Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Мартин открыл было рот, но адвокат остановил его резким движением руки.

– Из того, что вы мне сообщили, – продолжил он, – я сделал кое-какие выводы. Во-первых, вы пришли к заключению, что Парсонс, скорее всего, отравил по ошибке мистера Дикинсона в попытке избавиться от шантажиста, которого мы условно назовем Вэннингом. Позволю себе заметить, что ваши подозрения справедливы. Говоря о данном предмете в своем кабинете и высказывая точку зрения обычного человека, а не адвоката, я считаю, что такое вполне возможно, и Парсонс действительно мог совершить это преступление. Причем именно таким способом, на какой проницательно указал мистер Дикинсон-младший. Но что сделали вы? Ни с кем не посоветовавшись и не наведя никаких справок, вы отправились прямиком в офис несчастного Парсонса и тем самым просто-напросто убили его. А имея на руках лишь его труп, у вас нет ни единого шанса продвинуть в суде свою версию произошедшего. Неужели вы думаете, что вам представится возможность доказать, что Вэнниг взял у него хотя бы пенни? Разумеется, после смерти Парсонса все его махинации выйдут наружу, но это само по себе является достаточной причиной для самоубийства – без всяких дополнений в виде шантажа и убийства невинного человека. Теперь представляете, в каком плачевном состоянии вы оставили это дело? Лично я отлично представляю, поскольку возглавляю работу этого офиса вот уже на протяжении пятнадцати лет и знаю, о чем говорю. Вам придется обвинить в убийстве уже отправившегося на тот свет человека. И в глазах судей ваше бездоказательное обвинение будет выглядеть смешно – поскольку они могут расценить его как попытку «очернить память о покойном» – и все такое прочее. Но вам предстоит сделать следующий шаг – обвинить в шантаже другого человека, который жив, отлично себя чувствует и вполне способен за себя постоять. При этом, заметьте, у вас нет против него ни единого доказательства. Да вас в суде просто на смех поднимут, если, конечно, вы доберетесь до суда, чего я как адвокат вашего покойного отца и распорядитель его имущества просто не допущу. Вот если бы Парсонс остался жив и ему угрожало бы обвинение в мошенничестве, тогда, быть может, я бы взялся за ваше дело и, осторожно переговорив со страховой компанией, возможно, добился нужного вам результата. А теперь… Дело проиграно!

Дэдмен хлопнул ладонью по столу, словно желая подчеркнуть значимость своих слов.

– Теперь поговорим о семействе Карстерс. Ваша версия, насколько я понял, заключается в том, что этот священник и его жена или жена без священника, встретив случайно в отеле мистера Дикинсона, ухватились за возможность убить его ради нужд благотворительного общества, а вернее, его секретаря. Относительно этого общества: О.И.С.В.Р.П.С. – так, кажется, оно сокращенно называется? – скажу следующее. Как опытный адвокат и член солидной адвокатской конторы не посоветовал бы никому из своих клиентов вкладывать деньги в благотворительность, переводя их на счет этой организации. Уж и не знаю, чем руководствовался Артур, завещая ей такую большую сумму. Его завещание оформлялось в другой адвокатской конторе. Тем не менее я навел справки относительно этого благотворительного общества, и результаты мне не понравились. По моим подсчетам, на счет самой организации переводится не более 30 процентов от всех благотворительных взносов, а остальное идет в карман сотрудников, обслуживающих организацию и получающих зарплату. Иначе говоря, таких людей, как миссис Карстерс. Но если эта женщина паразитирует на щедрости граждан, разве это свидетельствует о том, что она – убийца? Почти наверняка это благотворительное общество – своего рода искусственное образование, предназначенное для выкачивания денег из благотворителей. С этими обществами всегда так – остается только гадать, приносят ли они реальную пользу или представляют собой своего рода кормушки для их организаторов. И деньги им всегда нужны – это несомненно, так что перечисленные Артуром средства для О.И.С.В.Р.П.С. – настоящий подарок судьбы. Но что вы можете выдвинуть в поддержку своей необычной теории, кроме нескольких слов, произнесенных Карстерсом? Кроме того, вам не приходило в голову, что если указанное общество действительно находится в тяжелом материальном положении, то ему проще продать свое право на завещанные Артуром деньги и недвижимость какому-нибудь банку, нежели убивать мистера Дикинсона? Полную сумму за эти бумаги они, конечно, не выручат, но все-таки получат достаточно средств для поддержания своего существования. Заверяю вас, торговать воздухом куда безопаснее, нежели убивать кого-то. Повторю еще раз: ваша теория слишком нелепа, чтобы оказаться правдой.

