по лицу, — неужели всё это происходит со мной?! Со мной, вечной неудачницей? Все похоже на безумный, счастливый сон, что в любую секунду может оборваться.

— Мне надо…Надо выйти- только и смогла выдавить из себя.

Дмитрий кивнул, понимая моё состояние. Бросившись к выходу, я почти наощупь добралась до дамской комнаты. Поплескав себе в лицо (благо, решила с утра ехать без косметики, да и вообще, ее теперь стоило выбирать с осторожностью, только натуральную, хорошую), немного успокоилась. Все так быстро. Словно все мои затерявшиеся на пути к мирозданию желания вдруг обнаружились в самом дальнем ящике стола с просьбами, и судьба спешно принялась претворять их в жизнь. Любовь, семья, дети…Даже маленькая Варя очаровала меня с первых минут- не только добротой и детской непосредственностью, но и тем, с каким упорством она ежедневно занималась на физиотерапии, плавании и еще множестве реабилитационных методик- настоящий маленький спартанец, упрямо движущийся к своей мечте, верила в нее, не сомневаясь ни на минуту. Поневоле зауважаешь. А Дмитрий…Не передать словами той гаммы чувств, что возникала во мне от одной мысли о нём.

И всё же- что не так?! Почему хочется плакать от одной мысли о грядущем счастье? Всё не по плану? Да. Мы едва знакомы? Да. У меня нет доверия к нему? На этот вопрос мое подсознание всегда было неоднозначно в ответе- я верила ему? Или хотела верить? А, может, я и сама не хотела ничего серьезного? А сейчас хитрое подсознание играет со мной, пытаясь навесить на кого угодно, кроме меня самой, вину за то, что я вдруг резко испугалась. Осознала, что это будет ' вместе и навсегда', серьезный шаг. А осилю ли я его? Возможно, все мои страхи и неуверенность в Забельском — маскировка собственных? Что, если окажется, на самом деле никакой семьи я не хотела? Вынесу ли я характер этого мужчины, если уже, всего лишь несколько дней, а меня изрядно потряхивает от его желания всё контролировать лично? Вдруг наши дети станут расти не в дружной и любящей семье, а среди тихой ненависти родителей или, что еще хуже, вечных ссор и ругани?

Тошнота подкатила удушливой волной, ноги едва держали. Собрав волю в кулак, выпрямилась, несколько минут просто вдыхая и выдыхая. Отмахнувшись от желания немедленно сбежать, направилась обратно, по пути выговаривая себе за трусость- что уж теперь волноваться? Злиться? Пытаться что-то изменить хоть в мыслях, если речи об аборте для меня попросту не было. А даже из соображений прагматичности- смысл тогда " трепыхаться" во всём остальном? Нужно выбирать лучшее, и не для себя — для детей. Я не имею права думать только о себе, за себя. Какие бы ни были отношения у матери и отца, но они не должны автоматом распространяться и на детей.

Дмитрий встречает меня суровым взглядом:

— Тебе звонил Эмиль, что ему нужно?

Моя свежеобретенная уверенность разбивается на мелкие осколки — это мы ещё даже не женаты. А дальше что? Контроль каждого моего шага?

— Наверно, насчет работы — я ведь должна сегодня выйти- быстро отвечаю, не желая раздувать конфликт.

Он усаживает меня рядом с собой, придвигая тарелку:

— Ешь.

Я вяло ковыряюсь в салате, ещё каких-то несколько минут назад казавшимся таким аппетитным.

— Я сказал, что ты больше не работаешь у него- буравит он меня тяжёлым взглядом. Внутри меня всё закипает- да что он о себе возомнил?! Лишь путем внутренних " самоуговоров" я сдерживаю гнев — нам надо поговорить. Но не сейчас и не здесь. Вот немного успокоюсь, поем…

Будни

Элеонора:

Неделя пролетела незаметно. Самым значимым в ней был процесс выбора имён, в котором снова принимали участие все. А самым неприятным… Самым неприятным был момент, когда мы с Забельским выходили из ресторана — на входе нас ожидала толпа репортеров с камерами и микрофонами. И если я начала озираться по сторонам, не понимая, как проглядела знаменитость, решившую посетить это место, то Дмитрий сразу же всё понял- заслонив меня собой, он стал буквально пробивать нам дорогу к машине. Вслед летело " Дмитрий, скажите, вы правда решили жениться на простой студентке?", " Элеонора, как вам удалось завоевать его сердце?" и самое неожиданное — " Скажите, у вас ведь двойня?". В шоке от того, как они узнали эту информацию — врачебную тайну никто ведь не отменял, я села в машину, заслонив лицо рукой от вспышек.

На Дмитрия было страшно смотреть:

— Не волнуйся — процедил он- я найду того, кто слил информацию.

Уже открыв рот, чтобы ответить — он сам разместил сведения о предстоящей свадьбе, тут же закрыла- Забельский имеет в виду мою беременность.

Оставив меня на попечение Ольги, Забельский тут же уехал. А мы с Ольгой и Варей стали готовить ватрушки, которые девочка просила уже второй день.

Напившись вкусного чаю, смотрели мультфильмы в большой гостиной.

****

Я почитала Варе сказку, уложив на дневной сон. Странно, но такое ощущение, что этот ритуал у нас с ней давно — с такой лёгкостью мы сдружились. Впрочем, дело не в моих слабеньких педагогических сверхспособностях- с этим ребенком невозможно не подружиться. Она кого угодно расположит к себе- чувство такта, не по годам детская мудрость, огромное сердце, в котором всегда есть место для жалости и сострадания. Я улыбнулась, представив себе на мгновение, в какую прекрасную молодую девушку она превратится — повезет кому-то с женой

Настроение немного поднялось. Я почти перестала чувствовать себя как в тюрьме — надзор 24/7, контроль. Уже и обычные проявления заботы со стороны Дмитрия казались вторжением в моё личное пространство. С ним в моей жизни вообще никакой нормы- то не было вовсе, то объявился, заполнив собой все дни. Но и я хороша- то отчаянно мечтаю о свадьбе, любви и семье, а получив это, боюсь и не решаюсь.

Набрала Эмилю, объяснив ситуацию. Честно сказать, рассчитывала услышать простое " ты уволена", но Эмиль, сперва заверив, что с работой все по-прежнему, теперь, узнав подробности, странно молчал:

— Алло, алло? Я не слышу вас, связь прервалась? — я убрала трубку от уха, поставив на громкую