Некоторые Бессмертные выезжали на Гон на лошадях, трубили в шотландские рожки, и начищенная сбруя блестела, и флаги развевались по ветру. И это было тупо – просто как лисья охота, только вместо лис химеры и люди. Другие оставались в Тир-на-Ногте, с помощью экранов и видеолинков наблюдая за происходящим, – так поступали и риалы, но чаще, конечно, вебберы. Стая охотилась по-другому. Всегда. Так было всегда, сколько Золотоглазка себя помнила. Они не загоняли добычу с помощью сотен подручных, собак и слуг. Они двигались по следу, руководствуясь зрением и нюхом, своим и своих деймонов. Их охотничьей территорией было графство Кент. Их охотничьим кличем – прерывистый волчий вой. Их девизом – «Убивай всех». А Мирра была их лучшей убийцей, пока ее саму не прикончил Дориан.

Золотоглазка не верила, что изуродовавший их пятнистый монстр – это Мирра. Она слишком часто видела смерть, чтобы знать: оттуда не возвращаются. Нет, скорей всего, это очередная поганая шутка Дора. Девушка, задрав верхнюю губу, тихонько зарычала. Дориана она ненавидела всегда и не понимала, что Мирра в нем нашла. Он никогда не охотился. Он смеялся над Зимним Гоном и гладиаторскими играми. Он считал Стаю животными и презирал их всех. Он и спасал их от Мирры – презирая, не спросив, нужно ли им это спасение. Клекот в горле перерос в гортанный рык.

Стрекоза, почувствовав беспокойство хозяйки, взмыла над холмами. Зрение Золотоглазки раскололось. Она видела заросший буро-зеленым мхом бок камня и полустертые буквы на нем с датами жизни и смерти и еще какими-то бессмысленными словами. Она знала, что прячется на старинном кладбище за развалинами церкви, – и одновременно в ее глазах качался разбитый на сотни осколков мир, склоны и изгороди, изумруд, лазурь, малахит и охра в радужной пленке отражений, и вовсе невыразимые человеческими словами цвета.

А потом Золотоглазка поняла, что причина беспокойства деймона – вовсе не в ней.

За холмами на дороге творилось что-то очень странное. Привычно собирая цельную картину из осколков, Золотоглазка увидела, как по шоссе несется покореженный старый джип, по самые стекла заляпанный грязью. А за ним черной глянцевитой жужелицей поспешал броневик СББ – Королевской Службы Биологической Безопасности. На броне сидело несколько «кузнечиков» в экзоскелетах и шлемах с круглыми нашлепками воздушных фильтров. Золотоглазка замерла, в желтом вельдовом угаре стараясь отделить свои мысли от мыслей деймона. СББ не охотилась на людей – только на химер. Водитель джипа нелегально пытается протащить в город химеру? Или… что-то другое?

Мозаичное зрение стрекозы мешало, картинка путалась. Золотоглазка уже приготовилась выскочить из-за камня и взобраться на вершину холма, когда джип, преодолев последний поворот, с визгом покрышек затормозил прямо перед воротами кладбища. Из него вывалились двое. Один, спрятавшись за колесом, принялся стрелять в броневик из двуствольного охотничьего ружья. Второй, спотыкаясь, ворвался в калитку и побежал к церкви, виляя между надгробиями. «Бах!» «Бах!» Золотоглазка чуть не рассмеялась. Кузен Люцио, Гарри Виндзор, был майором СББ. Их экзоскелеты не сразу брал даже лазер, не говоря уже о какой-то древней двустволке.

Пули бессильно грохнули о броню, а трое, ехавших на броневике, слитным движением взвились в воздух – и вправду похожие на гигантских черных кузнечиков. У двоих были комбинированные винтовки «Лайтбим». Они, как будто не замечая стрелка, перепрыгнули через джип и длинными скачками погнались за беглецом. Третий, с двумя баллонами за плечами, приземлился в нескольких метрах перед джипом. Он направил на стрелка и на его машину шишковатый ствол огнемета, и через секунду на месте джипа вспух ослепительный желтый шар. Загрохотало, а потом надгробие, за которым пряталась охотница, мягко качнулось от удара взрывной волны.

