– Что она сказала? – поинтересовался Матиас.

Нина закашлялась и увела его за руку.

– Что ты очень приятный молодой человек и гордость фьерданской расы. О-о-о, смотри, блины! Я сто лет их не ела!

– Она использовала слово «бабинк». Ты уже называла меня так прежде. Что оно значит?

Нина направила свой взгляд на стопку тонких, как бумага, блинчиков с маслом.

– Это значит «сладкий пирожочек».

– Нина…

– Варвар.

– Да я просто спросил, чего сразу обзываться!

– Нет, «бабинк» значит варвар. – Матиас обернулся на старуху, и его испепеляющий взгляд вернулся в полной мере. Нина схватила его за руку. Все равно что держаться за валун. – Она не пыталась оскорбить тебя, клянусь!

– «Варвар» – это не оскорбление? – спросил он, повышая голос.

– Нет. Ну, вообще да. Но не в этом контексте. Она хотела узнать, не сыграешь ли ты с ней в Принцессу и Варвара.

– Это игра?

– Не совсем.

– Тогда что?

Нине самой не верилось, что она действительно попытается объяснить ему это. Они продолжили идти по улице, и она сказала:

– В Равке есть популярная серия рассказов о, э-э, храбром фьерданском воине…

– Правда? – поразился Матиас. – Он герой?

– В каком-то роде. Он похищает равкианскую принцессу…

– Этого бы никогда не произошло.

– В истории произошло, и… – она прочистила горло, – …они проводят много времени вместе, пытаясь узнать друг друга поближе. В его пещере.

– Он живет в пещере?

– Это очень уютная пещера. Меха. Драгоценные кубки. Медовуха.

– Ага, – кивнул он с одобрением. – Сокровищница, как у Ансгара Могучего. Значит, они становятся союзниками?

Нина взяла пару вышитых перчаток с другого стенда.

– Тебе нравятся? Может, прикупим Казу что-то с цветочным орнаментом? Оживим его внешний вид.

– И чем заканчивается история? Они сражаются в бою?

Нина пораженно швырнула перчатки обратно в кучу одежды.

– Они узнают друг друга в интимном плане.

У Матиаса отвисла челюсть.

– В пещере?!

– Понимаешь, он очень задумчивый и мужественный, – спешно продолжила девушка. – Но он влюбляется в равкианскую принцессу, что позволяет ей сделать его более цивилизованным…

– Цивилизованным?!

– Да, но это происходит лишь в третьей части.

– Их три?!

– Матиас, тебе не нужно присесть?

– Ваша культура отвратительна! Сама мысль о том, что равкианка может цивилизовать фьерданца…

– Успокойся, пожалуйста.

– Возможно, я напишу рассказ о ненасытных равкианцах, которые любят напиваться, раздеваются где попало и пристают к несчастным фьерданцам.

– А вот это уже интересно! – Матиас покачал головой, но Нина увидела, как подрагивают его губы. Она решила воспользоваться этим преимуществом. – Мы могли бы сыграть, – тихо пробормотала она, чтобы никто вокруг не услышал.

– Определенно нет.

– В какой-то момент он моет ее.

Матиас оступился.

– Зачем ему…

– Она связана, так что у него нет другого выбора.

– Замолчи.

– Уже раздаешь приказы? Истинный варвар! Или мы могли бы поменяться ролями. Я буду варваром, а ты – принцессой. Но тебе придется часто вздыхать, дрожать и закусывать губу.

– Как насчет того, что я закушу твою губу?

– Ты начинаешь входить во вкус, Хельвар.

– Ты пытаешься отвлечь меня.

– Ага. И это работает. Ты ни разу не испепелил никого взглядом последние два квартала. Кстати, мы пришли.

– Что теперь? – полюбопытствовал парень, осматривая толпу.

Они подошли к несколько покосившейся таверне. У входа стоял мужчина с тележкой и продавал стандартные иконки и небольшие статуэтки Санкты-Алины, сделанные в новом стиле – Алина с поднятым кулаком и ружьем в руке, под ее ногами поверженные тела крылатых волькр. У основания статуэтки была выгравирована надпись: «Ребе два Волкшия», что означает «Дочь народа».

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил мужчина на равкианском.

– Да здравствует юный король Николай! – ответила ему Нина. – Долгого ему царствования.

– С легким сердцем, – ответил мужчина.

– И крепкими кулаками, – завершила Нина кодовую фразу.

Торговец оглянулся через плечо.

– Займите второй столик слева от входа. Закажите что-нибудь, если хотите. Вскоре к вам кто-нибудь подойдет.

В таверне показалось темно и прохладно после ярко освещенной солнцем площади, и Нина часто заморгала, чтобы рассмотреть помещение. Пол был посыпан опилками, и за несколькими столиками сидели люди и разговаривали, перед ними стояли стаканы с квасом и блюда с сельдью.

Нина и Матиас заняли свободный стол.

Позади них захлопнулась дверь. В ту же секунду остальные посетители вскочили из-за столов, повалив стулья на пол, и наставили на Нину и Матиаса пистолеты. Ловушка!

Не тратя времени на раздумья, Отбросы тоже вскочили и встали спиной к спине, готовые к битве – Матиас с поднятыми пистолетами, а Нина – руками.

Из глубины таверны вышла девушка в капюшоне и с поднятым воротником, скрывающим большую часть лица.

– Не стоит шуметь, – сказала она, сверкая своими золотистыми глазами в тусклом свете. – В драке нет нужды.

– Тогда к чему столько оружия? – поинтересовалась Нина, пытаясь оттянуть время.

Незнакомка подняла руку, и девушка почувствовала, как ее пульс начал замедляться.

– Она сердцебитка! – воскликнула Нина.

Матиас быстро достал что-то из кармана. Нина услышала хлопок и свист, и через секунду воздух наполнился темно-красной дымкой. Уайлен сделал для него сумрачную бомбу? Это была техника дрюскелей, чтобы затуманить обзор сердцебиту. Под прикрытием дымки Нина сжала пальцы, надеясь, что ее сила откликнется на зов. Она ничего не чувствовала от окружающих их тел – ни жизни, ни движений.

Но в уголке своего сознания она ощутила нечто иное, другой вид силы, впадину с холодной водой на глубине озера, бодрящий электрический удар, который пробудил ее клетки. Он казался знакомым – она уже чувствовала нечто подобное, когда убила стражника в ночь похищения Элис, но этот был гораздо сильнее. У него были форма и текстура. Она позволила себе нырнуть в этот холод, слепо и жадно потянувшись за ощущением бодрствования, и вскинула руки в движении, которое было в равной степени инстинктивным и искусным.