— Упоминания о солнцепоклонниках и их несметных сокровищах появились ещё в документах Третьего отделения — был такой орган политического надзора и сыска при императорской канцелярии России. Потом ему на смену пришел наш Департамент полиции. Мы стали копать глубже. За двести лет существования без всякого преследования со стороны властей и, можно сказать, при полной безнаказанности своих деяний, солнцепоклонники начали терять осторожность и даже проявлять некоторую наглость. Это при том, что они незаконно разрабатывали принадлежащие государству подземные богатства, переправляли их за границу контрабандой, наносили своими действиями ощутимый вред экономике — какое же государство такое потерпит! Не говоря уже о лежащем без дела богатстве, в то время как войны, в которые то и дело ввязывалась Россия, требовали стольких денег!

Адонис потянулся к стоящему возле кровати кувшину с клюквенным соком.

— У рассказчика пересохло горло, но возникло желание! — он протянул к ней руки, по которым Наташа шутливо хлопнула.

— Продолжай, Шахерезада, утро ещё не наступило!

— К сожалению, возможность внедриться в Аралхамад представилась слишком поздно. Грянула революция, потом другая. Словом, когда я уже был готов представить начальству отчет о проделанной работе, выяснилось, что и начальства-то никакого нет!

— Но большевики строят сейчас новое государство, взяв за основу лозунги французской революции: "Свобода, равенство, братство!"

— Французская революция кончилась поражением.

— А российская победила.

— Ой, княже, это — пиррова победа!

— Но почему? Разве ты не веришь в светлое будущее, сокол мой?

— Сокол… Мстишь за черешню? Ладно, называй меня Вадимом.

— Нет, — испуганно отшатнулась Наташа.

— Тебе это имя тоже что-то нехорошее напоминает?

— Оно напомнило мне то, что кончилось слишком быстро!

— А ты не хочешь, чтобы у нас быстро кончалось? Спасибо, я польщен!.. Ладно, пусть не Вадим. Кстати, так звали моего хорошего друга. В конце концов, какой компромат может дать одно лишь имя? Если честно, меня звать Евгений. Разочарована?

— Нет, оно тебе больше подходит.

— Да, так на чем мы остановились? На светлом будущем? Бедная девочка, вас увлекли идеалы революции? Аристократка пошла на баррикады, чтобы на земле победило равноправие… Значит, вы не только погнались за миражом, но решили помочь золотом победившему пролетариату?

— Раз ты опять перешел на "вы", мои предполагаемые поступки в этом направлении тебе неприятны? Иными словами, ты считаешь, что я… внедрилась в Аралхамад?

— Конечно!

— Предварительно размозжив себе голову и раздробив руку? Не зная наверняка, что здесь меня смогут вылечить?

— Вот это-то и есть самый слабый момент в моей теории.

— А если я докажу, что ты ошибаешься, это будет для тебя большим разочарованием?

— Как же ты докажешь это, ангел мой, если на посланников Аралхамада впервые за двести лет было совершено нападение, после которого появилась ты. Причем заметь, напали не какие-то там бандиты с большой дороги, напали с применением оружия слуги закона нового правительства!

Она решила перевести разговор на то, что её волновало больше.

— Ты знал, что за нами подглядывают?

— Кто?

— Все, кому не лень.

— А вот это уже кое-что… Значит, во время своего одиночного выхода тебе удалось с кем-то поговорить?

Ну, опять влипла! В чем-чем, а в логике и самообладании ей с ним не тягаться! Придется признаваться в своих способностях — не Альку же выдавать!

— Мне не надо было об этом у кого-то спрашивать. Я и сама все видела!

— Не лги! Глазков с нашей стороны не видно. Я их сам недавно обнаружил, да и то со стороны коридора… Можно было бы их закрыть, но зачем? Пусть смотрят и завидуют! Представляю, как бил копытом всемогущий маг!.. Но я отвлекся. Разобъясните мне, прекрасная незнакомка, что значит "видела"? Через стену, что ли?

— Через стену, — спокойно подтвердила Наташа.

— А вот такие шуточки ты брось! Наслушалась здешних сказок про барьер, про Белую Девушку…

— Да кто бы мне мог их рассказывать? Рогнеда? Она не очень-то словоохотлива. Всемогущий маг? Так он больше сам любит слушать. Или подслушивать…

— Не уводи в сторону! С барьером я ещё могу согласиться — что есть, то есть, хотя его природа для меня — тайна за семью печатями. Скорее всего, какое-то неизвестное мне физическое явление… А что касается Белой Девушки или глядения сквозь стены — уволь!

— Кстати, о Белой Девушке я впервые слышу от тебя. Что это за фантом?

— Говорят, привидение одной из девушек, которая бросилась вниз на скалы… Правда, давно, меня ещё здесь не было.

— Объявлять сказками все то, чему не можешь найти объяснение, не пристало цивилизованному человеку. Покойный муж поговаривал, что я ведьма, но, думаю, это называется по-другому… Я ведь никому ничего плохого не делаю!

Она вспомнила, как мысленно стукнула мага и запнулась.

— А если и случается применять силу, то только в случае самозащиты. Терпеть не могу, когда подсматривают!

— Что делать, если у людей в замкнутом пространстве не так-то много развлечений. А тут — бесплатный кинематограф!

Адонис-Евгений посмеивался, но голова у него оставалась ясной. И слова молодой женщины звучали все убедительней. Что же он так упрямится? Не совсем уж ретроград! Но тогда, если она говорит правду…

— Господи, неужели пророчество… — сказал он вслух.

— Какое пророчество? — насторожилась Наташа.

— Первый всемогущий маг по имени Валтасар предвещал: в двадцатые годы двадцатого века появится в Аралхамаде женщина, которая сможет погубить солнцепоклонников. Отличаться от других женщин она будет зелеными глазами и необыкновенными способностями в магии. Если своевременно не принять меры, она разрушит барьер и вызовет горных духов, которые обрушат на Аралхамад скалу такой величины, что она навеки погребет под собой подземный город!

Он посмотрел на Наташу.

— Неужели такая молодая, хрупкая женщина принесет погибель нашему сонному царству?.. Хотя всемогущий считает, что, если принести в жертву Аралу тебя, может, все и обойдется!

— А жертва, как ты думаешь, должна быть потолще или потоньше?

— Наверное, потолще, — подумав, решил Адонис.

— Тогда распорядись, пусть принесут мне сарафан и побольше еды!

Он рассмеялся.

— Хочешь сказать, что не боишься?

— Нисколько.

— Браво! Прямо женщина-гусар. Лихая и отчаянная… Неужели ты не хочешь жить?