Тем временем второй беглец скрылся в дверях церкви. Золотоглазка, отдуваясь, перекатилась на спину. Сейчас она упиралась лопатками в каменную плиту и смотрела на острую церковную крышу и высокую колокольню за ней. Ей показалось, что на колокольне что-то движется. Можно было позвать деймона, чтобы рассмотреть поближе, но эсбэбэшники убили бы химеру. Девушка приказала стрекозе усесться на выход скальной породы на склоне холма, сложить крылья и слиться с серым камнем – и разорвала контакт.

Черные «кузнечики» уже допрыгали до церкви, когда с колокольни ударил колокол. Он бил неровно и гулко, как сердце, отмеряющее последние удары. Звон полетел над холмами. А черные «кузнечики», вскочив на крышу церкви, сорвали с плеч винтовки. Сереющее небо прочертили две бело-голубых нити. Звон колокола оборвался, зато раздался человеческий крик и заплясал огонь.

Третий эсбэбэшник тоже забрался на крышу и окатил колокольню длинной желто-рыжей струей огня. Строение заполыхало. Огненный сгусток, сорвавшись с верхней площадки, полетел вниз. В полете он все еще орал и махал руками и ногами, с которых срывались капли жидкого пламени. Ветер, пахнущей гарью и паленым мясом, горько щекотнул ноздри охотницы.

Золотоглазка вновь перекатилась за надгробие, сжалась в комок и подумала: «Что за черт?» В мыслях почти не осталось охряного привкуса «Вельда». Все затопило незнакомое ей доселе чувство, и имя этого чувства было – «страх». Удерживаясь за тонкую нить вельдового запаха, девушка перетекла в сознание стрекозы и, велев химере сняться с камня, отправила ее на юг.

Кровавое зарево заката, дробясь, зажигало в каждой иголочке инея и в каждом кусочке кварца багряные искры. Красавка сидела в сине-фиолетовой тени валуна и пыталась оживить желтые звездочки дрока – но куст оставался сухим и мертвым. Люцио, примостившись рядом на корточках, раздраженно за ней наблюдал. До Красавки, кажется, никак не доходило, что способностей они лишились навсегда. Ее тонкопалая рука неуверенно зависла над колючими ветками, опустилась… Девушка тихо ойкнула и обернулась к Люцио, сунув в рот палец.

– Уколол, – слабо улыбаясь, объяснила она.

Люцио вздохнул. Золотоглазка считала Красавку блаженной, Ромул и Рем придерживались того же мнения. Не будь она так прекрасна – нечеловеческой, чистой и прозрачной красотой… когда она шла полем, и трава оживала у нее под ногами, наливаясь сочной весенней зеленью…

Издали донесся колокольный звон, и Люцио вздрогнул, вырываясь из круга привычных мыслей. Его грифон Фалькор – странная тварь с песьей головой, поджарым ящериным телом и перепончатыми крыльями нетопыря, разлегшаяся рядом под укрытием изгороди, – тоже вздрогнула, хотя сейчас они и не были в полном контакте. Нахмурившись, Бессмертный завертел головой. Откуда доносился звон? Зачем колокола? Неужели деревенские засекли их и хотят предупредить своих?

– Смотри – Золотоглазка, – улыбнулась девушка, подняв голову.

Люцио резко обернулся, недовольный, что не он первый заметил стрекозу. Та зависла над живой изгородью в нескольких ярдах от них. Закатное солнце превратило крылья огромного насекомого в две золотые дуги. Грифон сердито заворчал, скаля зубы, – и стрекоза метнулась прочь, треща, как небольшой вертолет.

– Что-то не то, – пробормотал Бессмертный.

Сегодня они охотились по обычной схеме: волки загоняют, его грифон атакует, стрекоза следит за окрестностями. Проблема в том, что на сей раз загонять и атаковать было некого. Все звери и люди словно попрятались, и им пришлось тащиться к небольшой деревушке и выжидать, пока кто-нибудь из жителей не отправится прогуляться. Можно было, конечно, напасть и на целую деревню, но не стоило гадить там, где спишь. Кузен Гарри быстро бы проведал о делишках двоюродного брата, и строгий ошейник был бы Люцио обеспечен, принц он там крови или не принц.