствование медиков...

Нобу сидел на пороге контейнера и задумчиво глядел на Рима, который на корточках тыкал пальцем пустой пакет. Прикоснуться к нему получалось через раз, но сам факт такого прогресса очень сильно впечатлял.

— Долго ты собираешься тыкать пальцем это пакет? — спросил парень, наблюдая за инквизитором.

— Пока не научусь это делать на автомате, — буркнул в ответ тот.

— Заказ сегодня брать будем?

— Нет, — коротко ответил Рим.

— Все еще дуешься? — хмыкнул Нобу.

Рим поднял взгляд на парня и вздохнул.

— Я искренне верю, что могу тебя изменить, Каин, — произнес он. — Но то, что ты сделал в той квартире...

— Сделал его до конца жизни беспомощным инвалидом? — вскинул брови Нобу. — Да. Сделал! И не стыжусь. После того, что он сотворил...

— Дело не в выродке. И не в том, что он совершил. Дело в тебе. Подростке, готовом отрезать ноги и руки человеку. Я видел твое лицо, когда ты заставлял его жевать собственные гениталии. В тебе бурлила тьма.

— Ты про магию?

— Нет. Я про тебя. Внутри тебя так много тьмы, злобы и жестокости, что...

Тут инквизитор отвернулся и продолжил тыкать пальцем пакет.

— Ну? Чего замолчал? Договаривай, раз уж начал, — тихо произнес Нобу, скрестив руки на груди.

— Ты идешь тем же путем, — вновь повернулся Рим, устало глядя в глаза собеседнику. — Вокруг тебя снова смерть, боль и ужас. Только если раньше ты назывался «Погибель народов», то сейчас спокойно принял имя «Белой лисицы».

— То есть, ты считаешь, что в этих обстоятельствах я мог поступить иначе? — хмыкнул парень. — Ты считаешь, что я мог остаться в стороне? А тот выродок жил бы дальше, как ни в чем не бывало?

— Ты мог поступить по другому. Без крови и воплей. Не так...

Нобу вздохнул и, протянув руку в сторону, достал из воздуха маску. На белоснежной маске появилось две едва заметные полоски. Одна серая, а вторая черного цвета.

— Может и мог, но тогда я поступал так, как считал нужным. По другому я не хочу.

— Ты поступал как Каин «Погибель народов». А сейчас ты Нобу. Нобу Хасимото — мастер Тадаши.

Нобу упер взгляд в инквизитора и кивнул.

— Мастер Тадаши.

Рим поднялся и подошел к Нобу. Он присел рядом и задумчиво произнес:

— Мы не можем стать добрее или полюбить, если долгие годы культивировали в себе только злость и ненависть. Куда бы мы не пошли, куда бы не уехали, мы всегда берем с собой себя. Чтобы семя добра дало росток, ему нужна почва. — Видя непонимание на лице парня он продолжил: — Чтобы стать добрее, справедливее и просто человечнее, мало оказаться в другом мире. Надо начать готовить к этому почву. Давай попробуем сделать так, чтобы ты хотя бы немного побыл обычным школьником.

— Предлагаешь перестать...

— Нет. Деньги нам все равно понадобятся. Я буду работать по ночам, а ты попробуй пожить обычной школьной жизнью. Без духов, без Эиджи, без...

— У меня спор в кафе, — покачал головой парень. — Мацухиса-сэмпай...

— Брось он ведь просто...

— Нет. Мне этот спор самому нужен, — оборвал его парень.