Но чего я никогда не смогу вам простить, – продолжил мистер Дэдмен, еще больше повысив голос, – так это то, как вы повели дело Марч. Ведь если разобраться, у вас на руках была почти идеальная подозреваемая. Отвергнутая любовница с большим состоянием в перспективе! Это не говоря уже о том, что она, единственная из всех гостей, могла проникнуть в комнату вашего отца, не вызвав подозрений с его стороны, поскольку он знал ее лично и продолжал получать от нее письма!

– Но, – запротестовал Мартин, – она узнала о том, что мистер Дикинсон находился в Пендлбери, только после его смерти!

– Это она своей хозяйке так сказала. Или, что вернее, так хозяйка дома сказала вам после разговора с Марч. И на основании этих показаний, полученных через третьи руки, вы ей поверили? С другой стороны, то, о чем вы мне сообщили, тоже вполне допустимо. Но я, что куда более важно, пытаюсь отыскать факты, на основании которых вы могли бы отстоять свою позицию перед страховой компанией. Если бы вы пришли к страховщикам и сказали: «Вы отказываетесь выплачивать деньги по договору о страховании жизни на том основании, что отец покончил жизнь самоубийством. Но мы можем доказать, что в отеле находилась женщина, имевшая возможность убить отца и обладавшая весьма убедительным мотивом для убийства. Как насчет этого?» Если бы вы сказали им все это, то они, думаю, согласились бы обсудить возможность выплаты страховки.

– Но мы все еще можем сказать это представителям страховой компании, – заметил Стефан.

Анна тоже подключилась к разговору:

– Но мистер Дэдмен! Я верю в то, что сказала мне миссис Ховард-Бленкинсоп. Надеюсь, вы не хотите, чтобы мы обвинили в убийстве невинного человека?

Мистер Дэдмен полностью проигнорировал слова Анны и обратился к Стефану.

– Конечно, можете, – произнес он. – Только будут ли они вас слушать после понедельника? Не забывайте, что когда отведенное ими время для переговоров истечет, у вас не останется никаких запасных позиций. После этого или все, или ничего. И предупреждаю: процесс вас ждет затяжной и чрезвычайно тяжелый.

– Я могу отправиться на переговоры с представителями страховой компании завтра же, – возразил Стефан. – Даже сегодня, если уж на то пошло.

– Обязательно сходите и послушайте, что они вам скажут. А скажут они вам примерно следующее: «Неужели? А кто такая миссис Марч? У нас есть список гостей отеля, и ее имя там не указано». Что вы ответите на это? «Миссис Марч точно была в отеле, потому что так мне сказала миссис Ховард-Бленкинсоп». А они вам на это вот что: «А вы можете представить нам миссис Марч?» И вам останется сказать только одно: «Вообще-то миссис Марч здесь нет, и я не знаю, где она. Возможно, за границей». Тогда представители страховой компании дружно улыбнутся и сообщат, что не верят ни единому вашему слову, а предложенные ранее условия остаются в силе до понедельника. А пока что… Конечно, вы можете рискнуть и поехать туда, но предупреждаю, что если сделаете это, то поступите вопреки моему совету. Кстати, – произнес после паузы мистер Дэдмен, словно эта мысль только что пришла ему в голову, – вы проверили истинность утверждения, что старший сын миссис Марч умер? Нет? Я так и думал. Между тем эта странная кухарка могла просто-напросто выдумать его смерть хотя бы для того, чтобы получить пару лишних дней отпуска у своей хозяйки. Так что, возможно, он все еще жив. Также он мог быть одним из официантов в Пендлбери. Он мог… а, ладно, – раздраженно заключил адвокат. – Боюсь, приняв все вышесказанное во внимание, я не могу поздравить вас с успешным расследованием. Что же касается моего совета, то он остается прежним.